— Я спросил, как вам вечер? Нравится в наших клубах?
— Я вообще-то не очень люблю ходить в ночные заведения, — сказала я честно. — Но когда приходится, то стараюсь расслабиться и отдохнуть.
В этот момент на сцену вышла молодая девушка и стала петь на английском языке какие-то блюзовые песни. Очень хорошо она пела. Голос у нее был низким, бархатным и чистым. Я даже попросила мужчин меня пока не беспокоить разговором, а дать послушать. Но все равно под музыку опять предалась своим невеселым размышлениям.
Василий попробовал еще раз пригласить потанцевать, но я интеллигентно от него отмахнулась. Мизунидзе, видимо, не танцевал. Ну и слава богу.
Потом мужчины начали говорить о трудностях работы. Максим и Василий о своей, а Георгий в очень забавной форме о своей. Мне даже понравилось, что он с таким юмором к ней относится. Он дал понять, опять же пристально посмотрев на меня, что денег не жалеет, не считает и для доброго друга может сделать все. Даже невозможное.
— И убить? — вставила я словечко.
— Зачем убивать? — искренне удивился Мизунидзе. — Сейчас, дорогая моя Танечка, столько разных способов насолить недругу, что смерть для него — просто подарок. Если уж хочется действительно отомстить, то можно придумать что-либо получше.
— Наверное, — согласилась я и окончательно поняла, что Терехова убили не по указке Мизунидзе.
Много я не пила и к концу вечера чувствовала себя прекрасно. Даже пришлось Максима поддерживать, так как он совсем не стеснялся в принятии горячительных напитков.
Добрались до дома без приключений. На такси. Напоследок Мизунидзе буквально клещами вытащил из меня обещание, что я обязательно поеду с ним на пикник. Мне пообещать нетрудно. Пожалуйста.
Мы сели с Горошком попить чаю на кухне. Он уже почти спал, но все равно не отказался со мной посидеть. Макс стал расспрашивать меня, как мне показался Мизунидзе и узнала ли я у него то, что мне было надо.
Я ответила, что прямого ответа он не дал, но я все равно выяснила все необходимое. Георгий меня больше не интересовал.
— А ты его — напротив, — констатировал Максим.
— Я поняла, — отозвалась я.
— Он так смотрел… Я думал, что он тебя съест. В какой-то момент мне даже страшно стало.
— Да ладно, чего ты из-за меня переживаешь. Я всегда сумею за себя постоять. Любому дам отпор.
— Конечно, — подумав, сказал Горошек, — если захочешь, то дашь. А если не захочешь? Если тебе самой надо будет? Кстати, давно хотел тебя спросить. Ты как с мужиками вообще, ладишь? Или тебе они совсем не нужны?
Мне только вот таких вопросов сейчас и не хватало.
— Чего это ты, Горошек, за меня так переживаешь? Не волнуйся. Я себя все-таки люблю и иногда балую. Когда захочу, — ответила я со смехом. — А ты интересуешься просто так или хочешь мне свои услуги предложить?
— Глупая, — обиделся он. — Тебе предложишь. Ты сразу пошлешь на все четыре стороны.
— Ты у меня очень хороший друг. И мне приятно, что ты у меня есть. Так что портить отношения я не собираюсь.
— Это и так было понятно. Пошли спать, — Максим встал и сладко потянулся.
— Идем.
И мы разошлись по своим комнатам.
* * *
— Я сегодня иду в баню, — сообщила я утром Горошку.
— Ничего себе, — присвистнул он. — Почему именно в баню?
— Догадайся с трех раз, — засмеялась я.
— Тебе не хватает ванны?
— Нет.
— Тебя пригласил Мизунидзе?
— Что ты!
— Ну не знаю.
— Ты забыл про третьего, — не стала я больше мучить Максима.
— С фотографий? — догадался он.
— Точно. Надо проверить и его. А потом буду искать одного типа.
— И проверять ты будешь в бане?
— Ну он же в бане работает. Так?
— Да ну тебя, — махнул на меня Максим рукой и стал собираться на работу.
— Ты мне адресок бани скажи, — напомнила я ему.
Горошек ушел, я надела свой костюм, которому химчистка вернула первоначальный вид, и отправилась знакомиться с последним претендентом на шантаж.
Как всегда, прикинулась журналисткой, прорвалась в приемную Никанорова и напросилась на разговор.
— Вам же не помешает статья про ваши бани. Это же реклама. Между прочим, за нее деньги берут, — налетела я на Петра Васильевича.
— Это я знаю, — без особого энтузиазма ответит тот. — Но мои бани и так не простаивают. Зачем мне еще реклама?
— Надо смотреть в будущее. — Я села за стол и вынула диктофон, блокнот и ручку. — Я из Тарасова. И нам, так сказать, нужен пример. Я напишу, как обстоят дела с банями в вашем городе, тогда у нас тоже так захотят и, может быть, приедут к вам опыта набираться.
— Ну вы расписали!
Петр Васильевич Никаноров был полноватым, лысеющим мужчиной лет сорока. Его костюм нельзя было назвать безупречным, да и его кабинет не производил особого впечатления. Я сначала подумала, что не туда попала. Известный в городе и далеко не бедный человек, а все так просто.
— Денег я с вас не возьму. У меня у самой заказ, — успокоила я его.
Люди очень любят прокатывать на халяву. Говорят, на халяву даже уксус кажется сладким. На это я и понадеялась и, как показали дальнейшие события, не ошиблась. Никаноров согласился-таки дать мне интервью.
— Вы, конечно, нарушили мои планы, но я смогу уделить вам внимание. Кроме того, дам вам разовый абонемент на посещение одной моей бани, самой лучшей.
— Спасибо вам большое. О, я просто в восторге. Заодно все своими глазами увижу. Уж я постараюсь расписать все так, что у вас потом отбоя не будет от клиентов.
— Угу. Спрашивайте.
— Сначала расскажите о себе. Как вы вообще подошли к этому делу, что вас заставило… Ну, в общем, вы понимаете.
Никаноров рассказал всю свою биографию, прямо как по-написанному. Родился, учился, женился, служил и тому подобное. У него двое детей и жена, которая работает бухгалтером. Он мне даже фотографию показал. Жена его была тоже полноватой женщиной, если не сказать толстой. Очень простой и явно непритязательной, с суровым выражением лица. Такая не потерпит, если муж будет таскаться по проституткам. Ее следует бояться, а значит, есть повод разобраться с шантажистом.
То, что его шантажировали, почему-то сразу у меня не вызвало сомнений. Слишком он был озабоченный. И тихий. Но взгляд его был очень жестким. Не хотелось бы мне стать врагом Петра Васильевича.
Потом Никаноров поведал мне, как начал работать в банной отрасли. Как с одним товарищем, уже в новые времена, создавал свои предприятия. Позже приятель благополучно вышел из дела, полностью оставив все Никанорову. Дела идут хорошо. Бизнес процветает, так что жаловаться не приходится.
После двадцатиминутного разговора я решила, что клиент созрел для моего главного вопроса.
— Скажите, вы так устаете на работе, как вы любите проводить свое свободное время, отдыхать?
— Как? Как все нормальные люди. Люблю в баньке попариться, встретиться там с друзьями, пивка попить. Иногда можно и в ресторане посидеть, — спокойно ответил Никаноров.
Ага, значит, ничто человеческое ему не чуждо.
— Но ведь всякое может случиться, — продолжила я беззаботным тоном. — Например, вас могут шантажировать. Например, вы пьете пиво, а жена очень не любит этого дела. Вдруг потом кто-то будет грозить вам, что расскажет ей?
Лицо Никанорова превратилось в маску. Он не побелел, но как-то застыл.
— Ничего такого, чего не любит моя жена, я не делаю. — Губы Петра Васильевича растянулись в подобии улыбки. — Так что с меня шантажисту никакого толка не будет.
— А расширяться вы собираетесь? — перевела я разговор на другую тему.
— Конечно, я открываю новые бани. — На этот вопрос Никаноров ответил оживленно, видимо, вздохнув с облегчением, что удалось быстро проскочить тему, которая ему не нравилась. — Но слишком много бань тоже нерентабельно открывать. Они должны приносить доход. А если их больше, чем требуется населению, то они не нужны.
Спросив еще что-то, я закончила разговор, получила обещанный абонемент и ушла. Приглашения посетить его еще раз не последовало.
Решив, что банька на самом деле мне не помешает, я решила пойти и там подумать спокойно.
Мне выдали все, что требовалось. Тут же можно было купить новую мочалку и мыло. Даже белье. Это, наверное, на тот случай, если клиент абсолютно все забыл дома.
Баня на самом деле была шикарной. Это не те ужасные бани, о которых у меня остались воспоминания с детства. Здесь было чисто, очень уютно и удобно. Красивый пол, стены, буфет, цветы и даже телевизор в раздевалке. Несколько кабинок финской бани с разной температурой, русская парная, веники, тазики — все для отдыха трудящихся. Только у меня возникло подозрение, что простые трудящиеся сюда вряд ли ходят — слишком все наворочено. Да и дороговато, наверное, для них. Так что скорее бани господина Никанорова созданы для отдыха городской элиты.
