Даже если отбросить все излишества, о которых упоминал Густав, забыть о его философии Топ-Боттом в одном лице, оставалось что-то, словно предназначенное лично ей. Может, не зря Линн, а не кто-то другой, нашла эту тетрадь?
Больше чем разные сексуальные придумки и даже откровения Густава о своей роли боттома Линн возбуждала какая-то неуловимая тайна, которая ускользала, где-то рядом находилась истина, которую она сама должна постичь. Причем, это касалось не Густава или ее подруг, даже не его гибели или этой загадочной С., а их с Ларсом отношений, словно откровения Густава могли что-то подсказать ей лично.
Так и было, она вдруг увидела саму себя со стороны. Фрида терпеливо сносила все, не проявляя инициативу сама? Она была готова к неизвестности, готова терпеть боль, уступать Густаву во всем… но при этом ничего не просила. Бритт тоже не просила, она требовала.
А Линн как? Приходилось признать, что вела себя подобно Фриде.
Конечно, у Фриды с Магнусом все сложилось, но Магнус не похож на Густава. А Ларс похож? Признавалась себе, что в чем-то похож. И на Магнуса похож, и на Густава тоже.
Значит ли это, что и Ларсу нужна активная женщина? Возможно, не такая, как Бритт, тем более С., и не так, как Густаву, но явно нужна. Именно потому рядом с ним всегда оказывались то Джейн Уолтер, то Карин, то еще кто-то. Они активные и сами на плеть напрашиваются.
Но кто же мешает делать это Линн? Не играть роль Хозяйки, это не для нее, но хотя бы стать активной нижней, а не курицей, покорно ждущей, когда ее выпорют? Ведь она желает порки, желает испытать боль, что не дает сказать Ларсу о своих желаниях? Не намекнуть, а открыто сказать. Возможно, это именно то, с чем Ларс в ее характере не справился, не смог «дожать», оставив самые потаенные струны не задетыми, тайный ларчик не открытым.
А, может, она должна сама? Сама заставить себя переступить какой-то барьер, потому что если это сделает Ларс, то в следующий раз барьер возникнет снова. Разрушить без возведения можно только самой.
Линн не спала всю ночь, а к утру поняла две вещи: во-первых, она готова разрушить этот последний барьер, во-вторых, нужно немедленно отправляться к мужу и быть с ним рядом. Не из ревности, а потому что ей так хочется, потому что хочет мужа и хочет доставить ему и себе удовольствие, вытерпев боль. И не за чем скрывать свои желания ни от себя, ни от него.
Где-то в глубине все же шевельнулся червячок сомнения: а вдруг он не захочет…
Линн осадила сама себя: проверить это можно только одним способом и как можно скорей.
Некоторое время Линн ходила сама не своя, мысленно «переваривая» прочитанное. Хорошо, что остальным было попросту не до нее.
Возможность побыть с Ларсом может появиться нескоро, а даже несколько дней после ее нового понимания их отношений могут изменить все. Линн чувствовала, что они могут просто потерять друг друга, жить, как живут миллионы других пар – сосуществуя на одной территории, воспитывая дочь и занимаясь сексом дважды в неделю просто потому, что «так положено».
Вернуть то буйство чувств, какое было в замке и сразу после него, обновить все, испытать жгучее желание друг друга – что может быть лучше?
Спасибо тебе, Густав, что даже после своей смерти ты хоть чему-то меня научил, – мысленно обратилась к приятелю Линн.
А то, что Ларс сейчас разыскивает родных Густава, помешать не может. Решено, она едет, причем, немедленно!
Осе и Аманда действительно были заняты какими-то общими делами, какими – не говорили. Сначала Осе делилась со своей американской подругой кулинарными секретами, поскольку Аманда объявила, что хозяйничать на кухне просто обожает.
Никто не обратил внимания на скептический взгляд, брошенный на бабушку ее внучкой Бритт. А зря…
Готовить Аманда, как выяснилось, не умела категорически. Она помнила тысячи рецептов, знала многие тонкости изысканной кухни, однако под ее руками даже лучшие продукты превращались в нечто красивое, но совершенно несъедобное. Украсить блюдо Аманда действительно могла, но точно вымеренное количество соли или сахара, давно знакомые специи и даже готовые соусы в ее стряпне катастрофически меняли вкус и превращали блюдо в откровенную мерзость.
В первые дни Аманда попыталась показать Осе, как делать настоящий американский пудинг. Увидев плоский блин, мало похожий на съедобный десерт, Осе осторожно поинтересовалась:
– Может, шведские продукты не подходят?
Но когда «по американскому варианту» была испорчена отменная рыба, шведка поняла, что брать питание семьи следует в свои руки. Осе радовалась, что этого безобразия не видит Свен, который готовил просто великолепно.
Пудинг из тех же шведских продуктов в исполнении Осе получился «типично американским», да и рыба удалась.
Аманда честно призналась, что все приготовленное, часто даже не пробуя, отправляет сразу в мусорное ведро.
– Так зачем же продукты переводишь?
Бабушка Бритт сокрушенно вздохнула:
– Всю жизнь мечтала научиться.
– Я научу! – твердо пообещала бабушка Линн.
Они закрывались в кухне, не пуская любопытствующих, и там устраивался настоящий тарарам.
– Я тебе сказала перец, а не соль! Ты безответственно относишься ко всем добавкам. Потому и получается дрянь!
В ответ раздавался спокойный голос Аманды:
– Сейчас добавим еще перец, если ты настаиваешь.
– Господи, да нельзя добавлять все подряд или солить еще раз на всякий случай, если тебе кажется, что забыла это сделать!
Но прогресс был налицо, уже на третий день Аманда сама приготовила вполне съедобный омлет, правда, из десяти яиц, потому есть его пришлось всем.
Она же научила некоторым необычным блюдам, например, купила на Эстермальмском рынке, который привел ее в невообразимый восторг, арбуз и брынзу, попытавшись убедить продавца, что такое сочетание безумно вкусно, потому что необычно. Аманде не поверила не только продавец, Осе сомневалась еще сильней. Пока сама не попробовала. Это действительно оказалось вкусно!
Аманда заворачивала в тонко раскатанную лепешку слоеного теста смесь натертого сыра и зелени и запекала это в духовке. Вернее, натирала, смешивала и запекала по ее совету Осе, но идея-то все равно принесена Амандой.
Бабушки придумывали в кухне всякую всячину, не выказывая ни малейшего намерения снова ввязаться в опасное расследование. Но Линн не верилось, что две беспокойные пожилые дамы так легко отказались от своих намерений посрамить шведскую полицию, Осе и Аманда были подозрительно покладистыми.
Все стало ясно, когда еще через пару дней кулинарных тренировок Осе вдруг объявила, что они отлучатся на несколько дней.
– Что?! Куда это?
– Человек приехал в Швецию вовсе не для того, чтобы осматривать рынки Стокгольма! – Голос Осе дрожал от плохо скрываемого возмущения. Якобы дрожал. Линн слишком хорошо знала свою бабушку, чтобы не понять, что это игра на публику.
– И что ты собираешься ей показать? Уж не Боден ли? – прищурила глаза внучка.
– А почему нет? Друндрет, например, прекрасный горнолыжный курорт. А Аманда очень любит кататься на лыжах. И не смейся, почему это бабушка Бритт не может любить лыжи, я ведь люблю?
– Любит?
– Да!
– И катается зимой?
– Конечно! Можешь спросить у нее сама.
– Каждый день катается?
Осе сообразила, что сказала нелепость, хлюпнула носом:
– Не придирайся. Не лыжи, так северное сияние и вообще снег! – Она, наконец, нашла то, чего так не хватало солнечному Лос-Анджелесу, но чего с лихвой хватало в зимней Швеции. – Она же снега не видела! А уж сугробы только теоретически на фотографиях. Поедем смотреть сугробы и сияние на север.
– Бабушка, не суйтесь ни в Боден, ни в Галливаре, сугробов полно даже в Упсале.
– Ты мне рассказываешь, где сугробы лучше?!
Линн поняла, что нужно просить защиту для бабушек у Свена, иначе они перевернут не только сугробы, но и кое-что похуже и попадут в беду.
Убедить двух активных пожилых дам не искать приключений на свою и чужую головы не удалось, они были настроены решительно и уверены в своей победе. Осе так и сказала.
– Над кем?
– Что? – Глаза Осе прямо-таки распахнулись от наигранного удивления.
– Победе над кем? Кого это вы собираетесь побеждать?
Еще никому не удавалось смутить Осе Линдберг, а уж собственной внучке тем более. Бабушка пожала плечами:
– Снега… мороз… север…
– А еще преступников? Бабушка, я вас умоляю не совать нос туда, где вас не ждут.
Они бы сунули, если бы выдалась такая возможность, непременно сунули.
Звонок бабушке:
– Ба, я хочу съездить к Ларсу. Он сейчас на севере разыскивает родню Густава. Может, вместе получится быстрей. А потом поедем к Мари и останемся на все рождественские каникулы. Фрида обещала прилететь с Магнусом и привезти с собой Бритт.
