Судья отыскал на земле длинный и тонкий прут и, наклонясь, пошарил в воде. Да, несомненно, в трех чи ниже берега зияла широкая щель. Неожиданно на дозорной башне послышались голоса – кто-то отдал громкий приказ, а затем по камню звонко застучали кованые сапоги. В ночной тишине эти звуки показались судье оглушительно громкими, и он живо нырнул в кусты. Стража сменилась – следовательно, наступила полночь.
Он снова подполз к берегу рва и всмотрелся. Действительно ли вдоль основания стены проходит выступ? Однако кроме узкой полосы осклизлых водорослей, колышущихся под самой поверхностью воды, ничего не было видно. Судья тяжело вздохнул. Придется все проверить на собственной шкуре.
Он отступил обратно на тропинку и, развязав черный кушак, повязанный крест-накрест вокруг груди, мечом рассек его пополам. Черную шапочку судья сунул в рукав, а голову обмотал половиной кушака, потом скинул черный халат и аккуратно сложил на берегу. Обернув меч второй половиной кушака, он положил его вместе с фонарем поверх платья, чтобы вещи не унес случайный порыв ветра. Наконец, Ди плотно закрутил вокруг ног широкие штанины, заправил их в сапоги и обвязал шнурками. Свою длинную бороду судья разделил на две пряди, забросил за плечи и, связав концы вместе, сунул их под головную повязку.
Ди вновь подкрался к самому краю рва и с беспокойством взглянул на крепостную стену. Господин Хао обещал, что в тот момент, когда Тай Мин проберется во дворец, лучники будут заняты в другом месте. Судя по всему, тогда заговорщики подготовили какой-то отвлекающий маневр, чтобы помешать дозорным вести наблюдение. Но сегодня придется уповать только на удачу. Судья медленно погрузился в воду. Для рук и ног она была вполне терпимой, но голые грудь и живот мигом застыли от холода. Судья невольно подумал о Тай Мине. Тот, несомненно, плыл до основания стены под водой. Однако судья не считал себя способным на подобные атлетические подвиги.
Держа нос и глаза над водой, он на ощупь продвигался вдоль шлюза. Руки то и дело натыкались на непонятные, покрытые слизью предметы и какие-то мягкие и липкие ошметки, распадающиеся от одного прикосновения. Деревянные части старого шлюза прогнили, и судье приходилось старательно ощупывать все поры. На полпути Ди вдруг оступился, ушел под воду, и она тотчас забурлила вокруг головы. В конце концов судья кое-как выбрался на поверхность, вздохнул полной грудью и снова двинулся в путь.
Потихоньку он все-таки добрался до противоположного берега и с облегчением перевел дух. Судья нагнулся и стал под водой разбирать руками полосу глины, тянувшуюся вдоль основания стены. Да, таинственный господин Хао, несомненно, был в высшей степени гнусной личностью, но сейчас судья был ему глуоко благодарен за дотошность. Балка и в самом деле проходила там, где обещано, – покрытая омерзительно пахнущим налетом, заросшая водорослями, но достаточно крепкая, чтобы служить опорой для ног. Почти с ужасом поглядев на двадцать чи высящейся над головой крепостной стены, судья тихонько поднялся из воды, встал на балку и двинулся вдоль стены, вжимаясь в нее спиной и ладонями. Перед глазами простиралась лишь сверкающая агатово-черная поверхность реки.
Судья аккуратно пробирался к цели, перед каждым новым шагом проверяя дорогу носком разбухшего от воды сапога. Вскоре от постоянного мельтешения перед глазами медленно текущей черной воды у Ди закружилась голова и возникло ощущение, будто он сам вместе с дворцом плывет по реке. Судья решительно закрыл глаза и продолжил идти. Такой способ передвижения, относительно простой для легкого, миниатюрного Тай Мина, судье из-за более внушительных веса и роста давался с трудом. На каждом шагу сапог норовил соскользнуть в тину, а кое-где прогнившая балка просто крошилась под тяжестью Ди. Добравшись до места, где на балку нанесло поменьше ила, судья развернулся к стене лицом и снова открыл глаза. Такое положение оказалось более удобным —теперь он мог цепляться за растения, что пробивались в трещины между камнями.
Наконец рука наткнулась на булыжник, и Ди с облегчением понял, что достиг первого шлюза. Он вытянул руку и уцепился за опору железной ограды, примерно на чи утопленной в стену, потом проскользнул под арку, схватился за верхнюю перекладину и забросил онемевшие ноги на нижнюю, так что ступни повисли за решеткой, над самой водой. Висеть таким образом было не слишком удобно, зато Ди чувствовал себя в безопасности, поскольку арка полностью скрывала его от зорких глаз расхаживавших по стене лучников. Судья лихорадочно пытался припомнить, сколько шлюзов он миновал. Утром, во время прогулки, Ди насчитал восемь проемов. Что ж, Тай Мин справился с задачей, и судья в точности повторит его маршрут. Разница заключалась в том, что целью учетчика было похитить ожерелье, тогда как Ди надеялся получить тайную аудиенцию. У него не было другого способа посоветоваться с принцессой, не нарушив ее приказа соблюдать полную секретность. К тому же, идя по следам Тай Мина, судья пытался понять, где юноша спрятал украденную драгоценность.
Судья малость передохнул и, перейдя на левую сторону арки, стал пробираться дальше, касаясь щекой шершавых каменных плит и с хлюпаньем передвигая ноги в толстом слое грязи.
Постепенно Ди приноровился ползти боком, как краб, радуясь, что стрелы лучников ему не грозят, поскольку стена на добрый чи нависала над водой. Заметить слившегося с камнем пришельца было невозможно, разве что какому-нибудь солдату вздумалось бы почти свеситься через стену и пристально всмотреться в темноту. Тем не менее судья почувствовал себя намного уютнее, когда его левая рука, шаря в поисках опоры, наткнулась на булыжник очередной арки. Свод здесь был гораздо ниже предыдущего. Судья нагнул голову, бросил взгляд в перегороженную нишу и, задохнувшись от удивления, чуть было не потерял свое шаткое равновесие: за нижнюю перекладину решетки держалась тонкая белая рука.
Сделав над собой отчаянное усилие, судья Ди удержался. Теперь он разглядел, что тонкое запястье украшает белый нефритовый браслет, вырезанный в форме свернувшегося кольцом дракона. В голове мгновенно вспыхнула догадка: за этой аркой не ворота шлюза, а сводчатое окно подземной тюрьмы. Перед массивной железной решеткой из стены выступала серая каменная плита, всего на цунь приподнятая над водой. Судья извернулся и, ступив на нее, припал к окну. В кромешной тьме подземелья послышался испуганный крик, и белая рука исчезла.
– Это я, госпожа, доктор Лян.
На сей раз решетку стиснули обе руки. Судья различил смутно белевший в темноте овал лица. По-видимому, забранное решеткой окно находилось под самым потолком темницы, а пол – ниже уровня воды.
– Как.., зачем вы пришли? – донесся до судьи слабый, дрожащий голос госпожи Гортензии.
– Я хотел увидеться с принцессой. Мне необходимы дополнительные сведения, чтобы справиться с порученным ею заданием. Но как вы попали в это ужасное подземелье?
– Во дворце творится что-то страшное, Ди. Со вчерашней ночи мне не приносили ни еды, ни питья. Умоляю, дайте мне воды!
Судья размотал с головы черный кушак, сложил его пополам, зачерпнул воды и, просунув сквозь решетку сочащийся водой импровизированный мешок, предупредил:
– Окуните в воду лицо, но не пейте слишком много.
Через некоторое время госпожа Гортензия снова заговорила:
– Я и в самом деле страдаю легкой формой астмы. Когда вы ушли, я решила принять прописанное вами лекарство. Но кто-то из придворных дам тайно подмешал в него нечто далеко не безвредное. Вскоре после приема лекарства у меня закружилась голова, я упала на пол и все тело забилось в страшных конвульсиях. Принцессу охватило глубокое волнение, и она немедленно призвала дворцового лекаря, а тот объявил, что я смертельно больна. Я лишилась чувств и очнулась уже тут, на сыром полу темницы. С тех пор ко мне никто не приходил.
Утомленная рассказом, госпожа Гортензия немного помолчала.
– Я знаю, что задумали наши враги. Они придут сюда утром, когда я буду умирать от голода и жажды, подошлют кого-нибудь с отравленной пищей, а потом предъявят мое тело принцессе, уверив, будто я скончалась у них на руках, несмотря на все старания лекарей. Всем известно, что императорское сопровождение прибудет к полудню, дабы доставить принцессу в столицу. А значит, ни у кого просто не будет времени на тщательное расследование обстоятельств моей смерти. Нельзя ли мне еще попить? – Она протолкнула сквозь решетку мокрую ткань.
– Кто эти гнусные заговорщики? – спросил судья, подавая несчастной женщине воду. – Это один из тех вопросов, которые я собирался задать принцессе.
– Лучше вам сейчас не встречаться с нею, Ди. Разум принцессы в таком смятении, что она едва ли поверит вам и решит, что это вы прописали мне опасное лекарство. Вы спросили, кто наши враги? Как мы – я или принцесса – можем это знать? С утра и до вечера вокруг нас толпится множество людей. Все они безукоризненно вежливы, все хотят понравиться, угодить. Как определить, кто из них подкуплен или замешан в какой-нибудь отвратительной интриге? Могу сказать одно: коль скоро их грязные руки дотянулись до меня, доверенного друга принцессы, это не могло случиться без ведома самых высокопоставленных особ – главного евнуха и смотрителя дворца. Но кто в состоянии сказать, не ухитрился ли кто-то представить им отчет о происшедшем, исказив все самым чудовищным образом? Кто знает, сколько придворных получили взятки, чтобы распространять гнусную ложь, сколько верных слуг брошено в темницу по ловко состряпанному обвинению? Во всем дворце есть всего один человек, наверняка непричастный к интригам: сама принцесса!
