— Речь не идет о многих женщинах, — заверила Лоррейн, чтобы подчеркнуть, что это был лишь единичный случай. Конечно, чтобы раздуть объем тех скудных официальных отчетов, которыми они до сих пор снабжали прессу, несколько центральных газет откопали в Штатах похожие истории, когда младенцы вырезались из маток матерей в припадке завистливой истерии похитителей эмбрионов. Этого оказалось достаточно, чтобы разжечь спекуляции на эту тему. — У нас нет ни малейшей причины считать, что Салли-Энн стала мишенью преступника из-за беременности. То, что нам действительно помогло бы, — это если бы вы смогли рассказать нам о мисс Фрайт что-то, чего мы не знаем.
Мэри на мгновение задумалась.
— Она была милой, к ней тянулись другие посетительницы моего курса. — Голос инструкторши слегка задрожал. — И она заботилась о себе и о ребенке. Ну, сами знаете, следила за здоровьем, ела только то, что полагается. Не думаю, что беременность была запланированной, но Салли-Энн смирилась с тем, что станет матерью.
Лоррейн кивнула:
— А что насчет Аманды Симкинс? Вы ее знаете? Она ходила на ваши занятия?
— Что насчет Аманды? — засмеялась Мэри, не ответив, по сути, ни на один из прямых вопросов Лоррейн. — Она уникальна, это уж точно.
— Что вы имеете в виду под словом «уникальна»? — уточнил Адам.
— Ну, вы понимаете… Уникальна. Из тех, кто выделяется, но не обязательно благодаря чему-то хорошему.
— И каким же образом она выделялась? — не отставал Адам.
Мэри посмотрела в окно, словно это могло помочь подобрать верные слова. Потом наморщила нос.
— Она представляет собой то, что я называю «каждой бочке затычка», — произнесла она после долгого молчания. — Невесть что из себя корежит, пытается во все влезть, ужасно боится что-нибудь пропустить, отчаянно стремится быть в центре внимания. Ну, вы понимаете.
— Понимаю, — отозвался Адам, хотя по его виду Лоррейн не сказала бы, что он хоть что-то понял.
— Подытоживая свое мнение о ней, я бы назвала ее приставучей. — Мэри, похоже, осталась довольна собственным описанием.
— Когда она должна была родить? — спросила Лоррейн, вспомнив странные слова Лиама Райдера, и взглянула на Адама.
— Именно об этом я и говорю, — пояснила Мэри. — Она не беременна. Она ходит на мои занятия, считая, что это поможет ей забеременеть.
Мэри снова задумалась, а потом прошептала:
— Думаю, у них тяжелые времена, у нее и ее парня. Сами понимаете…
— Разве это не странно — ходить на курсы подготовки к родам, не будучи фактически беременной? — спросила Лоррейн. Уж ей-то это казалось по-настоящему чудным.
— Немного странно, возможно, но и каким-то совсем невероятным я бы это не назвала. Как-то давно ко мне ходила парочка дам, которые хотели отдохнуть, расслабиться. Я не собираюсь отказываться от таких клиенток.
— Этакая симуляция беременности, — бесчувственно изрек Адам.
— Совершенно верно, — подтвердила Мэри. — Аманда как раз относится к такому типу женщин. И любит повыпендриваться. Но лишняя пятерка фунтов в неделю не помешает, а ее деньги ничем не отличаются от денег остальных посетительниц курсов.
— Не могли бы вы дать нам ее адрес? Пожалуйста, — попросила Лоррейн.
— Разумеется, нет, — запротестовала Мэри. Она спешно собрала разложенные на столе прозрачные папки с копиями документов и запихнула их в огромную сумку на длинном ремне. — Данные моих дам не разглашаются.
— Мэри, — принялся увещевать Адам, опередивший уже приготовившуюся к уговорам Лоррейн, — мы — полиция. И речь идет о расследовании убийства.
Оба детектива уставились на Мэри. Лоррейн вдруг вспомнила, что в обеденное время у Грейс назначен урок вождения, а она забыла утром дать ей чек. Адам громко, нетерпеливо прокашлялся.
— Хорошо, — сдалась Мэри, и по ее лицу еле заметно скользнул страх. — Но не говорите ей, что это я вам сообщила. Я не могу позволить себе потерять еще одну клиентку.
— Еще одну? — не подумав, ляпнула Лоррейн.
Мэри вытащила из сумки папку. Открыла ее одним щелчком и быстро нацарапала адрес в блокноте. Потом вырвала страницу и ответила:
— Ну, Салли-Энн ведь никогда больше не придет на занятия, не так ли?
— Она была в нашей комнате, Джеймс. Ты что, не слышишь, о чем я говорю? — Меня трясет. Это от гнева или от страха? Нужно выпить что-нибудь покрепче, но мне нельзя спиртное.
— И что? — Джеймс не видит в этом проблемы. — Она работает на нас, Клаудия. Теперь она живет здесь. Тебе придется привыкнуть к тому, что она будет неожиданно возникать в самое невообразимое время в самых невообразимых местах. Погоди, я еще случайно вломлюсь к ней в ванную, или мы застукаем ее милующейся с каким-нибудь парнем прямо на крыльце.
Капнув немного масла на сковородку, Джеймс жарит кусочки печени ягненка. Выглядят и пахнут они просто отвратительно.
— Искренне надеюсь, что она уже миновала этот подростковый период, — отвечаю я, немного успокаиваясь. — Поэтому-то я и хотела найти кого-нибудь постарше и, надеюсь, благоразумнее.
— Именно так. А ты спросила у нее, что она делала в нашей комнате?
— Собирала новую переносную кроватку. Ее доставили сегодня.
— О нет! — подтрунивает Джеймс. — Безусловно, этот проступок заслуживает немедленного увольнения.
Он отмахивается от меня деревянной лопаткой, а я в ответ показываю язык. Джеймс уже приготовил источающий восхитительный аромат карамелизированный соус из красного лука, на плите подогревается мягкое пюре, а в пароварке томится немного брокколи. Но эти небольшие ломтики печени выглядят не столь аппетитно, даже когда Джеймс хорошенько обваливает их в муке и опускает в масло, от чего они становятся хрустящими по краям.
— Мальчики спят без задних ног!
Мы вздрагиваем от возгласа неожиданно возникшей на кухне Зои, возвещающей о своем успехе.
— Они так сегодня наигрались, что вконец утомились.
Няня засунула руки в передние карманы своих серых обтягивающих джинсов. Сверху на ней надета выцветшая зеленая футболка и теплая толстовка на молнии. Зои выглядит намного моложе своих тридцати трех. Кожа у нее чистая, гладкая и все еще без единой морщинки, что заставляет меня чувствовать себя лет на двадцать старше няни, а не на шесть, как есть на самом деле. Я расправляю помявшийся серый сарафан, который натянула сегодня на свой живот. С этими толстыми колготками и ботильонами я выглядела не слишком плохо утром, в самом начале дня. Но долгие часы скучных, тянувшихся, казалось, бесконечно совещаний и в особенности неприятных домашних визитов сказались на моем облике не лучшим образом. Я чувствую себя усталой и раздраженной.
— Мы ходили в детский игровой клуб «Тамблз» с Пип и Лилли, — сообщает няня с такой гордостью, словно только что прогулялась по Луне. — Это было безумно весело! Меня с головой зарыли в бассейне с шариками!
Она смеется, расхаживая по кухне с важным видом, и вдруг добавляет:
— Послушайте, мне очень жаль, что я расстроила вас сегодня, Клаудия. Я не подумала об этом. Мне не следовало заходить в вашу спальню.
Джеймс выжидающе смотрит на меня. Я беру себя в руки и беззаботно бросаю:
— Да что вы, ничего страшного! С вашей стороны было очень любезно отнести за меня детскую кроватку наверх. Такая прелестная кроватка, Джеймс! Никак не могу поверить, что через каких-то пару недель у нас будет дочка!
Я глотаю вставший в горле комок. Ненавижу говорить подобные вещи, искушая судьбу. А вдруг что-то пойдет не так? Памятуя о прошлом, я смогу вздохнуть с облегчением только тогда, когда действительно прижму к груди свою здоровенькую новорожденную девочку.
— Вы можете переходить свой срок, — говорит Зои с таким видом, словно она — эксперт в подобного рода делах. — Это ведь должно произойти в пределах месяца, не так ли? Вас стимулируют, если не родите в срок сорок две недели.
— Вы правы, — отвечаю я.
— Для младенцев, которых вынашивают слишком долго, велик риск смертности в предродовой и послеродовой периоды. Кроме того, существует опасность различных осложнений, в том числе таких, как плацентарная недостаточность и гипертензия.
— Моя акушерка хорошо обо мне заботится, — уверяю я няню, впечатленная ее познаниями о позднем сроке беременности. И все же не могу не задаться вопросом, откуда же ей так много известно.
К уик-энду я немного свыкаюсь с присутствием Зои. Очень вовремя, потому что уже с понедельника в доме останемся только я, она и мальчики. Джеймс предложил провести день вне дома, на отдыхе, и на ум тут же пришло одно из мероприятий корпоративного тимбилдинга, где нам пришлось бы вместе строить плот или сооружать мост из палочек для леденцов, достаточно крепкий, чтобы выдержать вес человека. Я знаю, Джеймс делает это для того, чтобы уехать со спокойной душой. Хочет напоследок проверить, не оставляет ли меня няне-психичке.
