собой возбужденными глазами маньяка, стал тыкать пальцем в экран. – Мне позвонили по видеосвязи. Перед тем, как я почувствовал недомогание.
Мэгги молча смотрела на него в упор.
– Это была она, Мэгпай.
– Кто «она»?
– Шарлотта, – ответил отец и пристально посмотрел на дочь.
Так, понятно, он, похоже, и правда ударился головой.
– Что ты такое говоришь?
– Она звонила мне. И выглядела напуганной. Я видел ее. Она жива…
– Думаю, тебе просто стало плохо, – сказала она, скосив глаза на бутылку, – и ты подумал, что…
– Да нет же! – возразил отец. – Это была она, только старше, и ошибки здесь быть не может. Я видел сотни ее фотографий. Это была Шарлотта.
– Значит, это проделки каких-нибудь пранкеров, – ответила Мэгги. – Кто-то нашел девушку, похожую на Шарлотту. Или поколдовал над изображением на компьютере. Идиотская шутка.
Жестокие пранкеры потешались над их семьей уже не в первый раз.
– Она звала на помощь.
У отца был такой вид, будто к его глазам вот-вот подступят слезы.
– Пап, Шарлотта мертва. Полиция обнаружила ее тело. Она…
– Да нет же. Ну подумай сама. Голову девушке размозжили камнем, лицо было полностью обезображено.
– А как же ДНК? Они ведь должны были…
– Не думаю, что в случае с Шарлоттой кто-то делал ДНК-тест. С какой стати? Никто ведь не сомневался, что это она.
– Но, пап… – начала было Мэгги, но так и не договорила.
Таким отца ей доводилось видеть и раньше. Он будто проваливался в другое измерение. Вчера это был ролик с той вечеринки с неустановленным участником. Сегодня дерганый видеозвонок по FaceTime с участием мертвой девушки. По правде говоря, ей это даже нравилось. Когда они сообща работали над делом, у него блестели глаза от оптимизма и энтузиазма. Интересно, какие психологические проблемы ей сулит то, что их с отцом сблизил сидящий в тюрьме брат и его мертвая девушка.
Мэгги решила подыграть ему, чтобы он немного успокоился. Она попросила у него телефон.
– Говоришь, звонок был по FaceTime?
– Ну да. Я пытался перезвонить, но услышал только гудки, – ответил он, протягивая ей мобильный.
Мэгги взяла его, не сводя с отца внимательного взгляда.
– Звонок поступил из какого-то небольшого городка в Мексике, – он показал ей журнал звонков: абонент вышел на связь из Тулума, местечка под названием «Moloko Бар».
– Есть сервисы, с помощью которых можно легко подделать данные исходящего звонка, – заявила Мэгги. – Это вполне может оказаться фейком.
– А может и не оказаться, – возразил отец.
Девушка вывела на экран туристический сайт. Там сообщалось, что Тулум представляет собой «стильное местечко для отдыха на восточном побережье Мексики с удивительными пляжами, руинами и атмосферой куда умиротвореннее и спокойнее, чем на курортах в Канкуне и Ривьера-Майе».
Отец перегнулся через плечо Мэгги и уставился на фотографию, вывешенную на сайте: прекрасная молодая девушка сидит на качелях из дерева, под ногами у нее песок, соперничающий по белизне с бумагой, а за спиной голубым неоном отливает океан.
Мэгги загуглила «Moloko Бар», оказавшийся ночным клубом. На фотографии молодые девушки в блестящих нарядах раздавали шампанское и явно получали от жизни массу удовольствия.
Она посмотрела на отца. Ощущение было такое, будто у него над головой загорелась лампочка.
– На следующей неделе, – произнес он. – Когда наступят весенние каникулы. Как насчет того, чтобы немного попутешествовать?
Мэгги склонила голову набок.
– Куда? Сюда, что ли? – ткнула она пальцем в экран.
Папа медленно кивнул.
– Я думала, в этом году мы не сможем никуда поехать – с деньгами-то у нас не очень.
– Пусть это тебя не заботит.
– Но ведь мама…
– Они возвращаются из Небраски в воскресенье. Мы можем уехать либо в этот же день позже, либо на следующее утро.
– Не думаю, что маме понравится…
– Маму предоставь мне.
Он вел себя импульсивно. Даже нет – как одержимый безумец. Вполне возможно, у него действительно было сотрясение мозга. Однако у Мэгги не хватило духу развеять его иллюзии этим же вечером. Завтра он наверняка передумает.
– Пойдем немного поспим, – произнес отец. – Завтра нужно будет все тщательно спланировать и собрать вещи.
Она хотела рассказать ему, что с ней сегодня случилось. Что она ему солгала и очень об этом сожалеет. Что перепугалась. Что воспользовалась его уроками и таким образом вышла из трудного положения. Но вместо этого лишь поцеловала его в щечку:
– Спокойной ночи, папа.
Мэгги сидела на кровати в ночнушке, обхватив руками колени, и без конца мысленно возвращалась к вечеринке. При взгляде на синяки на запястьях у нее заходилось сердце. Какая же она дура. Это ж надо было поверить, что она и правда ему интересна. Поверить, что он, как и ее братья, славный парень. Если бы она хитростью не заставила его ослабить бдительность, он бы… об этом даже думать не хотелось. Желание было только одно – вычеркнуть этот вечер из памяти. Скорее бы он закончился, этот дебильный год, чтобы она могла уехать в колледж и начать новую жизнь. Там, где ценится ум, а не только внешность или умение хорошо бросать теннисный шарик. Там, где она была бы кем-то бо́льшим, чем просто сестрой Дэнни Пайна.
Мэгги очень хотелось, чтобы сейчас дома была мама. Ей, конечно, можно было позвонить, но она не хотела беспокоить ее в такой поздний час, чтобы лишний раз не волновать. У мамы и без того дел было невпроворот из-за разборок с дедушкой. И все это в городе, где их все ненавидели.
Девушка опять вспомнила об Эрике, о том, как он притворился, что неравнодушен к делу Дэнни. Как выказал мнимый интерес к ролику. Мэгги потянулась к ноутбуку, лежавшему в ногах кровати, чтобы посмотреть комментарии к этой записи. Если Пайны и были в чем-то хороши, так это в использовании дела Дэнни, чтобы прятаться от собственных проблем. На странице пестрели десятки новых комментариев, каждый из которых мог потенциально содержать важную информацию. Но потом она их прочла:
Шлюха
