Мне не раз приходилось с такими фактами сталкиваться.
Особняк от имени Чарского Юрий Филиппович застраховал в «АКСС», где к тому времени уже трудился сам, чтобы легенда о богатом чудаке имела под собой почву. О том же, что этот клиент «Фортуны» уехал за границу, он мог узнать у бывшего своего коллеги Васильева. Незаметно, в разговоре.
Дела! Вот накрутили. Сам черт ногу сломит. Если я двигаюсь в правильном направлении, то я просто снимаю шляпу перед преступниками. До чего тонко продуманная и точно рассчитанная комбинация.
Только ради чего все это?
Есть и другой вариант: конкурирующая фирма решила пустить Староверова по миру и прибрать его компанию к рукам. А что, еще пара таких акций, и компания может затрещать по швам…
Нет, Танечка, не гони лошадей! Пока ты отрабатываешь версию «коварная подруга». И не забивай себе голову лишней информацией.
Я так же тихо закрыла кабинет и вернулась в туалет. Разумеется, я вовсе не собиралась торчать на антресоли до утра. Есть ведь окно. Его вполне можно открыть изнутри. Неважно, что сигнализация включена. Пары минут мне хватит, чтобы добежать до канадской границы.
Когда раздался вой милицейской сирены, я уже не спеша выруливала с соседнего двора, где оставляла свою «девятку».
В кафе я появилась около девяти вечера прямо в том наряде, в котором лежала на антресоли. Ничего, Староверов меня простит, потерпит и в спортивной одежде. У нас рабочее совещание, в конце концов, а не любовное свидание.
Я уже взялась за ручку двери, когда меня окликнули.
Оглянувшись, увидела, что Акакий Спиридонович вылезает из своего автомобиля.
— Я уже начал волноваться, Таня. Вы же сказали, что в восемь придете.
— Дела, — я пожала плечами.
В свете неоновой лампы над крыльцом черты лица Староверова казались несколько резче, отчего он выглядел более мужественным и строгим.
— Боже, Таня, у вас, кажется, кровь на щеке.
Он извлек из кармана белоснежный платочек и осторожно коснулся моей щеки.
— Ссадины вроде нет. Просто испачкались. Да у вас и куртка в пятнах. Вы где были?
— Я не успела переодеться. Спешила. Извините.
— Я понимаю. Но…
Я знала, что он скажет. Что неприлично в таком виде появляться в кафе. И это верно.
— Акакий Спиридонович, мы можем поговорить в машине.
— Нет, Татьяна Александровна. Вы устали и, кажется, замерзли.
Меня и вправду колотила дрожь. Но не от холода, а от пережитого волнения, от того, что мысли, перескакивая с одной на другую, жгли мое уставшее серое вещество.
— Давайте поставим вашу машину на стоянку, поедем ко мне домой. Я напою вас коньяком, накормлю, и мы с вами поговорим в спокойной обстановке.
Я лишь кивнула в ответ. Идея мне показалась интересной. Да и косточки мои, помнится, вещали что-то про выбор правильного пути. Посмотрим.
Мне было легко и уютно в мило обставленной квартире Староверова. От ароматного коньяка и нехитрой домашней пищи тепло разлилось по всему уставшему телу. Захотелось положить голову на плечо Акакию и немного поспать.
Но дело есть дело. Я принялась излагать своему клиенту догадки. В том числе и эту, про некую конкурирующую фирму, которая пытается его разорить или хочет отомстить.
— А где ваши часы? — вдруг вспомнила я. Наговорила столько всего, даже не позаботившись о безопасности.
— Не успел вам сказать, Таня. Я в восторге от вас. Как вы могли определить сразу, что часы с секретом? После вашей странной выходки разобрал я их и понял, в чем дело. Вы что, ведьма?
— В некотором роде, — скромно улыбнулась я.
— А все-таки?
— Стечение обстоятельств. Просто я случайно узнала, что мой приятель, который изготавливает такие вещи, как раз полгода назад, когда был заключен договор с Калякиной, продал такую вещь Диме Волкову.
— Волкову? Тому самому детективу?
Я кивнула.
— Кому же тогда можно верить? Значит, Юра, человек, которому я доверял, специально мне их подарил, чтобы знать о моих действиях в связи с договором? Так получается?
— Выходит, что так.
— А кто же тогда убил Юрия?
Я пожала плечами:
— Пока я этого сказать не могу. Давайте вместе подумаем. И только вы, Акакий Спиридонович, сможете мне помочь.
— Зовите меня просто Аликом, если вас не затруднит.
Меня не затруднит. Я кивнула, согласившись на фамильярное обращение. Для меня это вполне естественно.
— Хорошо, Алик. Только вы мне можете помочь, повторяю.
— Каким образом?
— Хорошенько подумайте и выскажите предположения, кто мог вас так, пардон, кинуть. Ваша жизнь и жизнь Романа Николаевича, по идее, где-то должны пересекаться. Или есть связующее звено. Женщина. Блондинка. По имени Ирина. Впрочем, она с таким же успехом может быть и брюнеткой. И еще — только вы сможете навести меня на мысль, с кем мог скооперироваться Юрий Филиппович. Вполне может статься, что вы тоже знаете этого человека.
Он уже не удивился тому, что мои познания в его деле столь обширны. Настолько его поразила моя прозорливость с часами. Кажется, он не удивится даже в том случае, если я вот сейчас, погадав на кофейной гуще в своей чашке, сразу назову имя убийцы и объясню, почему совершено преступление.
— Минуточку подождите, Таня.
Староверов принес из соседней комнаты альбом с фотографиями со словами:
— Сейчас устроим вечер воспоминаний. Может, это нам поможет.
Мы просмотрели уже третий альбом. От многочисленных имен и фамилий, от мелькания незнакомых лиц у меня звенело в голове. От беспрестанного курения першило в горле. А разгадка не приблизилась ни на шаг.
Просто Акакий допустил ошибку — начал не с того. С фотографий, которые касались последних этапов его жизни: коллеги, презентации, партнеры по бизнесу, поездки на природу… Никакой Ирины, подходящей на роль убийцы, мы не отыскали.
Я устало откинулась в кресле и на мгновенье закрыла глаза, прошептав:
— Дурдом какой-то.
Акакий, сидевший на подлокотнике, осторожно провел рукой по моим волосам.
— Бедная вы моя. Задал я вам задачку с тысячей неизвестных.
Знал бы он, кто на самом деле эту задачку подсунул. Прикосновение рук Акакия мне было приятно. Я улыбнулась. А он вдруг наклонился и поцеловал меня в губы. И предательские мурашки тут же побежали по спине. «Нет у вас единственного любимого…» Ах, как правы мои магические косточки.
— Вы очень красивая девушка, Таня. И вообще, необыкновенная.
— Я знаю.
Мне уже не хотелось смотреть на фотографии, не хотелось думать. Мне хотелось просто немного побыть самой собой — не детективом, лазающим по антресолям, а просто женщиной, нежной и ласковой.
И тут я вдруг вспомнила, как в данный момент выгляжу: потертые джинсы, заляпанные бог весть чем, дурацкий свитер. Все это явно не вязалось с тем образом, который я только что себе нарисовала. Я невольно рассмеялась.
— Почему вы смеетесь, Таня?
— Просто так, вспомнила кое-что. Давайте следующий альбом.
И Староверов раскрыл четвертый по счету альбом.
— Это вся наша группа. — Он принялся вновь называть бесконечные имена и фамилии людей, запечатленных на цветных фотографиях форматом десять на пятнадцать.
— Саша Дорохов. Лена Казанцева. Ида Антонова…
— Стоп.
— Что?
— Имя Аделаида довольно редкое, а за сегодняшний день оно мне встретилось дважды. Давайте поподробнее про Иду. Кстати, так зовут одну из одноклассниц Насти Калякиной.
— Она не Аделаида, а Ираида. Ее кто Ирой, кто Идой звал.
— Боже!
— Что, Таня? Думаете, это она и есть?
— Убийца сама себя назвала именно Иркой. А я с ног сбилась, Ирину ищу. В каких отношениях вы были с этой самой Ираидой?
— В обыкновенных. Встречался с ней даже одно время. Но она такая прилипчивая. У нее idee fixe была — замуж поскорее и повыгоднее выскочить.
Я себя в роли ее избранника видеть не пожелал. Еле отделался от нее. Она потом к Юрию прицепилась.
Не знаю, как ему удалось от нее отвертеться. Я говорил — после окончания института наши с ним пути надолго разошлись.
Кстати, около года назад я ее видел. До сих пор не замужем. Преуспевает в торговле. Но очень мечтает заняться чем-нибудь для души. Предлагала мне объединить усилия. Средства в дело вложить предлагала. Но я снова отказался. Я знаю, чем это может для меня потом обернуться.
— Как считаете, она смогла бы убить человека?
И даже не одного?
— Не знаю. Вообще-то, она… Как бы это поточнее выразиться? Я помню один случай из ее детства, про который она сама мне рассказала. А уж вы делайте выводы. У хорошего детектива, как вы, всегда есть нюх.
— Что за случай? — Меня это заинтересовало.
— Иде было лет десять, когда это произошло.
У них в семье жил котенок. Однажды она сидела и рисовала красками. Котенок забрался на стол и свалил банку с водой. Грязная жидкость растеклась по бумаге и испортила рисунок. И тогда разозлившаяся Ида в наказание засунула котенка… в морозилку. Хорошо, что мать пришла с работы, спасла несчастное животное. Ида рассказывала мне об этом совершенно спокойно, даже смеялась. Такая, мол, своенравная была, — Ничего себе. Вот это персонаж. Импульсивная дамочка. Если ее характер мало изменился, то эта женщина может оказаться способной на многое. Пожалуй, мне пора. Надо заскочить к Роману Николаевичу. Фотографию я на время конфискую.
