- Ты затеял рискованную игру с ними, - промолвил Киреевский.
- Не беспокойся. Отец Дионисий не нарадуется, глядя на меня. Я уверяю его, что оправляюсь исключительно золотыми слитками, а он уверяет меня, что так оно и должно быть. Полный маразм.
- Как он добивается своего воздействия на людей? Психотехникой или наркотическими препаратами?
- И тем, и другим. А также нейролингвистическим программированием, при погружении человека в транс. Потом ключевые слова проникают в сознание и "командуют" им. Дают установки на поведение. Он физик и хорошо знаком с тем, что такое двойное-фурье преобразование. Иначе - "25-й кадр Фишера". Но я ведь тоже заканчивал Бауманский, как ты знаешь. Пришлось пройти и курс лекций у наших специалистов из "Русского Ордена". Кроме того, мне удалось пробраться в "святая святых" отца Дионисия - в его базовый компьютер.
- Как же тебе это удалось?
- Один из его "апостолов", некий Жора-Стрелец, пятый год разыскивается милицией за разбойные грабежи в Новгороде. Отпечатки его "пальчиков" есть в картотеке. Сначала он немного заупрямился, но я честно предложил ему на выбор два варианта: либо тюрьма, либо свободный полет в сторону Азербайждана, - усмехнулся Днищев. - Короче, ключи от апартаментов отца Дионисия оказались у меня. Все остальное - дело техники. Пришлось, правда, поработать всю ночь. "Пророк" вернется только через три дня, с какого-то симпозиума. Вот тогда-то мы и "побеседуем"... Ты знаешь, у меня есть подозренье, что секта отца Дионисия - лишь затянувшийся эксперимент с психозомбированием посредством компьютеров. Настоящее, массовое кодирование населения идет через телесериалы, теленовости, то есть те программы, которые особенно часто смотрятся. Для молодежи - через музыкальные диски. Каждой социальной группе людей выбран особый подход. Внушение может направляться любым способом. Через лекарства, которые могут казаться совершенно безобидными, тот же аспирин. Через пищу с особым биохимическим составом. Конечно, же вода, меняющая структуру мозговых клеток. Я уж не говорю об алкоголе, которым просто травят, превращая людей в скотов. Но есть и более хитрые способы, внешне не обращающие на себя внимание. Психическое состояние толпы подконтрольно, им можно управлять и манипулировать. Но есть одно простое средство защиты от всех этих биоэнергетических воздействий. Молитва. Бесы боятся ее, как огня. Читай про себя Иисусову молитву и никакая виртуальная реальность в твое подсознание не проникнет. Именно так я и поступал на сеансах отца Дионисия. Вот почему его лица так кривилось, он словно чувствовал где-то рядом Божью силу.
- А что ты намерен предпринять дальше? - просил Киреевский.
- Скоро узнаешь, - ответил Днищев.
3
Днищев не стал рассказывать своему другу, что ему удалось не только добраться до файлов с программным психозомбированием в базовом компьютере отца Дионисия, но и обнаружить "ключевую фразу" в кодировке подсознания его паствы. Звучала она так: "Затмение Луны коснулось твоих глаз". К чему она должна была привести и какую вызвать реакцию - Днищев не знал, времени на поиск ключа к шифру в компьютерной памяти не оставалось, надо было спешить покинуть кабинет "пророка" до прихода его секретаря и помощника. Выбравшись через окно на крышу трехэтажного особняка в Сокольниках, который арендовал у мэрии отец Дионисий и где проходили сборища его секты, Сергей спустился затем по пожарной лестнице (охранник мирно посапывал в будке, а с двумя ротвейлерами Днищев успел подружиться загодя), перелез через забор и был таков. Теперь он гадал: какую команду готов отдать своим последователям отец Дионисий? На что он "запрограммировал" их: убийство, самоубийство, всеобщая паника или что-то иное? Этот тщедушный, скелетообразный "пророк" и сам производил впечатление психически ненормального человека. Такие обычно одержимы жаждой власти, но и за ними кто-то стоит. Он приобрел в России уже достаточный капитал и наверняка сумел вывезти его в уютное место - это определенно. Как следует нагадить в "этой стране", так он называл Россию в своих проповедях, пылая к ней генетической ненавистью. Такому бы человеку в Чека работать, уж он бы постарался власть..... Днищев правильно оценил устремление отца Дионисия, но ошибся в другом. "Апостол" Жора не покинул Москву, а затаился, также дожидаясь возвращения "пророка". Уж очень ему хотелось поглядеть на то, как голова Днищева слетит с плеч... Ждать оставалось до двадцать второго мая, когда должно было состояться первое "жертвоприношение".
А сейчас, восемнадцатого числа, Киреевский с Днищевым продолжали тихо беседовать, прогуливаясь по Суворовскому бульвару и не предполагая, что ожидает их впереди. Вернее, самые ближайшие планы были ясны: Анатолий должен был ехать читать лекцию в Академии, а Сергей отправлялся на встречу с Юрием Ковчеговым. Тот предлагал перейти к нему на работу и возглавить службу безопасности.
" - Зарплату можешь назначить себе сам, - сказал по телефону Ковчегов.
- Меня ведь деньги не особенно интересуют, - ответил Днищев. По-моему, сейчас ты способен нанять даже какого-нибудь бывшего генерала КГБ.
- Могу, - согласился его старый приятель. - Но я никому не доверяю. Только тебе".
И хотя Днищев польстился эти слова, но он отказался: работать сторожевым псом даже у своего друга не прельщало. Но Ковчегов уже давно "созрел" для "Русского Ордена", а оставлять его в опасности также не годилось. Ковчегов дал понять, что его телефоны прослушиваются. Помещение офиса, судя по всему - тоже. Об остальном Днищев догадался сам. Значит, из его окружения идет утечка информации - кто-то из служащих или охранников. И Ковчегов постарается прийти на встречу один, если ему удастся ускользнуть от "своих же".
"- Возле "Длинного", в час "последней надежды"? - лукаво предложил Днищев.
- Согласен, - догадался Ковчегов. В молодые годы они называли так памятник Маяковскому, а водку в те времена продавали до семи вечера - и "надежда" умирала последней. Потом приходилось изворачиваться и прилагать немало усилий, чтобы достать злосчастную бутылку. А может быть, и правильно? Сейчас Россию буквально залили дешевым спиртом и суррогатом, который можно раздобыть в любом ларьке посреди ночи - по цене чуть выше двух буханок хлеба. И какая от этого радость? Гайдар, придя во власть, первым делом отменил государственную монополию на водку. А если бы у них была такая возможность, они бы раздавали зелье даром, из бочек, прямо на улице - чем больше русских от нее загнется, тем лучше. Во что превратилось взрослое население страны - страшно смотреть. Какая уж тут может быть политическая воля или самосознание нации: руки трясутся, в голове туман, хоть Ельцин, хоть сам черт с экрана - все равно. Молодежь пичкают наркотиками, тех кто постарше - отравой из бутылок, да и женщины от них не отстают, а уж о том, чтобы рожать и речи нет! Еще лет десять и народ вымрет, как динозавры, останутся одни "новые русские" - разновидность популяции корабельных крыс, готовых грызть доски собственного судна. Вот и сосед Киреевского - еще тот "фрукт". Но с ним Днищев решил выяснить отношения немного позже....
В шесть часов вечера Сергей стоял возле памятника Маяковскому, поджидая друга. Этот монумент пока что никто взрывать не собирался, разве что какой-нибудь Евтушенко в приступе падучей. Ковчегов задерживался. Вокруг гудели моторы автомашин, прохаживались парочки, шла бойкая торговля с лотков. Обычная жизнь, даже чем-то напоминающая ту, прежнюю, когда можно было не бояться выйти ночью на улицу, или стоять рядом с памятником пролеткультовскому поэту, словно мишень. С некоторых пор у Днищева появилось это ощущение - что кто-то старательно прицеливается в него и остаются какие-то доли секунд до нажатия на курок. Передернув плечами, Сергей сделал несколько шагов в сторону. За ним не могли следить: сюда он приехал, тщательно поплутав в метро. Но Кротов предупреждал - Мокровец сам начал охоту за Днищевым. Кто же все-таки предатель?
Ковчегов наконец-то появился со стороны ресторана "Пекин", в половине седьмого. Один, без сопровождения. И судя по выражению лица, чувствовал себя довольно весело.
- Даже не представляешь, как приятно ощущать себя снова свободным человеком. Куда хочу - туда и иду! - произнес он, обнимая друга. - Нет, не умеем мы ценить настоящее счастье. И не умеем любить жизнь. Иначе не запирались бы от нее за семью засовами. Как в тюрьме.
- Ты сам выбрал себе такую жизнь, - ответил Днищев. - Кто тебе мешает плюнуть на все и уехать куда-нибудь в деревню, фермерствовать? Ты кажется, когда-то хотел этого?
- Теперь уже не могу. Засосало. Вокруг меня крутятся большие суммы, завязано множество людей. И у них, и у меня обязательства друг перед другом. Я не вправе все так бросить и сказать: "До свидания!". Не поймут. Бизнес - тот же наркотик, Сережа. А сейчас начинается новый передел собственности. Теперь только держись!
