— В таком случае, как вы объясните тот факт, что точно на такой же «БМВ» с вашими номерами разъезжал совершенно другой человек?
— Я не знаю, как подобное могло произойти, просто теряюсь в догадках, — округлив глаза от удивления, ответил собеседник.
— Иннокентий Петрович, напрягите, пожалуйста, память, — настоятельно попросила я, надеясь выудить из него хоть какие-нибудь ценные сведения. — Вы уверены, что никому не одалживали машину, ну, хотя бы на один вечер? Подумайте хорошенько.
— Говорите, на вечер? — уже с сомнением в голосе переспросил Иннокентий Петрович.
— Да. А утром ее могли вернуть на прежнее место.
— Так что же вы сразу не сказали про вечер? — с заметным оживлением посетовал Иннокентий Петрович. — Я ведь на самом деле однажды дал машину своему приятелю. Мы вместе в школе учились и в армии служили в одном полку. Только он не такой парень, чтобы девушку похищать, они за ним табуном бегают. Никакого смысла.
Для полной уверенности я показала Иннокентию фотографию, сделанную в ресторане «Устрицы из Лозанны», и реакция не заставила себя ждать.
— Точно, Матвей собственной персоной! — с радостной улыбкой провозгласил собеседник и вновь посмотрел мне в глаза открытым взглядом. — Как раз ему я и давал машину.
— И как он объяснил, зачем она ему понадобилась? — решила я узнать всю подноготную мужской дружбы. Судя по всему, действительно крепки их отношения, если Иннокентий Петрович дает пользоваться своим личным транспортом.
— Понимаете, Матвей до недавних пор встречался с богатой женщиной, и возить ее в ресторан на общественном транспорте как-то…
— Несолидно, — подсказала я верное слово.
— Вот видите, вы прекрасно понимаете, — улыбнулся собеседник. — К тому же, как я предполагал, девушка его весьма взыскательная особа, и упасть в ее глазах для Матвея подобно смерти. Неисправимый бабский угодник. Знакомых у него мало, и ко мне он обратился в первую очередь. А поскольку машина требовалась ему на ночь, когда я уже возвращался с работы, то в принципе никаких неудобств лично для меня не возникало. Вот и помог ему пустить девушке пыль в глаза.
— Ну и как, удалось ему произвести впечатление на свою даму в конечном счете?
— Понятия не имею, предпочитаю не вникать в чужую личную жизнь без особой на то причины, — спокойно ответил Иннокентий Петрович, явно не одобряя мое нескромное любопытство. — Думаю, вы не удивитесь, если я скажу, что некоторым не нравится быть объектом пристального внимания.
— Хорошо. Значит, вы одолжили другу машину и…
— И утром она стояла на своем обычном месте.
— А как часто он брал вашу машину?
— Один раз только. Еще однажды он меня подвозил на моей тачке. Я тогда день рождения начальника отмечал и за руль, как вы понимаете, сесть не мог. Он меня на работу доставил, а потом сказал, что за мной заедет, чтобы, мол, тачку на ночь не оставлять около офиса. Опасно, угонят еще. Ну, меня домой привез, до дома еле доволок — здорово я тогда на грудь принял. Потом два дня отлеживался, а Матвей периодически забегал и минералки приносил.
— Для моего полного счастья не хватает только адреса и фамилии вашего друга, — сказала я, решив, что пора закругляться.
— Вы что-то говорили про похищение девушки? — задумчиво спросил Иннокентий Петрович. — Имейте в виду, что Матвей ни при чем. Если вы его в чем-то подозреваете, то, по-моему, это чушь.
— Иннокентий Петрович, если уж я не делаю преждевременных выводов, то вам подавно совершать такой ошибки не рекомендую. Вы друг Матвея, вот и продолжайте им оставаться, остальное мое дело.
— Договорились, — вздохнул Иннокентий. — Записывайте полное имя…
— Спасибо, я так запомню.
— Хавкин Матвей, отчество не помню, в школе и в армии оно без надобности. Живет на Первомайской, дом тридцать два, квартира сорок пять.
— Он действительно живет по этому адресу? Другого у него нет?
— Вот на этот вопрос ответить затрудняюсь, лично мне известен лишь этот адрес. Сколько себя помню, он всегда жил в этом доме. Хотя вполне возможно, что у Матвея еще где-то есть квартира, специально для свиданий.
— Для свиданий? — хмыкнула я. — А чем для этих целей не подходит квартира на Первомайской?
— Родители его часто навещают и могут нагрянуть в самый неподходящий момент. Согласитесь, что весьма проблематично приводить девушек к себе домой и при этом прислушиваться к любому шороху, боясь, как бы предки не пожаловали. Подобное напряжение не способствует налаживанию контакта с прелестницами. Поэтому он мог снять другую квартиру и обустроить ее по собственному вкусу.
— Спасибо, теперь я знаю, где его искать.
— Ну что ж, желаю удачи, — и он поднялся с места, чтобы проводить меня до порога.
Поблагодарив еще раз Иннокентия Петровича, я припустилась вниз к выходу из подъезда. Окрыленная открывшимися перспективами, я неслась на нехилой скорости к дому Хавкина Матвея. Я была почти уверена — хотя и сама не понимала почему, — что он поможет мне выйти на убийцу Казаченко. Не пропадут тогда даром все мои усилия по проверке взаимоотношений Виктории с сильным полом, к которому она явно неравнодушна. Все естественно и закономерно: сначала девушки выходят замуж за стариков и с нетерпением ожидают их скорой кончины, и если сей счастливый миг все отсрочивается, то они пускаются в свободное гуляние. Самое поразительное то, что некоторые старички очень удивляются такому повороту и никак не могут понять, какого черта жена променяла его на глупый молодняк?! Хотя бывает и такое, что старички через месяц подыскивают себе новую молоденькую пассию, а жене не остается ничего лучшего, как искать утешения на стороне.
Все больше я склонялась к мысли, что пострадавшей стороной в браке Кузьмы Филипповича и Виктории был трагически погибший муженек, оставивший вдове несметное богатство. Наверняка Виктория найдет достойное применение его денежкам и, недолго печалясь, повторно выскочит замуж за молодого воздыхателя.
Вот так я размышляла на пути к месту жительства человека, который представлялся мне возможной разгадкой причины убийства Казаченко. До сих пор мне так и не удалось докопаться до истины. Это обстоятельство одновременно и огорчало, и подстегивало к действию.
* * *
Поколесив немного около дома Хавкина, я наконец нашла въезд во двор и остановила машину у обочины. Выйдя из «девятки», сразу же окинула наметанным взглядом пространство, высматривая, нет ли где желающих поиздеваться над моей машиной. Удостоверившись в отсутствии таковых в пределах видимости, я направилась к дому. Оказалось, Иннокентий Петрович дал адрес, да забыл сообщить, в каком именно подъезде находится квартира. А их было, то есть подъездов, ой как много.
Благо сегодня у меня была ясная голова и для определения нужной квартиры мне хватило двух минут. Итог моих математических расчетов был успешным, я в конце концов добралась до квартиры Хавкина и нажала на звонок. Я оптимистично надеялась, что в это время даже кутивший ночами ловелас должен был уже проспаться, подняться с постели и заняться ежедневными хлопотами. Учитывая сей факт, я нажимала на звонок на протяжении пяти минут, если не больше.
Видимо, в моих расчетах имелся существенный прокол, поскольку открывать дверь никто не спешил. Такое положение вещей меня не устраивало, поэтому я продолжала звонить. Причем до того расстаралась, что указательный палец заныл. И даже привлекла внимание соседки.
— Девушка, зря стараетесь, никого нет дома, — ворчливо пробормотала молодая женщина, высунув лицо в приоткрытую дверь.
Я обернулась сразу же, как только она начала говорить, и внимательно посмотрела на нее. Несмотря на звучащие недовольные нотки, на ее лице не отражалось ни малейших признаков неприятия. Скорее любопытство, так и плещущее через край.
— С чего вы решили, что Матвея нет дома? — спросила я, специально назвав Хавкина по имени. Пусть у женщины создастся впечатление, будто я с ним знакома. Надеюсь, это поможет развязать ей язык и мне не придется вытягивать из нее информацию.
— С того, — многозначительно, но непонятно произнесла женщина. — Кто вы ему будете? Раньше я вас тут не видела.
— А вы следите за всеми посетителями Матвея?
— Ну… разве это наказуемо?
— Нет. Только думаю, Матвея не осчастливил бы этот факт.
— Я об этом не распространяюсь, значит, он об этом не узнает.
— Только не говорите, что запали на него, — подражая интонациям легкомысленной девицы, сказала я и приблизилась к ней. — Какая жалость, вам-то он соблазнительных предложений наверняка не делал.
— Не ваше дело, — обидевшись, сказала женщина. — Так вы кто ему?
— Зовут меня Таня, с некоторых пор бывшая подружка.
— Бросил вас? — злорадно спросила собеседница.
