Вот привязался этот придурок столичный на мою голову. Как я за министром следить буду, если отлучусь отсюда. А с другой стороны, мне нужно казаться покладистей, чтобы подозрений не вызывать.
— Ну, хорошо, — согласилась я, — пойдем. Только если недолго…
Парень взглянул на Зайберта, тот понимающе забормотал: «Ухожу, ухожу» и снова исчез.
— Кстати, меня Борисом зовут, — представился парень, — а тебя Ириной, я знаю уже.
— Правильно, — сказала я.
Мы покинули зал и спустились вниз по лестнице во двор. Борис захватил с собой бутылку шампанского и два фужера. И еще — бутерброд с колбасой.
— Куда пойдем? — деловито осведомился он. — В машине посидим или еще куда? На третий этаж можно подняться, например…
А он не слишком-то церемонится со мной. Ох уж мне эти большие политики!
— Для начала посидим в машине, — предложила я.
Он хмыкнул — согласился.
Как же мне поступить с ним?
Мы прошли в гараж, где стояло несколько машин. В том числе — черный джип, который присылал за мной Зайберт. Машины все незакрытые были. Специально, что ли? На всякий случай?
— Вот какая тачка хорошая, — произнес Борис, указывая на джип, — большая, удобная. Давай, а?
Я пожала плечами. Мы залезли на заднее сиденье. Борис принялся откупоривать бутылку шампанского, я от нечего делать стала разглядывать салон машины Зайберта.
Тут-то меня и ударило.
Мой взгляд упал на техталон, приклеенный к лобовому стеклу автомобиля с внутренней стороны.
Написано там было, как обычно, имя владельца. Но какое имя! Оказывается, вовсе не Зайберт владелец этой машины. То есть Зайберт, но не Виктор Федорович.
Кирилл Федорович Зайберт.
Вот это да! Вот это…
Они, выходит, братья?
Выходит — братья.
Получается, в этой машине я ездила с Кириллом? А почему же я ее в таком случае не узнала? А-а, чехлы поменяли на сиденьях. В прошлый раз, я помню, на заднее сиденье банку с краской опрокинули… Воняло еще мерзко. И теперь пахнет. И, когда я ехала сюда из гостиницы, тоже пахло. Только я внимания не обратила.
Я приподняла край чехла на том месте, где в прошлый раз было пятно от краски.
Ну, так и есть — на самом сиденье пятно еще осталось. И запах тот же… Мерзкий запах.
А как же?..
— Слушай, Борис! — окликнула я Бориса, он еще бутылку не откупорил. — А номер дома какой у Зайберта?
— А черт его знает, — пожал он плечами.
— Ну, тот дом, где мы находимся сейчас?
— А, этот? Это не его дом.
— А чей?
— Это его брата дом, — ответил Борис, — вот чертова бутылка, не открывается никак…
— Кирилла дом? — вырвалось у меня.
— Да, — ответил Борис и удивленно поднял на меня глаза, — а ты-то Кирюху откуда знаешь?
— Да так, — выкрутилась я, — Виктор Федорович знакомил как-то. Я в кабинет к нему зашла, а там Кирилл сидел. Вот.
Ничего себе! Значит, мне не показалось тогда, в приемной у Зайберта — голос Кирилла по телефону.
А я-то думала, почему мне лицо Кирилла так знакомо. На киноартиста он похож… На своего брата он похож, а не на киноартиста. Такое же медвежье сложение, только Кирилл похож на гризли, а Виктор Федорович — на циркового медведя — откормленного.
— Все, — удовлетворенно проговорил Борис, — открыл наконец.
Так, надо валить из этой машины, а то еще Кирилл придет и… Странно, что его до сих пор тут не было. Повезло мне здорово.
Я вспомнила вдруг, что министр говорил что-то про баню…
— Давай-ка, Борис, уйдем отсюда, — предложила я, — лучше… в баню пойдем. А то здесь краской пахнет, у меня голова кружится.
— То туда, то сюда, — проворчал он, — не пахнет тут никакой краской.
— Ну, пожалуйста, — капризно вытянув губы, попросила я, — ну…
— Ладно, — со вздохом согласился Борис, — пошли уж…
Он отхлебнул шампанского из горлышка, и мы вышли из машины и покинули гараж.
«Как интересно все получается, — думала я по пути в баню, — если Кирилл и Виктор Федорович братья, а Кирилл скорее всего и есть тот самый „заинтересованный человек“, у которого хранится кассета с компроматом, то… А что — то? А то выходит, что здесь, в этом доме, с министром будет встречаться именно Кирилл. А если самого Кирилла не будет, то вполне возможно, что вместо него с министром будет разговаривать его брат — Виктор Федорович?»
Мы вошли в баню, там оказалось натоплено — жарко было ужасно.
— Ого! — сказал Борис, немедленно скидывая пиджак. — Какая духота! — Он посмотрел на меня и лукаво прищурился. — Давай тоже раздевайся, а то сопреешь… Тем более выпьем еще…
Я сняла куртку и перекинула ее через руку.
— А дальше? — сглотнув слюну, вожделенно попросил Борис.
— Всему свое время, — ответила я, — мы же еще выпить хотели. Это — во-первых. А во-вторых, где мы сидеть-то будем? В предбаннике?
— Зачем в предбаннике? — удивился Борис, — тут специальное помещение есть для… — Он посмотрел на меня и замялся. — Для отдыха, — закончил он, — стол там, бар, диван… — он снова замялся, — ну, короче, как ты говоришь — всему свое время…
Мы прошли в следующую после предбанника комнату. Там действительно стол оказался, несколько стульев, большой диван. И шкаф в углу.
Борис поставил шампанское на стол, два фужера, открыл шкафчик и достал оттуда литровую бутылку «Смирновской».
— Для комплекта, — пояснил Борис.
Он снял рубашку, аккуратно поправив золотую цепь на волосатой груди, стащил брюки, взялся было за трусы, но передумал.
— Рано еще, — прокомментировал он свои действия, — еще не выпили.
— Ну, давай тогда выпьем, — со вздохом согласилась я и, в свою очередь, расстегнула две верхние пуговицы на блузке. Хватит пока.
Хорошо еще, что я решила не надевать сегодня кобуру. Пистолет я просто пристегнула к ноге — примотала его скотчем. Во избежание всяких недоразумений — журналистке же не полагается оружие, а сейчас я играла именно эту роль. Правда, Борис вот, наверное, воспринимает меня в данный момент не как представителя второй древнейшей профессии. А скорее — как представительницу первой древнейшей…
А радиоприемник-передатчик я все-таки взяла с собой. На всякий случай.
Борис разлил по фужерам шампанское, добавил туда водки «для комплекта» и сел рядом со мной.
— Ну, вот, — он потянулся за фужерами, — за знакомство…
Мы выпили. Борис сразу опрокинул свой фужер, а я только пригубила.
— Ты чего это? — отдышавшись, возмущенно вопросил Борис. — А ну, до дна! За знакомство до дна пьют. Не знаешь, что ли?
Я пожала плечами и выпила до дна.
— Та-ак, — потерев ладони, заговорил Борис, — между первой и второй… — он захихикал, — сейчас мы еще дерябнем…
В предбаннике послышались голоса, топот.
Кто бы это мог быть? Уж не Кирилл ли искупаться решил?
— Вот черт, — прислушавшись, неприязненно произнес Борис, — кто же это? Несет их, козлов… Весь кайф сломали…
Я поднялась.
— Давай-ка быстро! — засуетился Борис. — Пойдем в парилку, а то…
— Чего испугался-то? — спросила я. — Ты что, запрет нарушаешь какой-нибудь?
— Запрет, — пробормотал Борис, как муха, кружа по комнате и собирая свою одежду, — не любит министр этого…
— Чего?
— Ну, когда… — указал на меня, потом махнул рукой и, захватив свободной рукой бутылки и фужеры со стола, направился в парилку. — Быстрее! — кивнул он мне.
Я, как это в плохих романах пишут, не заставила себя долго упрашивать — взяла свою курточку, и мы вбежали в парилку.
Жарко-то как!
— Вот, — удовлетворенно выдохнул Борис, — успели. — Быстро стянул с себя трусы и, выпрямившись, удивленно посмотрел на меня: — А ты что же? С ума сошла — здесь одетой сидеть?
Я сняла блузку, а джинсы только расстегнула — не снимать же мне их: там пистолет у меня и передатчик.
— Ладно, — снова махнул на меня рукой Борис, — выпьем еще, потом тогда…
В комнате для отдыха раздались голоса. Ого, да там, судя по звукам, человек пять или шесть…
Борис, тихонько приоткрыв дверь, выглянул в щелочку. Потом повернулся ко мне и почти неслышно присвистнул.
— Ну, подруга, попали мы с тобой, — прошептал он и неожиданно захихикал, — эти товарищи теперь часа два здесь заседать будут и не уйдут никуда, пока все вопросы свои не решат. Ну и мы тогда — часа два позаседаем. Пока вопросы все свои не решим. — Он снова захихикал.
— А кто там? — спросила я.
— Кто?..
Он снова выглянул, осторожно приоткрыв дверь.
— Там министр, — тихим-тихим шепотом начал перечислять Борис, — Витька Зайберт, брат его Кирилл, Валерка, дружбан Кирилла… Ну, этих ты знаешь. А еще двоих… — Он повернулся ко мне и неожиданно серьезно произнес: — А еще двоих товарищей тебе знать совсем необязательно. Понятно?
Я растерянно кивнула.
Вот оно! Началось! Как мне везет все-таки…
