– Алексей Петрович, – ответил Кривошеев, – мы с тобой знакомы уже не первый десяток лет. Когда ты успел стать таким бюрократом?
Лаптев нахмурился.
– Константин Сергеевич, наше положение обязывает нас быть бдительными и принимать взвешенные решения, перестраховываться.
Кривошеев тяжело вздохнул.
– А ты забудь про своё положение, – Кривошеев убрал очки в футляр, – представь себя не на месте начальника, а на месте оперативника.
– Но… – хотел возразить Лаптев, однако начальник 1 Службы не позволил.
– Послушай, Алексей Петрович, – продолжил Кривошеев, – не перебивай, пожалуйста. Мы сейчас имеем громадную махину, сравнимую с КГБ, где на организацию уходит времени больше, чем на реальную работу. При долгосрочном планировании, возможно, это оправдано, но при краткосрочном – преступно и халатно. Мои сотрудники, рискуя, добывают информацию, не реагируя на которую, или реагируя обычным образом «в режиме ожидания», мы рискуем упустить ситуацию, подставляя не только тех, кто информацию добывал, но и само государство.
Лаптев только нахмурился. С Кривошеевым – закалённым в реальных боях и в душе так и оставшимся «оперативником» – всегда было не просто, особенно в те моменты, когда он входил в «идейный раж».
– Хорошо, Константин Сергеевич, – соглашаясь, ответил Лаптев, поскольку в данной ситуации это был наиболее приемлемый вариант, – я готов ещё раз тебя выслушать, без лирики, только факты и конкретные предложения.
Кривошеев лукаво улыбнулся.
– Алексей Петрович, это много времени не займет, – и он обратился к Кириллову, – прошу тебя, Игорь Владимирович.
Вот такого поворота Кириллов явно не ожидал. Для него, старавшегося раствориться в кабинете, где стояли «баталии» двух руководителей Служб, этот вызов был сродни удару под дых.
– Товарищ генерал армии, – кашлянув, тихим голосом начал Кириллов, – идея отдела стратегического планирования Службы…
– Игорь Владимирович, смелее, – перебил его Кривошеев.
И Кириллов продолжил более уверенно:
– Идея отдела стратегического планирования 1 Службы заключается в разработке изнутри бандформирований, действующих на территории Чеченской Республики.
– Это я уже слышал, – перебил на этот раз Кириллова начальник 2 Службы, – Константин Сергеевич, надеюсь, мы не будем проходить заново всё то, что обсуждали до этого?
– Ш-ш-ш, – только и ответил Кривошеев, приложив палец к губам.
И Лаптев умолк.
Кириллов продолжил:
– По основному замыслу разработка изнутри не будет предполагать агентурного проникновения, так как не всегда является эффективной. Процент провала как при попытке вербовки действующего члена бандформирования, так и введения нашего сотрудника в поле зрения бандформирования, достаточно высок. Отдел стратегического планирования предлагает внедрить в бандформирование так называемого диверсанта.
Выражение Лаптева и остальных присутствующих вытянулось от изумления.
– Это ещё более безумная идея, – выдавил из себя Лаптев, приходя понемногу в себя от прозвучавшей мысли.
– Безумие, друг мой, не сделать этого. По донесениям нашей украинской резидентуры, ЦРУ США, через своего контакта «Араба», планирует организовать канал финансирования бандгруппы полевого командира Сулимана Гагкаева, который является амиром Ножай-Юртовского района Чечни, как наиболее крупной и влиятельной на Северном Кавказе фигуры.
– Прошу прощения, товарищ генерал армии, но это невозможно, – перебил Кривошеева начальник управления по борьбе с терроризмом, – все возможные пути организации таких каналов нами контролируются.
– Можете назвать по фамилиям, кем именно? – жёстко отреагировал Кривошеев на замечание.
На что начальник Управления отрицательно помотал головой.
– А я лично знаю тех, кто сообщил, что такой канал будет сформирован.
– А может, ты желаемое выдаешь за действительное? – вмешался Лаптев. – Твои личные обиды на Джонатана Питерса я-то знаю.
Этого факта отрицать было нельзя: противостояние Кривошеева и Питерса уже давно носило личностный характер. Но будучи профессионалом, Кривошеев Константин Сергеевич личное в работу не привносил.
– Нет, Алексей Петрович, – отрезал он, – ничего личного. Но я уверен, что так и будет. Не представляю, каким образом, но канал финансирования обязательно будет, если американцы задействуют «Араба».
– Есть информация в отношении «Араба»? – спросил Лаптев.
Кривошеев только отрицательно помотал головой.
– Одно могу сказать: если появляется «Араб», жди беды. Так было в Афганистане, в Таджикистане, в «первую чеченскую». Так будет и сейчас. Попомни мои слова.
– Ладно, Константин Сергеевич, – сказал Лаптев, – что у вас с идеей про диверсанта?
Константин Сергеевич взглянул на Кириллова.
Игорь кашлянул и ответил:
– Нами подобрана личность из родственников Гагкаева. Реальный человек убит около десяти лет назад в ходе проведённой адресной зачистки федеральными силами: расстрелян вместе с семьей. Тела сожжены. Если вкратце, то под выбранную личность будет подготовлен и в последующем внедрен в банду Гагкаева наш сотрудник. Часть недостающей биографии за последние десять лет, а также программа поэтапного внедрения отделом стратегического планирования разработаны.
– Звучит впечатляюще, – обдумывая замысел, ответил Лаптев, – что требуется от 2 Службы?
– Агент «Нена», жена Гагкаева, находится на связи 2 Службы, – неуверенно сказал Игорь Кириллов. Говорить, если не то, чтобы на равных с руководителем Службы, а без установленной субординации, для него было новым. – Использование этого источника поможет легализации подобранного сотрудника. Фактически, это даже половина успеха внедрения. Без «Нены» риск операции повышается значительно.
Лаптев Алексей Петрович выдержал долгую паузу.
– Хорошо, – наконец выдал он, – с учётом всего сказанного выше, я не буду спрашивать, каким образом вы узнали про «Нену». Но распоряжусь в отношении неё. Однако, Константин Сергеевич, требую контроля ситуации сотрудником моей Службы извне.
Кривошеев глубоко выдохнул.
– Не возражаю, Петрович.
– Человека-то вы подобрали достойного? – вставая с кресла, спросил Лаптев.
– Более чем, – лишь ответил генерал армии Кривошеев.
* * *
г. Севастополь, этим же днем
Петя под видом таксиста, как и в обед, припарковал «Форд» на специальной площадке напротив кафе «Бордовая чайхана», чтобы никакая мелочь не ускользнула от «взгляда» видеорегистратора.
Ира и Артём, будучи по легенде прикрытия мужем и женой, удобно расположились внутри в открытой кабинке, дающей свободный обзор входа и большей части зала.
– Чай «Сладость», – делал официанту заказ Артём, «любовно» переглядываясь с Ирой, – салат «Цезарь с курицей»…
– А мне «Греческий», – перебила Ира.
Она игриво и слегка небрежно чмокнула в губы Артёма.
– И один «Греческий», – улыбнувшись, продолжил он делать заказ официанту, – наверное, две пасты с соусом «баланьезе». И, в общем-то, всё.
– Хорошо. Ещё раз уточним: две пасты с соусом «баланьезе», салат «Цезарь с курицей», салат «Греческий» и чай «Сладость», – в учтивом, без эмоций тоне повторил заказ официант.
Артём кивнул.
– Сколько чайных пар? – спросил официант, прежде чем уйти.
– Две, пожалуйста, – и когда официант удалился, спросил у Иры. – Видишь кого?
Ира положила руку на коленку Артёма, прижавшись к нему вплотную, так что он почувствовал нежно-сладкий аромат её духов. – На другом конце зала, чуть правее, рядом с дверью «для персонала», за ширмой, – тихо говорила Ира в ухо Артёму, а её тёплое дыхание «обжигало» начавшими одолевать сознание эротическими фантазиями, – уселась группа из трех чеченцев. Они прошли чуть раньше нас. Один из них – глава местной чеченской диаспоры. Я его часто видела на рынке. Второй – типа телохранителя, а вот третьего вижу в первый раз.
Артём направил в сторону сидевших наручные часы со встроенной камерой…
* * *
– Почему вы полагаете возможным связать именно вас с «Арабом»? – спросил человек у собеседников – чеченцев.
Один, старейшина местной диаспоры, не издал ни звука, второй, по имени Кхутайба, являлся правой рукой полевого командира Гагкаева.
– Потому что у «Араба» больше нет иных вариантов в Чечне, – ответил Кхутайба.
Человек призадумался.
– Тогда я вообще не вижу смысла вмешивать сюда «Араба».
Кхутайба недовольно ухмыльнулся.
– Почему?
– Потому что передо мной религиозные фанатики-дилетанты, возомнившие себя не Бог весть кем!
– Я вас не убил сейчас, – сказал Кхутайба, взводя курок нацеленного на человека пистолета, – лишь потому, что это не принесёт пользы делу, а ваша смерть в глазах «Араба» представит нас не борцами за свободу Ичкерии, а простыми убийцами. Оцените шаг великодушия.
