Сейчас он находился как раз под генеральскими апартаментами. Противопожарная дверь, как и наверху, выходила на основную лестницу. Подошел и почуял - за ней стоит человек, скорее даже не один. Что-то быстро проговорили по-испански, за дверной сталью не разберешь. Он вздрогнул, когда где-то совсем рядом раздался голос Хустино, зовущий его по имени.
Отошел от двери, протиснулся между койками и посмотрел в окно. Прямо под ним виднелась погрузочная платформа, возле которой стоял крытый брезентом грузовик, а дальше по диагонали - другое здание, где они с Пабло спустились в туннель. И тут какая-то тень мелькнула внизу - один человек, нет - двое выбежали на платформу и бросились к грузовику.
Первый забрался в кузов и откинул брезент, как будто что-то искал. Уж не бомбы ли там? Но чистая случайность помогла удостовериться: кузов пуст.
Осмотрев грузовик, люди сели в такси. Послышался звук мотора, машина, набирая скорость, вылетела на пирс, и сделав крутой поворот, скрылась за углом.
Рука, державшая револьвер, взмокла, и Дарелл, переложив его в другую руку, вытер ладонь о бедро.
На улице ни души.
Где же Пабло и девушка?
И тут он увидел их. От того самого места, где находилась незаметная дверца, где начинался туннель, отделились двое - мужчина и женщина. Выскочили на улицу и побежали прочь от набережной.
Из груди Дарелла вырвался вхдох облегчения, никто их не видел. Никто не поднял тревогу.
Итак, с одним он справился. А выполнить основное задание оказалось не по силам. Не то что бомб, даже никаких следов не обнаружил. Поэтому пора уносить ноги.
Он устремился к потайной лестнице, не ведая что чуточку опоздал. Преследователи наверху почему-то затаились - оттуда не исходило ни звука, а это не предвещало ничего хорошего.
К нему подкрадывались тени, словно волки к добычу. Но врасплох не застали. Ого, сколько их - три, пять? Лестница слишком узка, чтобы вместить всех сразу. Дарелл ударил рукояткой револьвера в расплывчатое пятно - физиономию первого, ткнул коленом второго, улоижл третьего. Спиной почувствовал дуновение холодного воздуха и понял, что сверху тоже катится глыба. Вот бы раздвоиться и отражать атаки с обеих сторон! Он рванулся вперед, увидел Хустино, хотел дотянкуться до него, но споткнулся о поверженного бандита. Тут же на спину свалилась напомерная тяжесть колени подогнулись. Попытался сбросить повисшего сзади человека, но не смог, покачнулся и загремел на цементный пол. Кто-то вмазал по ребрам. Две пары рук подхватили его и с размаху влепили в стену. И уже со всех сторон принялись колошматить сапогами.
Черный мрак окутал Дарелла и, точно водоворот, засосал на самое дно...
16
Сквозь густую пелену донеслись голоса.
- Quin es? [Кто это? (исп.)]
- Se llama Durell. Policia Federal. [Его зовут Дарелл. Федеральная полиция. (исп.)]
Женский голос произнес по-английски:
- Он мертв?
- Нет.
- Что с ним делать?
- Haz lo que gustes [Делай что хочешь. (исп.)], - ответил мужской голос.
Заходили взад-вперед. Мужские башмаки и туфельки на высоких каблуках.
- Estamos totalmente cubierto por la nevada [Туман, снег, слякоть. Ни зги не видать. (исп.)]. - В голосе женщины звучало отчаяние.
- Да, небольшая отсрочка.
- Любая отсрочка опасна.
Мужчина говорил с явным раздражением.
- Что я могу поделать с этим сволочным климатом? Идет снег. Его же не остановишь.
- Снег не только снежинки, идиот! Тут еще полиция и федеральные власти. Как бы снег не обернулся смертью.
- Они тоже не застрахованы. Придется выждать, вот и все.
Снова шаги. Поскрипывание пола. Дарелл ощутил запах пыли, прогнившего дерева и насыщенность воздуха влагой из-за близости воды. И холод, пробиравший до костей. Он лежал с закрытыми глазами. Что сейчас - день? Собеседники смолкли, по-видимому, наблюдали за ним - нельзя изменять ритм своего дыхания. Потом шаги стали удаляться. Еще долго он лежал не шевелясь, иногда отключаясь. А затем пришла боль и сковала все тело, над которым всласть поработали. Пошевелил во рту языком. На внутренней стороне губ, на зубах - кровь. В левом боку что-то особенно сильно дергало. В памяти всплывали недавние события. Сюда заходили мужчина и женщина, обсуждали, что с ним сделать, сетовали на погоду. Должно быть с тех пор прошло какое-то время. Скрипнула дверь, потом с глухим стуком закрылась. Минуло еще сколько-то минут в полной тишине. Кажется, остался один. Дарелл осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся.
Да, его оставили одного.
Скозь высокое окно, которое целую вечность не мыли, проникал серый утренний свет. Однако мороз кружевом разукрасил стекла и напрочь лишил прозрачности. В воздухе попахивало снегом, и от холода в помещении изо рта шел пар.
Комнатка маленькая с голыми стенами, если не считать кое-каких недвусмысленных орудий, о которых лучше не думать. Деревянный столик с дешевой настольной лампой и прогоревшим абажуром в цветочек. Над головой из дыры в потолке спускались провода с простой электрической лампочкой. Пол из плохо оструганных сосновых досок, комки свалявшейся грязи на нем, может быть, здесь когда-то размещался мучной склад. Он обнаружил, что лежит на ржавой железной койке и нудная боль идет от вознившейся в бок сломанной пружины. Попытался шевельнуться - ноги и руки были связаны и прикручены к койке. Более чем на дюйм или два отодвинуться от злополучной пружины не удалось, но и этого хватило, чтобы почувствовать облегчение.
Теперь он сосредоточил внимание на запахах. Витавший в воздухе аромат испанских духов Карлотты не мог перебить отвратительное зловоние воды, которая где-то совсем рядом билась о сваи; не то чтобы прямо под полом, но довольно близко. И еще один приметный запах - застоявшийся, неискоренимый дух эля и пива. Так пахнет в старых барах.
Сразу же вспомнился отель с баром на набережной недалеко от пакгауза. Пабло указал на него, как на место сборища людей Хустино.
От сильного порыва ветра задрожало окно, по стеклу заскребла снежная крупа пополам с дождем. Снег... Очень уж он обеспокоил Карлотту.
Интересно, когда изменилась погода? И почему Фрич и Барни Келз, встретившись с Пабло, не прорвались до сих пор в пакгауз? Решили пока не предпринимать никаких действий? Не исключены и переговоры с Кортесами. Со слов Карлотты следует заключить, что бомбы еще не прибыли. Эта мысль привела к следующей логической догадке - шторм нарушил план перевозки.
Вполне вероятно, Фрич и Йенсен тоже пришли к такому выводу. Хорошо, если так.
Он дважды пытался высвободиться из пут, но только содрал кожу на запястьях и лодыжках. А если кровь послужит смазкой - не легче будет вытянуть руки? Нет, ничего не получилось. Зато чуточку согрелся от бесплодных усилий.
В окне просветлело, но шторм ужесточился, когда под тяжелыми шагами заскрипели половицы и распахнулась дверь.
- Пришел в себя, Дарелл?
- Давно уж.
- Я так и думал. Но хотел поговорить с тобой наедине, без вмешательства Карлотты.
- Секреты от босса?
- Генерал не суется в мои дела. Предпочитает ничего о них не знать.
- В таком случае ему не откажешь в брезгливости, - отметил Дарелл.
Хустино окинул его ястребиным взглядом, как бы оценивая намеченную добычу.
- Не тебе шуточки шутить, приятель! - Он говорил по-английски тщательно подбирая слова. - Как ты себя чувствуешь?
- Надо бы лучше, - ответил Дарелл. - Но могло быть и хуже - как с Джонни Дунканом.
- Твой друг был слютняй и недоумок - никак не мог понять, откуда ветер дует.
- Не такое уж он ничтожество, раз ты его убил.
- Конечно. Не хотел держать язык за зубами.
- По поводу бомб? Нам и так все известно, - усмехнулся Дарелл. Давай не будем ходить вокруг да около. Вы попали в передрягу и не знаете, как выбраться. Все планы полетели к черту. В противном случае я бы давным-давно составил компанию Джонни.
- Частично ты прав. Хотя не так все плохо, как ты себе представляешь.
- Снег - серьезное препятствие, не так ли? - неожиданно спросил Дарелл.
Узкая голова Хустино вздернулась вверх, и темные заговорщические глазки противно заблестели.
- А тебе не кажется, что друзья бросили тебя?
- Может быть, посчитали, что овчинка выделки не стоит, - спокойно ответил Дарелл.
- И тебя это не тревожит?
- В нашем деле незаменимых нет. И тебе это должно быть известно, Хустино. Жизнь одного человека - ничто по сравнению с жизнями тысяч, тем более с судьбами наций. Я не льщу себя надеждой, что ради меня принесут такую огромную жертву.
- Благородные слова и смелые, - заговорил Хустино тихим голосом. - А может ты и вправду смелый? Ты бы мне пригодился.
- Вместо Джонни?
- Возможно.
- В твоем спецотряде, когда вернешься домой?
- Человек твоего умения очень бы не помешал...
- В качестве мясника, - досказал Дарелл. - Месть, массовые казни тех, кто выкинул тебя и Генерала.
- Сколько ты стоишь? - нагло спросил Хустино.
- Каждый сколько-то стоит, - в унисон ответил Дарелл. - Некоторые исчисляют цену в деньгах. Я знавал таких, кто продался за наличные. Для других, подобных Джонни Дункану, лучшая цена - любовь. Иногда ради любви к женщине мужчина способен на все. И мне это больше по душе, чем желание материально обогатиться.
