На девушке были блекло-синие джинсы, черный свитер и небрежно наброшенная на плечи норковая шубка. Она была без головного убора, и ее длинные волосы хотелось немедленно вымыть. Словом, дорогая потаскушка с помятым лицом.
— Вы и есть доктор Солт? — спросила она.
— Да. А вы кто?
— Эрика Доннингтон. Впустите меня ради Бога, не стоять же нам на пороге. Если хотите, будем считать это визитом к врачу, я заплачу вам столько же, сколько мы платим нашему семейному доктору, этому старому ослу Беннету.
— В этом нет необходимости.
Солт посторонился и пропустил ее в гостиную.
— Бог мой! — поразилась Эрика. — У меня в комнате вечно все вверх дном, но вот где настоящая свалка! Как вы, врач, умудряетесь жить в таком развале?
— Просто я скоро уезжаю и собираю вещи.
— Может быть, предложите мне сесть?
— Подождите. — Он снял книги с одного из кресел. — Попробуйте присесть сюда. Теперь, когда вы знаете, куда пришли, я бы хотел узнать, зачем.
— Что — зачем?
— Зачем вы пришли? Вам не нужна консультация врача, однако вы хотите мне заплатить не меньше, чем доктору Беннету.
— Ох, как вы прямолинейны, доктор. Я думала, вы другой. Во всяком случае, после всего того, что я слышала о вас вчера вечером. Остальное объясню, если дадите мне выпить. Джин с тоником, тоника совсем немного. Вы тоже выпьете со мной. Ненавижу пить одна.
Он внимательно посмотрел на нее, молча кивнул и отправился на кухню. Налил себе немного чистого виски и с двумя стаканами вернулся в гостиную, обдумывая, как себя вести с этой девицей. С людьми такого типа он всегда был холоден и почти жесток, но сейчас особый случай. Следовало разыграть симпатию и попытаться кое-что выведать.
Он протянул ей стакан и сказал:
— Итак, мисс Доннингтон, вчера вечером вы впервые услышали обо мне.
— Прошу вас, зовите меня Эрика. Иначе скоро вам захочется осмотреть мои миндалины, оттянуть веко…
— Исключительно за наличные, Эрика. Так что случилось вчера вечером?
— Во-первых, я набралась. Для меня это обычное дело. Не с утра, а к вечеру, конечно. Слушайте, но вы не выглядите таким уж умным.
— Знаю. — Он раскурил трубку и в упор молча посмотрел на Эрику.
— Наверное, вам уже сказали, что я с приветом?
— Мне никто ничего не говорил о вас, Эрика.
— Ну-ну. А Джилл Фринтон? Я по ней с ума схожу, и мне плевать, если об этом известно в городе. И вот вчера, нагрузившись, я поняла, как чертовски мне хочется ее видеть, хотя и знала, что она может меня не впустить. Но у нее сидел новый дружок из этих рослых, темноволосых красивых чертяг, и он просто пожирал ее глазами.
— Ах, да, Алан Калуорф. Так что же там произошло?
— А вы как думаете? Они быстро меня спровадили. Но через час или два я вернулась. Окна темные. Его автомобильчик стоит у дома. А они, конечно, в постели. Можете себе представить, что я пережила. Слова «ревность» здесь мало. Со скоростью восемьдесят миль я рванула за город, чтоб как следует остудить голову. Это был ад!
— Понимаю, Эрика. Мне жаль вас. Но при чем тут я?
— Я слышала, как Джилл говорила по телефону Дьюзу, что вы — голова. А до этого о вас говорил мой отец. Так почему все только и твердят о докторе Солте? Между прочим, вам непременно нужно так глазеть на меня?
— Профессиональная привычка — врач должен быть предельно внимательным. Кстати, если ваш отец — сэр Арнольд Доннингтон, я встречался с ним во вторник утром у старшего инспектора полиции Гарста.
— Готова держать пари, он вам не понравился.
— Я бы так и сказал, если бы ваш отец не был столь влиятельным человеком.
— Он такой консерватор. Наверное, поэтому мы с Дереком рано начали валять дурака.
— Может быть, он давал вашему брату слишком много денег?
— Не смешите меня. Отец держал бедного Дерека на коротком поводке, особенно после того, как братец вылетел из Оксфорда. Если бы не я — у меня-то есть собственные деньги, наследство от матери, — Дерек не знал бы даже, чем заплатить за двойное виски с содовой. С чего вы взяли, что у Дерека много денег?
— Слухи. Говорят, он собирался увезти свою девушку на юг Франции и еще снять ей здесь роскошную квартиру или даже виллу в окрестностях Бекдена.
— Господи Боже! Не знаю, кто мог наболтать такое. Джилл? Вряд ли. Но она сказала определенно, что доктор Солт — голова.
— Может быть, и так, — задумчиво проговорил доктор. — Кстати, вчера вечером я встречался с мистером Эйриксоном. Что вы можете о нем сказать?
— Он тоже голова, но я не люблю его, а он — меня. Впрочем, мы почти не видимся. К тому же я вообще не люблю мужчин. Вот его жена мне нравится, она похожа на Джилл, а Джилл чертовски привлекательна для мужиков и таких несчастных, как я. А вам она нравится? Вы еще не влюбились в нее? Только не говорите, что вы почти старик. Не надо. За ней и настоящие старики увиваются. Аж на коленях стоят.
— Я никогда до этого не опускался, Эрика.
— Может, вы мне еще нальете?
— Нет. По двум причинам. Во-первых, вам хватит, а во-вторых, у меня нет джина, придется за ним бежать, а я занят. Так что как-нибудь в другой раз.
— А еще говорили, вы голова, — сказала она, поднимаясь со стула. — Да у вас на плечах просто пустой горшок. Вы не обиделись?
— Меня это не трогает, — усмехнулся Солт. — А теперь вон отсюда!
Она остановилась, пораженная:
— Как вы со мной разговариваете?
— Так же, как вы со мной.
— Заткнись, проклятый клоун! — крикнула Эрика, бросившись к выходу. — Что вы все понимаете в моей жизни! — И она хлопнула дверью.
Доктор подошел к окну. Он посмотрел, как Эрика плюхнулась в свой «ягуар» и умчалась, поморщился и пошел в кухню готовить себе омлет. Он проголодался.
1
В четверг все утро Мэгги разрывалась между торговым залом и конторой, устроенной в маленькой задней комнате, стараясь заменить отца, хотя, конечно, у нее не было ни его опыта, ни его знаний. Она переживала уже не только за отца, но и за Алана, и за доктора Солта. Где отец, что с ним, при чем тут Норин Уилкс? Как мог Алан влюбиться в эту сучку Джилл? Явился домой Бог знает когда, вид помятый, и, хотя ни слова не сказал, было ясно сразу, что он всю ночь занимался любовью. Если бы не доктор Солт, Алан не встретился бы больше с этой шлюхой.
Сейчас Мэгги очень сердилась на доктора Солта, потому что думала о брате. Но стоило ей подумать о себе, как тут же доктор начинал ей нравиться. Такой умный, такой привлекательный мужчина, и как он стремится помочь их семье… Конечно, с другой стороны, можно предположить, что он заботится о Калуорфах, чтобы побольше разузнать об этой окаянной Норин Уилкс, но все равно он человек необычный и симпатичный.
Обо всем этом она попыталась рассказать Берте Чэпмен за ленчем в закусочной Примроуза, но сама запуталась в объяснениях, что же представляет собой доктор Солт и какое отношение имеет Норин Уилкс к исчезновению отца.
— В общем, — заключила Мэгги, — тут все — сплошная загадка, но если бы доктор Солт нам не помогал, я просто потерялась бы в этом Бекдене, как в джунглях. И хотя он думает, что с отцом ничего страшного не случилось, я все равно просто с ума схожу.
— Я тебя понимаю, — со вздохом ответила Берта. — А что ты рассказала матери?
— Я ей сказала, что познакомилась с неким доктором Солтом, который как врач может кое-что выяснить насчет отца. Для нее этого оказалось вполне достаточно, чтобы не задавать много вопросов, но я себя иногда чувствую мерзавкой.
— Нет, ты совершенно права, дорогая. На твоем месте я действовала бы точно так же.
— Слушай, а этот Солт не заносчив? — спросила Берта, когда Мэгги рассказала ей про встречу с Дьюзом. — Я имею в виду, по отношению к тебе и Алану?
— Нет-нет. Он сочувствует нам. Более того, он ждет меня сегодня к трем.
— Ах, Боже мой, к трем! Как это похоже на врача — точно указать часы приема, — засмеялась Берта. — А как он внешне?
— Это оригинальный человек. Оригинальный во всем. Вроде бы в нем нет ничего особенного, но когда приглядишься… Он интересный мужчина. Был женат, жена умерла. Видимо, он ее обожал. Из-за этого или есть еще какие-то причины, но он решил уехать из Бекдена. Куда-то за тысячу миль, — грустно закончила Мэгги и задумалась.
Берта бросила на нее проницательный взгляд.
— Мы сегодня закрываемся рано, — напомнила она, — наверное, поэтому так много покупателей. Слушай, а вот насчет этой Норин. Может, Солт был в нее влюблен?
— Нет-нет, — поспешно проговорила Мэгги, поднимаясь из-за стола. — Она вовсе не нравилась ему. Эта Норин Уилкс интересовала его только как пациентка. У нее тяжелая болезнь почек, и ей требовалось особое лечение. Но она пропала, и уже три недели ее нет. И никого, похоже, это не беспокоит. Тогда Солт решил побеспокоиться. Берта, — Мэгги заглянула ей в глаза, — ты справишься сегодня без меня? Мне пора бежать.
