Николай Леонов - Трактир на Пятницкой

- Беда, Америка, - заметил приказчик и покосился на заднюю дверь. Два дня назад приходили из уголовки и пригрозили хозяину, что, если тебя здесь или рядом увидят, прикроют заведение. Хозяин, конечно, мне накостылял, - он похлопал по тонкой шее. - Уходи, ради бога, Америка.

Пашка ничего не ответил и зло хлопнул расхлябанной дверью.

Так, значит, обкладывают менты! "На первой же краже и сгоришь", вспомнил он угрозу начальника. "Ну, это еще посмотрим, кто сгорит. Пашку не запугаешь, голыми руками не возьмешь". Он зашел к Когану и выпил подряд две стопки водки. Пашка прекрасно знал, что пить на "работе" последнее дело, но упрямо зашагал в торговые ряды.

Как всегда, жертва появилась неожиданно. Худосочная дамочка приценивалась к детской шубке и неуверенно торговалась с улыбающимся продавцом. На остром локте дамочки болталась большая хозяйственная сумка, а из нее выглядывал уголок лакированного ридикюля. "Крестница ты моя милая", - подумал Пашка, не примериваясь и даже не останавливаясь, быстро выхватил ридикюль и сунул его в карман. Но он забыл, что одет в новый, а не в привычный "рабочий" костюм. Ридикюль не хотел влезать в карман модных брюк, и Пашка, чертыхнувшись, опустил его за пазуху. Видимо, он замешкался или неловко повернулся, и дамочка, тихо охнув, схватила его за рукав. Пашка надвинулся на нее и одними губами прошептал:

- Молчи, вмиг пришью!

Дамочка отпустила его и дрожащей рукой прикрыла бледные губы. Пашка шел нарочито медленно и ждал, когда сзади раздастся крик. "Не успею я выскочить из этих чертовых рядов. Бить будут", - равнодушно, как о постороннем, подумал он.

Оставалось не больше десяти шагов, когда Пашка увидел мента из районной уголовки. Этого молодого парня он отлично знал. Тот стоял при выходе из рядов и внимательно смотрел на Пашку, который, еле волоча ватные ноги, шел ему навстречу и уже нетерпеливо ждал: когда же она заорет?

Мент посторонился, пропустил Пашку и, глядя в сторону, спросил:

- Неудачно начинается день, Америка? Пашка споткнулся, и ридикюль чуть не вывалился на мостовую. Из проходного двора потянуло прохладой и кислым запахом отбросов. Это была уже Пашкина территория, и он зашагал увереннее, хотя и не мог понять толком, как он выпутался из этой истории. Пашка вздохнул и испугался по-настоящему. Неожиданно сзади раздался дробный стук каблучков и чей-то прерывающийся голос:

- Подождите, молодой человек!

Пашка сделал прыжок и одновременно оглянулся: спотыкаясь о неровный булыжник и смешно размахивая сумкой, к нему спешила тоненькая дамочка. Она была одна и в пустынном, полутемном даже днем дворе была особенно маленькой и беззащитной. Пашка оторопело остановился. Он ожидал шумного и яростного преследования, искаженных лиц и поднятых кулаков, а хозяйка ридикюля сама чуть не падала и задыхалась, прижимая руки к груди. Наконец она подбежала, ткнулась в Пашку острым плечом и подняла бледное, мокрое от пота, но решительное лицо.

- Как же вы можете? - с трудом выговорила она и ткнула Пашку кулачком в бок. - Отдайте сейчас же. Добром прошу, а то я кричать буду, - свистящим шепотом говорила дамочка и теребила его пиджак.

Пашка стоял, стиснув руки в карманах брюк, прижимал локтем спрятанную под пиджаком добычу и, оглядывая темный двор, не знал, что делать. Дать ей подножку и убежать?

Дамочка наконец нащупала под пиджаком твердый край своего ридикюля и неловко потянула его.

Пашка уже собирался сбить дамочку с ног, когда, дернув еще раз, она повисла у него на руке и совсем тихо прошептала:

- Лучше убейте.

Пашка вспомнил нож в руках Свистка и поднимающего наган Цыгана, отпустил ридикюль, и он шлепнулся на землю. Пашка отстранил рыдающую женщину и пошел на улицу. Он снова спустился к Когану, выпил у стойки еще три стопки, сел, выложил на столик всю свою наличность, пересчитал мятые купюры и сунул обратно в карман. Потом он долго бездумно смотрел в окно, курил и ловил на себе сочувственные взгляды по привычке вздыхающего старика. От выпитой водки, вздохов и сочувствия хозяина Пашке стало себя ужасно жалко. Почему-то вспомнились твердые уверенные лица ребят, которые вчера осматривали трактир, и он опять пожалел, что патруль пришел поздно.

Шаркая непомерно большими ступнями, подошел хозяин, поставил перед Пашкой бутылку лимонада и сказал:

- Я лично против пьянства, но иногда это необходимо. Не думай, что старик только и мечтает о своей выгоде.

Пашка понюхал бутылку, налил половину стакана и, крякнув, выпил. Хозяин не имел разрешения на торговлю спиртным, но для постоянных посетителей наливал, а в особых случаях в бутылке из-под лимонада подавал и на стол. Пашка курил одну папиросу за другой и думал:

"Первым делом бросить пить и послать к чертовой матери трактир и налетчиков. Денька два отдохнуть, отоспаться и привести себя в норму. На два дня денег хватит. Никаких девок: одной подавай каждый день новые наряды, другая чуть ли не политграмоте учить собралась. Съехала, наверное, - Пашка утерся ладонью и отодвинул бутылку. - Чтобы уголовка успокоилась, для виду можно и устроиться на какую-нибудь работенку полегче. Нужно узнать, чем кончилась вся чертовщина в трактире. Сегодня последний день, а завтра - амба".

В трактире было спокойно. Серый с друзьями отсутствовал, только Серж сидел в зале и дремал, вытянув длинные ноги в сверкающих штиблетах.

- Выпутался? - спросил Пашка и сел к нему за стол.

- А, это ты! - Серж зевнул, похлопывая по рту ладонью. - Серый не дурак, мой друг, и знает, кто ему может пригодиться.

- Как Варвара?

- Какая Варвара? - Серж недоуменно посмотрел на Пашку. - Эта проститутка, что ли? - он махнул рукой. - Ошибка молодости, мой друг. Мне показалось, что у нее возвышенная, чего-то ищущая душа. Деньги, тряпки, побрякушки - на этом и кончаются идеалы сегодняшней женщины.

- А зачем тогда колечко ты ей дарил?

- Кольцо - это символ, мой друг. Ах, ничего ты не понимаешь! - Серж опять махнул на Пашку рукой и отвернулся. - Все так грубо и пошло.

Пашка смотрел на избалованного барчука, размахивающего перед его носом надушенными руками, и злоба медленно поднималась, трезвила и толкала его на резкий разговор.

- Жаль, что тебя не шлепнули, француз. Проморгал, кажется, Серый. И откуда у тебя пистолет?

- Я всю ночь играл в вопросы и ответы, мой друг. Я устал, а мне надо еще решить одну задачку, - лениво растягивая слова, сказал Серж и сел прямо. - Не все же такие бездельники, как ты.

- Какую задачку?

- Видишь, как ты нелогичен: то жалеешь, что не убили меня, то пристаешь с вопросами. Я на тебя не сержусь и расскажу тебе про свою задачку, но прежде ответь мне на один вопрос.

- Добрый вечер, Америка! - крикнул, подлетая, рыжий половой и наклонил голову. - Что прикажете?

- Пару пива, - сказал Пашка и повернулся к Сержу.

- Ты действительно классный вор, Павел? - спросил Серж, и вся его фигура подобралась и стала прямой и твердой.

- Говорят люди, что ничего, - неуверенно ответил Пашка. - А чего тебе?

- Да так, может, потом объясню.

- Я ответил, отвечай и ты, - Пашка взял с протянутого половым подноса кружку, сдул с нее пену и сделал несколько глотков. - Ну?

- Я говорил тебе, что здесь должно быть два, как вы выражаетесь, мента. Одного я знаю точно, а во втором не уверен. Приобрести уверенность и, так сказать, необходимые доказательства, - Серж щелкнул пальцами, - и есть моя задача. Как ты, мой друг, относишься к рыжему половому? - спросил он неожиданно.

Пашка посмотрел на Николая, который, стоя в проходе, разговаривал с только что вошедшим Клещом, вспомнил рассказ Аленки и молча пожал плечами.

- А я почти уверен, что это он и есть, - сказал убежденно Серж.

Половой Николай с Клещом подошли к их столику, Клещ сел, а половой встал в сторонке. Пашка, рассерженный, что прервали интересный разговор, недовольно сказал:

- Чего тебе?

- Слушай, Америка, поручись за меня этому рыжему жлобу. Не дает в долг, мало, что проценты дерет, еще и поручителя требует. Говорит, дай тебе денег, а ты завтра в кутузку сядешь.

- А я что?

- Ежели ты поручишься за меня, то он червонец даст, - Клещ потянул Пашку за руку и, скосив глаза на безучастно сидевшего Сержа, зашептал: Верное дело у меня завтра, а сейчас выпить хочется. - Он провел пальцем по горлу. - Выручишь?

- Валяй, - сказал Пашка и поманил полового. - Дай червонец человеку, я за него ручаюсь.

- С превеликим удовольствием, - половой положил на стол приготовленную загодя купюру, - всегда рад, но порядочек нужен.

Клещ плюнул под ноги, взял деньги и ушел.

- Видали его скотскую благодарность? - спросил Николай и достал из кармана блокнот. - Так я на тебя, Америка, записываю, - он послюнявил карандаш и стал, шевеля губами, что-то выводить в блокноте.

Пашка смотрел на его прилизанные рыжие вихры, лакейскую угодливую улыбку и сейчас не верил рассказу Аленки. Чтобы этот жмот задаром истратил хотя бы копейку - да не может быть! Когда половой поклонился и отошел, Пашка сказал: