Юля застыла с туркой в руке и вдруг рассмеялась.
- Чем же я вас так развеселились-спросил Райский.
- Профессионализмом, Михаил Евгеньевич, - ласково ответила Юля, исключительным знанием психологии. Вы меня сначала похвалили, расслабили, а потом сразу раз - и нажали.
- Что поделать, Юлия Николаевна, такая у меня работа. Ну вы готовы ответить? Да или нет?
- Конечно, нет,-Юля поставила турку на огонь и принялась легонько помешивать кофе длинной ложкой.
- Почему?
- Потому что вы обратились не по адресу. Я не священник. Мои больные мне не исповедуются. А если это иногда случается, то я храню тайну исповеди.
- Юлия Николаевна, вам было неприятно, когда вам позвонили домой в половине четвертого ночи? - вкрадчиво спросил Райский.
- Да, конечно. Но еще более неприятно, что вам об этом успели рассказать мои коллеги, не знаю кто именно, Вика или Петр Аркадьевич. - Юля резко сдернула турку с огня и пролила немного гущи на плиту.
На этот раз рассмеялся Райский. Смех у него был странный и больше походил на жалобный, отрывистый стон. Юля разлила кофе по чашкам, выложила в вазочку остатки печенья и вафель, уселась за стол и не стала спрашивать, почему он смеется.
- Теперь вы меня поставили перед выбором, - Райский осторожно отхлебнул кофе, лицо его стало серьезным, - я могу соврать вам, могу сказать правду. Поскольку вы сразу отказались нам помочь, логичней соврать. Но с другой стороны, вы мне очень симпатичны и хочется сказать правду. Как быть?
- Как хотите.
- Ну ладно, - вздохнул полковник, - ваш телефон прослушивается.
- Уже? - Юля тихо присвистнула;- Когда же вы успели?
- Ну, дурное дело не хитрое. Разговор с человеком, который представился продюсером Анжелы, записан на пленку и сняты отпечатки голоса. Поздравляю вас, Юлия Николаевна. Вам звонил чеченский террорист Шамиль Исмаилов.
Очки Райского бликовали, глаз не было видно, но Юля почувствовала, как он впился взглядом в ее лицо.
- Чеченец? - спросила она спокойно. - Но у него никакого акцента. Чистая речь. К тому же для террориста он слишком вежлив.
- Исмаилов учился в Москве, и не где-нибудь, а в Высшей школе КГБ.
- Коллега, значит? - ехидно ухмыльнулась Юля.
- Ну в определенном смысле да. Что делать? Отец его был крупной партийной шишкой в Чеченской республике. Так что Исмаилов, можно сказать, принц крови. Отличные манеры, никакого акцента. Мать была русской. Впрочем, не важно. Когда ему надо, он говорит с сильным акцентом, хамит, матерится, использует словечки "короче", "в натуре", "чисто-конкретно".
- Вы так много знаете о нем, - покачала головой Юля, - а поймать не можете.
- В принципе можем. Конечно, если вы, Юлия Николаевна, согласитесь нам помочь.
- Не смешно, Михаил Евгеньевич.
- Я вовсе не шучу, Юлия Николаевна. Так сложилось, что мы вынуждены обращаться за помощью именно к вам. Дело в том, что вы... - он осекся. В коридоре послышалось шлепанье босых ног, и в дверном проеме появилась Шура. Она догадалась умыть лицо и натянуть старые истертые джинсы.
- Мам, я есть хочу, - сообщила она, откровенно разглядывая Райского, здрас-сти. Меня Шура зовут.
- Очень приятно, - полковник встал, протянул руку и представился: - Михаил Евгеньевич.
Шура, хмыкнув, ответила на рукопожатие, открыла холодильник, присела перед ним на корточки и застыла в глубокой задумчивости. - Возьми банан или сделай себе бутерброд с сыром.
- Бананы я еще днем все съела. А сыр какой-то сухой, - печально сообщила Шура.
- Ну тогда иди спать. - Юля встала, подняла Шуру за плечи и повела в комнату.
- Мам, он скоро уйдет? - проворчала Шура довольно громко.
- Спокойной ночи. - Она поцеловала дочь, вернулась на кухню, закурила и жестко произнесла: - Знаете, Михаил Евгеньевич, каждый должен заниматься своим делом. Давайте я буду оперировать, а вы ловить террористов.
Райский снял очки, потер переносицу. Как у многих очкариков, взгляд его стал мягким и беззащитным.
- Юлия Николаевна, мы с вами занимаемся ерундой, толчем воду в ступе. Вы уже отказали мне, хотя до сих пор не знаете, в чем состоит моя просьба.
- Просьба ваша проста и понятна, - улыбнулась Юля, - а позвольте-ка, доктор Тихорецкая, вас вербануть. Можно как угодно это формулировать, но суть остается неизменной.
Райский достал из кармана чистейший носовой платок и принялся протирать стекла очков. Юля молча убрала кофейные чашки со стола и застыла в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Она устала разговаривать с этим человеком. Ей хотелось, чтобы полковник Райский ушел и больше никогда не появлялся.
- Вербануть? Хороший глагол. А с чего вы взяли, доктор Тихорецкая, что я именно этого добиваюсь?
- Ну вы же сами сказали, вам необходима информация об Анжеле, - пожала плечами Юля, - вы хотите, чтобы я стучала на свою пациентку. Допустим, она тесно дружит с чеченцем. Он бандит, террорист, вам нужна информация о нем. Но если вы прослушиваете мой телефон, то наверняка имеете возможность утыкать палату Анжелы, мой кабинет, ординаторскую, процедурную и все, что хотите, "жучками" или как теперь это называется? Зачем вам мое согласие?
- Действительно, зачем? Но кто же вам сказал, Юлия Николаевна, что я хочу получать от вас информацию?
- Вы, Михаил Евгеньевич.
- Нет, Юлия Николаевна. Пожалуйста, вспомните наш разговор с самого начала. Ничего подобного я не говорил. Вы сами все произнесли за меня. Вы почему-то решили, что лучше знаете.
Юле стало неловко. Он был прав. Она отказала, даже не выслушав его просьбы.
- Ну хорошо, Михаил Евгеньевич. Извините меня. Я вас внимательно слушаю. Она села на стул и закурила.
- Юлия Николаевна, я так же, как и вы, считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Я ловлю террористов, вы оперируете. Просьба моя состоит в том, чтобы вы посмотрели одного больного. Это вы можете сделать?
- Разумеется, могу, - Юля нервно усмехнулась, - привозите его ко мне на прием хотя бы завтра, в первой половине дня.
- Невозможно, - он помотал головой, - нам придется отвезти вас к нему. Это довольно далеко, на границе Московской области. Ехать надо прямо завтра, с утра. В восемь за вами приедет машина.
- Да вы что?! - Юля повысила голос и опять встала. - У меня завтра прием.
- Не волнуйтесь. Я уже договорился с вашим руководством. Вас отпускают на некоторое время, не в счет отпуска, эти дни будут засчитаны вам как полноценные рабочие. Кроме того, от нас вы получите гонорар в зависимости от объема работы.
- Что значит- на некоторое время?! А с ребенком моим вы тоже договорились?
- Нет,- невозмутимо улыбнулся Райский, - с Шурой мы пока не договаривались, но об этой проблеме подумали заранее. С вашей дочерью может остаться наша сотрудница, абсолютно надежный человек. Ручаюсь головой. Ребенок будет вовремя доставлен на машине в школу и из школы, накормлен, уложен спать.
- Вы с ума сошли? - спросила Юля, внимательно и с интересом разглядывая лицо Райского. Лицо это, холеное, узкое, с высоким умным лбом, тонкими губами и широким крупным носом, было вполне приятным и обычным, и не читалось на нем ни смущения, ни сомнения.
- Поскольку ваша мама сейчас находится в США, гостит у вашей старшей сестры, а с бывшим мужем у вас отношения, мягко говоря, сложные, вам практически не с кем оставить ребенка, - произнес он тихо и рассудительно, - вы объясните Шуре, что вам надо срочно уехать в командировку и с ней поживет ваша подруга. Зовут ее...
- Не трудитесь! - перебила его Юля. - Не надо мне представлять вашу сотрудницу, не надо больше вообще ничего объяснять. Я никуда завтра не поеду и вы не имеете права меня заставлять. Да в конце концов, почему именно я? Допустим, у вас есть больной, которому требуется помощь хирурга-пластика. Но неужели в вашем ведомстве нет своих специалистов?
- Представьте, нет, - развел руками Райский, - внутри нашей структуры, конечно, существует сеть медицинских учреждений и там есть практически все специалисты. Но вот хирурга-пластика в данный момент не оказалось. А его помощь необходима. И очень срочно. Почему именно вы? Во-первых, вы великолепный хирург. А во-вторых, вы оказались в нужном месте в нужное время. Это судьба, Юлия Николаевна. Поймите наконец, вы нужны нам, но и мы вам тоже нужны.
- Зачем?
- За тем, что вам один раз уже угрожали и это только начало.
- Ну что вы, Станислав Владимирович, я не могла ошибиться, я отлично знаю ваш голос. - Девушка испуганно, часто моргала и старалась не смотреть на Стаса - Вы сказали, что у вас украли бумажник. Вы попросили заблокировать вашу карточку, очень срочно. Я сделала так, как вы попросили.
- Послушайте, как вас там? - Стас поморщился, пытаясь прочитать имя на карточке, пришпиленной к лацкану ее красного пиджачка.
- Наталья, - поспешно подсказала она и поправила волосы.
