– А… нельзя, чтобы… мое имя не фигурировало бы… нигде? – просительно посмотрел на меня Юрий Владимирович.
– Нельзя, гражданин Колокольцев, – твердо ответил я, сомкнув у переносицы брови. – Ваши показания относительно деятельности лаборатории доктора биологических наук господина Рудольфа Михайловича Фокина, а также показания сомнительных с юридической точки зрения действий заместителя директора Института Сиразеева зафиксированы мною на магнитном носителе. Это непреложный факт!
С этими словами я достал из внутреннего кармана диктофон и, выключив его, вернул на прежнее место.
– Но, – Колокольцев едва не задохнулся от негодования и возмущения, – вы не имели права записывать на диктофон мои слова, не спросив у меня разрешения или хотя бы не поставив меня в известность!
– А вы не имели права врать при проведении тестирования, – достойно парировал я. – Да еще получать за вранье деньги…
Я прошел в прихожую и самостоятельно открыл дверь. Вышел на площадку. Немного постоял, соображая, в какую направиться сторону. Впрочем, что делать дальше, мне было вполне ясно…
Вперед! К гражданину Чуркину.
Везение – это не манна, падающая ни за что с неба. Вообще ни за что ни про что везения не бывает. Вам никогда не повезет в карты, если вы не будете знать правил игры и не сядете за зеленый стол. Никогда не повезет в любви, если вы не подойдете и не познакомитесь с понравившейся вам девушкой. И никогда и ни при каких обстоятельствах вам не повезет в деле, к которому вы будете относиться холодно и «спустя рукава».
Везение идет в руки идущему ему навстречу. Везение – это часто не что иное как результат. Премия, если хотите. Или бонус. Но всегда – за что-то конкретное…
С Чуркиным мне повезло (он оказался как раз тем человеком, который не стал врать при тестировании). Именно потому, что я желал этого. Желал переговорить с человеком, на кого тестирование не подействовало и кто был записан в дефективные. Дескать, генная предрасположенность ко злу или аномалия мозга, полученная при какой-либо перенесенной травме. Хотя, по сути, он оказался самым здоровым человеком – и разумом, и душой. И единственно честным из всех пятидесяти тестируемых граждан. Боже, насколько же плохи у нас дела, если из пятидесяти человек честным и порядочным оказывается только один. Выходит, неподкупных людей у нас всего два процента из всего количества населения? Воистину злым силам можно ликовать, поскольку полная их победа уже не за горами…
Впрочем, еще Зоя говорила, что у нее, возможно, сохранился адрес этого человека, с которым тестирование не получилось. И Чуркин оказался именно этим человеком. Как же все просто…
Его звали Анатолием Семеновичем. Он тоже проживал в чистенькой «хрущевке», только не на востоке, а на юге столицы. Я представился ему так же, как до этого Колокольцеву (почти без вранья!). Мол, я из Института неврологии (еду), пришел узнать, как дела.
– А дела по-прежнему, – посмотрел на меня Чуркин с нескрываемым презрением. – Я уже говорил вам и сейчас скажу: врать я не стану, и никаких ваших денег мне не надо…
– Так вы тот самый единственный из пятидесяти, с которым не получилось тестирование? – обрадовался я.
– Что значит, не получилось? – подозрительно посмотрел на меня Анатолий Семенович. – Это ваше тестирование ни с кем не получилось. Только остальных вам удалось купить или, может, как-то запугать, а меня – нет.
– Тестирование – не наше, – пояснил я. – В смысле, я к тестированию не имею никакого отношения. И к Институту неврологии имею лишь косвенное отношение, поскольку в данный момент нашу телекомпанию «Авокадо», в которой я служу корреспондентом, интересует деятельность экспериментальной лаборатории Фокина, и не более того…
– Так вы не из института? – уже без презрения посмотрел на меня Чуркин.
– Нет, – ответил я. – Я с телевидения. Журналист.
– Это очень хорошо, – констатировал Анатолий Семенович. – Может, выведете на чистую воду всех этих аферистов.
– А вы уверены, что они аферисты?
– Конечно! А как еще их назвать-то? Водят людей за нос, а говорят, что занимаются наукой.
– А кто конкретно водил людей за нос? Фокин? Бережная? – быстро спросил я.
– Они, – подтвердил Анатолий Семенович. – И еще этот, ихний зам по науке… как его…
– Сиразеев? – подсказал я.
– Во-во! Он самый! – охотно подтвердил Чуркин. – Я думаю, он у них и есть главный.
– А почему вы так думаете?
– Так ведь это он просил всех нас говорить при тестировании то, что от нас ждут, а не то, что было на самом деле, – просто ответил Анатолий Семенович.
– А что было на самом деле?
– А ничего не было, – ответил Чуркин. – Кроме легкого покалывания. Потом у меня голова долго чесалась.
– Ясно…
Я какое-то время помолчал. Фигура заместителя директора по науке Сиразеева уже не давала мне покоя, уж больно как-то выпячивалась рельефно. Получается, во всей этой афере с обузданием зла главный – он? Фокин участвовал в афере… Бережная участвовала в афере… Профессора Базизяна, скорее всего, водили за нос, сообщая ему липовые данные. А руководил аферой пресловутый Сиразеев?
– А вот вы сказали, что всех, кроме вас, купили, – прервал я молчание. – А кто купил, Анатолий Семенович?
– Сиразеев этот, кто ж еще, – без тени сомнения ответил Чуркин. – Он и премию обещал, если скажем все, как надо…
– Знаете, что, Анатолий Семенович, – в крайней задумчивости произнес я. – Наш разговор я записывал на диктофон. Вот он. – Я достал из внутреннего кармана аппарат. – Скажите, вы будете в претензии, если я воспользуюсь этой записью? Или мне ее стереть прямо сейчас, на ваших глазах?
– Да пользуйтесь себе на здоровье, – не раздумывая, ответил Чуркин. – Мне скрывать нечего… Я за правду…
– Большое спасибо, – искренне проговорил я.
– Так вы выведете этих аферистов на чистую воду? – с надеждой в голосе спросил Анатолий Семенович.
– Выведем, – заверил я этого честного человека. – Можете даже не сомневаться в этом.
– Тогда это вам спасибо, – сказал Чуркин.
– Пока не за что…
Он проводил меня до двери.
Вот так, граждане. Эти два визита привели к тому, что в деле появился новый фигурант: Сергей Артурович Сиразеев.
Любопытная фигура, однако…
Глава 8
«Безутешная невеста», или Вот это номер!
Адрес Светланы, бывшей невесты Рудольфа Михайловича Фокина, я узнал из Интернета. Вернее, узнал ее телефон. Позвонил. Она долго не брала трубку, а потом связь оборвалась. Наверное, у нее была привычка не отвечать с первого захода на неизвестный номер.
Я позвонил еще раз. На сей раз ждать пришлось недолго:
– Але?
– Здравствуйте. Меня зовет Аристарх Русаков, – представился я. – Я тележурналист и хотел бы взять у вас интервью…
– У меня? – удивилась Светлана.
– Да.
– По какому поводу? – поинтересовалась она.
– По поводу убийства вашего жениха Рудольфа Фокина, – без обиняков сказал я.
– А о чем вы будете у меня спрашивать? – спросила Светлана, и я понял, что она в принципе не против интервью. Теперь надлежало не спугнуть ее и выудить согласие.
– Нам бы хотелось, чтобы вы рассказали о Рудольфе Михайловиче… – осторожно начал я. – Какой он был талантливый и добрый человек, как был предан делу, которым занимался. Что он любил в жизни, чего хотел добиться… В общем, хотим показать его и как человека, и как творческую личность. Нам кажется, он этого заслуживает… Ведь заслуживает, Светлана… простите, как вас по батюшке?
– Ивановна, – ответила Светлана и, чуть подумав, добавила: – Конечно, заслуживает.
– Значит, вы согласны побеседовать с нами на камеру?
– А как называется ваш канал?
– Наш канал называется «Авокадо». Он весьма популярен у москвичей и за последнее время сильно преуспел в своем развитии.
– Почему «Авокадо»? – пока не решалась все же открыто согласиться на интервью Светлана.
– Потому что наши передачи, как и сам этот фрукт, экзотически вкусны для восприятия, очень полезны для ориентации в жизненном пространстве и тонизируют, то есть не дают расслабиться людям в гонке за удовольствиями и достатком, чтобы вас не обошли на повороте завистники и конкуренты, – ответил я словами шефа.
– Ну хорошо… – после недолгого молчания сказала бывшая невеста ныне покойного завлаба Рудольфа Михайловича Фокина. – Когда вы хотите меня видеть?
– Сегодня… – твердо произнес я. – Это возможно?
– А где вы будете снимать?
– Мы можем приехать к вам, чтобы вы находились в знакомой вам обстановке и могли бы вести себя естественно и непринужденно.
– Хорошо, приезжайте, – сказала Светлана.
– Через час-полтора?
– Давайте через два. Мне надо успеть привести себя в порядок.
– Хорошо, – согласился я. – Будьте добры, скажите ваш адрес.
