— Господин Сушков не был богатым человеком, — объяснил он. — Но завещал небольшую сумму даме, у которой снимал квартиру, и она уже распорядилась поставить небольшое надгробие.
Индейкин попробовал ногой грунт. Судя по твердости земли, никто в ближайшие дни могилу не вскрывал.
— Я пойду, — смиренно произнес падре, — оставлю вас наедине с усопшим.
— Мы вам благодарны, падре Бенуа.
Падре медленно удалился.
— Как ты думаешь, могилу могли недавно вскрывать? — спросил Индейкин Поля.
Тот встал на четвереньки. Потрогал землю, потом поднялся:
— Нет, патрон, могилу в последние несколько дней никто не вскрывал.
— Вот и отлично. Уже светает.
— У нас день всегда начинается в шесть часов. Экватор.
— Понятно. Вернемся в гостиницу.
38. В отеле и в аэропорту
Жан-Кристоф и Доминик мирно беседовали с Жанвье. Рядом стояла Клемане.
— Где он? — спросил Индейкин.
Жан-Кристоф и Доминик развели руками.
— Вы его нашли?
— Его в отеле нет.
— А где он?
— Мы все проверили.
Вмешался Жанвье:
— Господа заставили меня нарушить правила нашего отеля. Боюсь, это не понравится менеджеру. Но я поручил Клемане помогать вашим людям, и они прошли все номера. Это, конечно, противоречит правилам нашего отеля, но…
В разговор вступила Клемане:
— Правда, месье. Я помогала господам проверить все обычные номера. Там лишних не было. Потом меня попросили помогать проверить люксы. Месье Жанвье возражал…
— Да, но я… — грозно одернул ее Жанвье.
— Нет, только сначала, — Клеменс поняла, что чуть было не подвела начальника, и начала его выгораживать: — Я его понимаю. Месье Жанвье очень ответственный человек. А там живут люди, которые ездят на «мерседесах». Я их всех знаю.
— Да, она их всех знает, — хмыкнул Жанвье.
— Лишних в номерах не было. Я внимательно осмотрела. Очень внимательно, месье.
— Это она могла, — опять иронически хмыкнул Жанвье.
— Она нам помогала, — подтвердил Доминик. — Лишних не было. Мы, конечно, одеяла не снимали…
— Не снимали, — подтвердила Клемане.
Жанвье снова хмыкнул, но ничего не сказал.
Индейкин слушал и не задавал вопросов. Он понял, что Ржавцеву удалось уйти. Как он это сделал, теперь уже неважно. Потом он повернулся к Полю:
— Отвези меня в аэропорт.
— А мы? — спросил Жан-Кристоф.
— Поедете с нами. Здесь вам больше делать нечего.
* * *
По дороге в аэропорт Индейкин кому-то звонил.
В аэропорту его встретил начальник охраны, мулат с военной выправкой в фирменном костюме авиакомпании.
— Капитан Мунонго. Мне только что звонили и сказали, чтобы я вам помог.
— Какие-нибудь рейсы уже улетели?
— Нет. Но рейс в Рим через двадцать минут.
— Я хочу посмотреть на пассажиров. Я ищу одного человека.
— Мне об этом сообщили. Если вы его найдете, мы его задержим для проверки документов.
— Я буду вам благодарен.
— Пройдемте в зал отлета. Эти люди, — он указал на Поля, Доминика и Жана-Кристофа, — пойдут с вами?
— Нет. Если что случится, вы поможете нам?
— Поможем.
— Где нам ждать вас? — спросил Поль.
— Ты жди в баре. Остальные возвращайтесь в город.
Капитан подвел Индейкина к паспортному контролю, что-то сказал полицейскому, тот пропустил их в зал отлета.
— Сегодня много улетающих? — спросил Индейкин.
— Как обычно, человек пятьсот.
Он провел Индейкина в отсек, где собрались пассажиры, ожидающие посадки на Рим. Европейцы, африканцы, семьи, дети. Но того, кого он искал, среди них не было.
— Когда следующий рейс?
— Через час. Париж. Потом Лондон.
Они вернулись в главный зал, Индейкин прошел вдоль кресел, подошел к бару, заглянул в туалет. Безрезультатно. Появлялись новые пассажиры, Ржавцева среди них тоже не было. Объявили посадку на Париж, потом на Лондон, потом на Женеву. Главный зал опустел.
Подошел капитан:
— Все утренние рейсы улетели.
— Когда следующий отлет?
— Через два часа.
— Я подожду.
Он спустился в бар. Поль мирно пил кофе.
— Я останусь здесь, — распорядился Индейкин. — А ты поезжай в город, найди пять-шесть человек и, когда стемнеет, привези их на кладбище.
— Вскрывать могилу?
— Да. Найдешь людей?
— Это нетрудно. Начинать без вас?
— Нет. Пусть они меня ждут, а ты приезжай за мной в аэропорт в восемь.
* * *
Весь день Индейкин провел в аэропорту. Проверял всех отъезжающих. Ржавцева среди них не было. В семь пятьдесят улетел последний рейс.
— Теперь только утром, — сказал капитан.
— Может быть, чашку кофе? — предложил Индейкин.
— Охотно.
Прошли в бар.
— Вам трудно различать африканцев, — говорил капитан за чашкой кофе. — Для вас мы все на одно лицо. За исключением тех, кого вы знаете. То же самое и для нас. Мы с трудом различаем европейцев. Но я десять лет прожил в Париже, и у меня профессиональная память. Кроме того, у меня жена итальянка. Если вы оставите мне фотографию, я постараюсь вам помочь.
