За каменной стеной оказался парк, а в глубине огромный дом колониального стиля. К дому вели две или три автомобильные дорожки, и на одной из них, справа от меня, стоял автомобиль с включенными фарами.
Эф через лужайку направился прямо к этой машине, а я, крадучись, все время шел за ним.
Наконец я подошел на достаточно близкое расстояние, чтобы отчетливо видеть машину.
В машине за рулем сидела Мирабель и о чем-то разговаривала с Эфом. Потом она включила мотор, и Эф ушел, но тут же, вероятно, вспомнив что-то, вернулся. Я сообразил, что выезжать она, очевидно, будет через главный вход, справа от меня, поэтому быстро перебежал туда и спрятался в тени. Ворота были заперты, значит, Мирабель придется оставить машину, чтобы отпереть их. Так оно и есть. Подъезжая к воротам, она затормозила. Когда машина полностью остановилась, из-за деревьев показался я.
— Хелло, Мирабель, — сказал я. — Как поживаете?
Видели бы вы, как она удивилась!
— Какой вы, право, забавный, мистер Райс, — наконец сказала она. — Вечно выпрыгиваете из-за угла. Я улыбнулся.
— Я полагаю, вы очень рады видеть меня здесь, вы ведь проявили столько усилий, чтобы не допустить меня на борт яхты? Слушайте, мисс Гайфорд. Почему бы нам не поговорить чистосердечно? Вы сами отлично знаете, что это очень серьезное дело, и вероятно, вам известно о нем гораздо больше, чем вы мне рассказали.
Она взглянула на меня, потом достала из кармана жакета золотой портсигар, закурила и молча смотрела на меня полуприкрытыми глазами сквозь клубы табачного дыма. Вероятно, она оценивала меня.
— Между прочим, о чем вы говорите? — спросила она.
— А как вы думаете? — в свою очередь спросил я. — Вас ведь в этом деле интересует, кроме убийства Вилли, еще кое-что. Да? Меня тоже. Слушайте, леди, — продолжал я, — что я мог о вас подумать? Вы были помолвлены с парнем, которого убили. Вы нанимаете частных детективов, чтобы выжать из меня какие-то сведения. Когда я сказал вам по телефону, что еду на яхту, чтобы присутствовать при каком-то там сеансе, вы вдруг раскипятились и начали уговаривать меня не ездить. А почему?
Я подошел ближе и прислонился к дверце ее машины.
— Слушайте, Мирабель, — сказал я. — Вы мне сейчас же все расскажете.
— Да? Вы так думаете? А почему? Я достал из потайного жилетного кармана федеральную бляху и показал ей.
— Вот почему, красавица моя, — сказал я. — Мое имя Лемми Кошен, специальный агент Федерального Бюро Расследования Соединенных Штатов Америки, департамент юстиции.
— А это меня нисколько не удивляет. Это отнюдь не сюрприз для меня, — сказала она.
— Что ж, о'кей, — согласился я. — Жизнь не так-то часто дарит нам сюрпризы. Но дело в том, что мы с вами слишком долго играли в темную. Надо все выяснить. Прежде всего, скажите мне, почему вам так не хотелось, чтобы я пошел на борт яхты?
Она протянула мне сигарету и дала прикурить от золотой зажигалки. С тех пор, как она узнала, что я «джимен», ее отношение ко мне несколько изменилось.
— Я полагаю, вам известна правда относительно Харвеста Мелландера? — сказала она. — Был ли он «джименом» илли нет?
— Да, — сказал я. — Он был «джимен», и его настоящее имя Мирас Дункан. Ну и что?
— Это все, что вам известно? — спросила она.
— Я считаю, что этого вполне достаточно. Если вы можете рассказать мне что-нибудь еще, я готов выслушать вас.
— Вы знаете, какое дело он вел? Я кивнул.
— Дело о похищении золота. А что вам известно об этом деле?
— Я ничего о нем не знаю, но кое-что предполагаю. Я думаю, что Чарль замешан в этом деле и именно поэтому был убит. Вы понимаете, — продолжала она печально, — я не могу отделаться от чувства, что немного виновата в том, что Чарль запутался в этом деле. Он был страшный транжира, и в конце концов старик отказался выдавать ему деньги. Тогда он пришел ко мне к попросил одолжить ему огромную сумму. Я отказалась. Может быть, именно поэтому он и оказался замешанным в это темное дело.
Но не это волнует меня сейчас, — продолжала она. — Дело в следующем: вчера утром я виделась с его отчимом, мистером Харбери Чайзом. Он рассказал мне о том, что хочет пригласить на борт яхты ясновидящего, чтобы тот указал убийцу. Я сказала, что это глупо и смешно, и что даже, если убийца будет назван, это ничему не поможет: нужны доказательства. И мне показалось, что я отговорила его от этой затея. Вы можете себе представить, как я была удивлена, когда вы сказали мне по телефону, что он пригласил вас приехать на яхту. Ведь в этом случае он должен был послать вам приглашение вскоре после того, как я от него ушла, а когда я от него уходила, он не собирался этого делать.
— Что ж, — сказал я, — это отлично можно объяснить. Вы знаете, в этом деле на меня работает один парень, криминальный репортер, и, вероятно, до него дошли слухи об этой затее Чайза, и может быть, он виделся со стариком после того, как вы от него ушли, и уговорил старика проделать этот сеанс, потому что вы знаете, что такое газетчики: они готовы пойти на все, чтобы только раздобыть интересный материальчик для газеты.
Так вот, леди, мне ничего не известно относительного этого сеанса, но мне нужно выполнять свою работу, и я считаю, что единственный путь для ее успешного выполнения — пойти сегодня на борт яхты и посмотреть, что там произойдет.
— Да, пожалуй, так, — согласилась она.
Потом она начала плести всякую чепуху относительно того, почему она не хотела, чтобы я поехал на яхту. Когда я все-таки хотел уточнить причину, она сказала, что сама не знает почему, что все дело в инстинкте, который подсказывает ей, что мне не следует ехать на яхту и что я гораздо больше узнаю, если останусь на берегу.
Я испробовал все известные мне способы ее заговорить, но так ничего и не добился. Она сидела молча, плотно сжав губы, бесцельно устремив взгляд вперед, в темноту ночи. Вероятно, девчонке многое известно, но по каким-то причинам она не хочет говорить мне ничего.
— О'кей, леди, — сказал я. — По-моему, самое лучшее, что вы сейчас сделаете, это следующее: поезжайте к себе домой, сварите отличный пунш и выпейте его за доброе здоровье Лемми Кошена. И второе — ведите себя так же хорошо, как и до сих пор, но не пытайтесь проявлять неуместную активность, заставлять людей совершать налеты и т.п., а то я очень рассержусь на вас, и вам здорово от меня влетит.
Она пожала плечами.
— Что ж, отлично. — Но только я прошу вас после окончания сеанса зайти ко мне.
— Благодарю вас за такое милое приглашение, сестренка, — сказал я. — А почему вы хотите меня видеть после ссеанса? Мы сейчас уже видимся с вами. Скажите, что вам нужно?
— Мне просто хочется послушать о самом сеансе, — сказала она. — Как бы мне хотелось пойти туда вместе с вами.
— Чепуха, — сказал я. — Делайте то, что я вам велю. Поскорее сматывайтесь отсюда и вообще будьте послушной девочкой, и помните, что своими попытками вклиниться в это дело вы никому никакой пользы не принесете. Поняли?
— Поняла, — ответила она.
Затем включила передачу на задний ход и протянула мне Руку.
— Желаю удачи, мистер Кошен, — пропела она ангельским голоском.
Я пожал ее руку.
Она подала машину назад, потом развернула, а я по лужайке вышел к воротам и пошел к тому месту, где оставил машину, сел в нее и поехал к причалу.
Я поставил машину около пирса и пошел к сходням, ведущим на яхту. Когда я приблизился к яхте, вышел парень.
Он осветил меня электрическим фонариком. Потом посмотрел на какую-то бумажку, которую держал в руке.
— Вы мистер Райс? — спросил он. И когда я ответил «да», сказал, чтобы я шел за ним. Мы прошли по сходням вдоль палубы. Потом спустились по трапу, и он постучал в дверь одной из кают внизу.
После того, как кто-то откликнулся на стук, парень отступил в сторону и пропустил меня. Я вошел в каюту, он закрыл за мной дверь и смылся.
Я очутился в довольно большой каюте с огромный количеством книг. Посредине стоял стол и на нем лампа с плотным абажуром. За столом сидел какой-то тип. Когда я вошел, он слегка повернулся, свет лампы упал на его лицо, и я догадался, что это и есть Сен Райма.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Райс, — сказал он. Говорил он с сильным иностранным акцентом и обладал парой самых удивительных глаз, которые я когда-либо видел на своем веку. Они все время меняли окраску и сверкали, как глаза змеи. Я сел, он подвинул мне коробку сигарет и начал какую-то трепотню о том, как будет проводиться этот сеанс и как при соответствующих условиях он сумеет назвать убийцу.
— И это будете не вы, мистер Райс, — сказал он, спокойно глядя мне прямо в глаза, — потому что я уже сейчас вижу, что вы не тот человек, который убил несчастного юношу. У вас нет ауры убийцы.
— Что ж, о'кей, — сказал я. — Может быть, ауры убийцы у меня и нет, зато есть дьявольская жажда. Где можно что-нибудь выпить?
