Три четверти клиентов Джорджа Фоллона перебрались к Деннису и его главному помощнику Лео Форчуну. Остальные просто ушли. Иногда Деннис гадал, чем целыми днями занимается Латам. Эндрю приходил в контору регулярно и возился с какими-то бумагами, но посетителей у него было мало. Причем все они оказывались ему под стать: громогласные и любящие хлопать собеседника по спине. Таких принято называть «рубаха-парень», но Деннису казалось, что любой человек, у которого есть хоть капля здравого смысла, должен обходить их за милю.
— Эндрю, тебе что-то нужно?
— Нет-нет. — Латам взял остатки печенья и сунул в рот. Потом бросил тарелку на стол и насмешливо улыбнулся, когда Деннис поставил ее на одну линию с чашкой и блюдцем. — Просто заскочил поболтать, вот и все.
Деннис ненавидел эту фразу. Ею всегда пользовались на телевидении. Именно поэтому Бринкли редко включал телевизор. Герои пьес то и дело «выскакивали» бросить письмо в ящик или «заскакивали» в паб пропустить стаканчик. В одной криминальной истории патологоанатом собирался «заскочить» в операционную, чтобы «вскрыть труп и посмотреть, что у него внутри». Это воспоминание, к которому прибавилась тревога за Полли, едва не довело Денниса до белого каления.
— Боюсь, сейчас у меня слишком много дел.
— Ден, тебе нужно сделать перерыв. Немного проветриться. — Эндрю улыбнулся, увидев, что полоска кожи над воротником компаньона побагровела. Деннис терпеть не мог, когда его называли Деном. — Ты уже отгулял отпуск за этот год?
— Зачем задавать вопрос, ответ на который известен заранее?
— Просто для разговора.
— Ну, если у тебя есть лишнее время, то у меня его нет.
Деннис повернулся к монитору и хмуро нажал несколько клавиш. Эндрю, сидевший на краю письменного стола, переместился в кресло, недавно покинутое Полли.
— Гмм, — сказал он, устраиваясь, — сиденье еще теплое.
Деннис покраснел еще сильнее, стиснул зубы и застучал по клавиатуре.
— Красивая девушка. Почему у меня никогда нет таких клиентов? — Последовала пауза. — Кажется, я видел ее на похоронах старой Кэри Лоусон. — Пауза продлилась. — Только не говори мне, что она приходила сюда за частью своего барахла.
Деннис сжал губы, нажал на кнопку селектора и велел откликнувшейся девушке немедленно зайти и забрать у него почту.
— Слушай… — Эндрю начал выбираться из кресла. — Ты просто обязан прийти и пообедать с нами. Джилл только вчера сказала: «Мы не видели Денни целую вечность». Ты же знаешь, как ей нравишься.
Деннис не ответил. Его встречи с Джильдой Латам можно было пересчитать по пальцам одной руки. В первый раз это случилось, когда она пришла в контору с отцом, чтобы заключить договор, а в последний — на похоронах Кэри. Кроме того, однажды он рассказывал о своих машинах членам Костонской ассоциации читателей библиотек. Джильда стала рассыпаться в фальшивых похвалах, а потом настояла на том, что поможет ему убрать слайды. Понадобилось несколько часов, чтобы расставить их правильно.
Сейчас Бринкли гадал, во время какой из этих встреч он успел «понравиться» Джильде. Скорее всего, это была фигура речи, использовавшаяся в последнее время так же небрежно, как слово «любовь». В прошлом году это слово присутствовало почти во всех присланных ему рождественских открытках, даже написанных едва знакомыми людьми. Кажется, не воспользовался им только молочник.
Когда рабочий день закончился и люди начали собирать вещи, Деннис решил еще раз взглянуть на счет Лоусонов. Как финансовый советник нового издательства, во время инаугурации он должен был положить на стол самые свежие данные. Бринкли набрал пароль, которым было слово «Пармаин».
Деннис очень гордился своими паролями, которые были составлены из слов средневекового французского языка. Он тщательно выбирал их так, чтобы пароли отражали бизнес или личность того или иного клиента. Пьяный землевладелец, проигравший свой участок в карты, носил у Бринкли имя «Сотерал». Производитель готового платья — «Азур». Директор подготовительной школы — «Энфансеньон». Судья, водивший дружбу с местными охотниками, — «Эсмошьор». Жадный банкир — «Термоинт». «Обен», «фоконсель», «дрангет», «лорен» — кто мог бы догадаться, что значат эти слова?
Знал это только Лео Форчун. Деннис был очень доволен своей выдумкой, поэтому Лео не стал говорить, что название диска, на котором хранились пароли — «Энтр'оврир» [40], — слишком прозрачно. Но он согласился, что сами слова расшифровать невозможно. Человек, не знакомый с великим множеством сортов яблок, никогда не догадается, что «пармаин» — это сорт «пармен», который растет только в графстве Вустершир.
* * *
Полли возвращалась в Форбс-Эббот на автобусе и злилась. Злилась главным образом потому, что ездить на автобусах было ниже ее достоинства. Но еще и потому, что этот старый ханжа унизил ее ради собственного удовольствия. Он все расскажет Мэллори. Конечно расскажет. Это абсолютно в его духе. Она уже слышала, как этот напыщенный тип с насмешливым сожалением описывает сцену, происшедшую в его кабинете. «Я чувствую, что ты, как ее отец, должен знать…» Ага, как же.
В деревне были две остановки. Первая находилась рядом с утиным прудом, у Больничного переулка и почти напротив дома Денниса. Кое-кто из пассажиров приготовился выйти. Для этого потребовалось время. Все были нагружены покупками, а одна женщина везла с собой малыша в прогулочной коляске. Водитель выбрался из кабины и помог ей выйти.
Все это время Полли смотрела в окно прямо на гараж Киндерс. Машины не было — видимо, Деннис уехал на ней на работу. Этой ужасной уборщицы тоже не видно. И вообще никаких признаков жизни. Когда водитель снова сел за руль, Полли вскочила, сказала «минутку» и выпрыгнула из автобуса.
Большинство вышедших на остановке двинулись по переулку, но две женщины отстали, нагнулись друг к другу и начали вполголоса переговариваться. Ощущая на себе их взгляды, Полли пошла к пруду, села на скамейку и стала наблюдать за утками. Те плавали, задирали хвосты и дрались. Внезапно поднялось неистовое кряканье, а когда все утихло, женщины ушли.
Полли огляделась. По переулку шел мужчина в кепке, прогуливавший лабрадора. Она быстро пересекла улицу, открыла ворота Киндерс и вошла в гараж. Доска с ключами находилась на том же месте. Вот дурак! Хотя ключей от дома Полли не видела, он все равно напрашивался на неприятности. Можно сказать, что она оказывает Бринкли услугу, обращая внимание на риск, которому он себя подвергает. Человек всегда должен остерегаться. Полли сняла с колышка связку ключей с биркой «Контора» и сунула их в карман.
Девушка двинулась по переулку; три ключа оттягивали карман тонкого хлопкового платья. Ну вот. Они у нее. Никто не знает, что ключи у нее. Ей ничего не грозит. И все же Полли стало не по себе. Она взяла ключи, повинуясь импульсу, но теперь нужно было придумать, как скорее вернуть их на место. Через час Деннис приедет с работы. Конечно, он может не проверить доску. И вряд ли оставит ключи от красивого темно-синего «лексуса», на который Полли обратила внимание во время похорон. Но все же когда-то ему придется запереть гараж. Вопрос в том, когда это случится.
Постепенно до Полли доходило, что если она собирается воспользоваться ключами — а воспользоваться ими она собиралась, иначе не было смысла их красть, — то возвращать их весьма рискованно. Даже если Деннис не заметит их исчезновения, повесить ключи на место будет очень трудно. А если он заметит, что ключи пропали, а потом появились снова, то сильно встревожится. И может обратиться в полицию. Но если она оставит все как есть, Деннис может подумать, что сам потерял их. Старики забывчивы. Они вечно что-то теряют.
Полли прошла на кухню, достала из холодильника одну из банок диетической кока-колы, которыми предусмотрительно запаслась утром на почте, прижала ее к пылавшей щеке, с удовольствием прислушалась к тихому шипению тысяч пузырьков и жадно выпила содержимое. Потом сняла строгую черную ленту, тряхнула волосами и отвела их от лица. Оттянув платье от потной кожи, вымыла холодной водой лицо и шею. Капли, упавшие при этом на пол, должны были высохнуть сами собой.
