Ольсен присматривался ко мне более внимательно. Он опасался, что я могу подвергнуть сомнению его выводы, и от такой мысли заранее приходил в ярость.
- Это уже закрытое дело.
- И нет возможности его снова открыть?
- Нет, никакой. - От злости он зашипел совсем безграмотным языком: Фэблон совершил самоубийство. Он сказал своей жене, что собирается сделать это. И сделал. Нет данных, что здесь было дело нечисто.
- Я думал, тело было изрядно подпорчено.
- Акулами и скалами. Там большие волны, и его катало по дну в течение десяти дней. - Голос Ольсена прозвучал как угроза: - Но все повреждения были нанесены после того, как он утонул. Он умер, потому что утонул в соленой воде. Доктор Уилс скажет вам то же самое.
- Где я могу найти Уилса завтра?
- Его заведение на первом этаже госпиталя "Мерси", но он не сможет сказать вам больше, чем я.
Ольсен покинул комнату с видом большого мастера, шедевр которого раскритиковал заезжий поденщик. Я подождал, пока заглохнут шаги, и прошел в библиотеку. Дверь была заперта, но под ней виднелся свет.
- Кто там? - спросила сквозь дверь домоправительница Вера.
- Арчер.
Она впустила меня. На ней было выгоревшее кимоно. Когда она присела на подушечку у ног Джемисона, я увидел два черных, похожих на обрезанные провода, шнурка, свисающие у нее со спины.
- Это что-то ужасное, - произнес Джемисон слабым голосом. - Что вы думаете об этом, Арчер?
- Слишком рано меня об этом спрашивать. Мариэтта сказала, что любовник стрелял в нее. Это имеет какое-либо особое значение для вас?
- Нет.
- У нее был любовник?
- Конечно, нет, насколько мне это известно.
- Если у нее не было любовника, то кто мог это быть?
- Не имею представления. Откровенно, общего с Фэблонами с тех пор, как Рой умер, даже раньше, у меня оставалось мало. Это правда, что мы были близкими друзьями в колледже и несколько лет потом, но наши судьбы пошли по разным дорогам. О личной жизни Мариэтты я совершенно ничего не знаю. Но мне сдается, что она имела в виду не своего любовника.
- Вы говорите о Мартеле?
- Боюсь, это вполне очевидный вывод. Но я напал на любопытную связь между ним и Мариэттой. Она получала какие-то свои доходы из банка "Новая Гранада".
- Мариэтта?
- Да, так. Выплаты прекратились пару месяцев назад.
- Что это был за источник?
- Не ясно.
- Это может быть Мартель, и если так, можно предположить самые невероятные вещи. Мариэтта могла продать ему свою дочь.
- Она этого не сделала бы, - Джемисон был поражен такой мыслью.
- Множество других матерей так поступают. Они не называют это продажей. Но все сводится к этому. Балы дебютанток - мероприятие весьма близкое к тому, что происходит на рабском рынке в Судане.
Вера хихикнула. Ее хозяин взглянул свирепо на нее и сказал тоном упрека:
- Но Мариэтта была предана Джинни.
- Она тоже знает, как важны деньги. Она мне сама говорила.
- В самом деле? Она, бывало, разбрасывала деньги где попало, будто у нее неистощимые ресурсы. Я был вынужден сдерживать ее...
Вера снова ехидно взглянула, и Джемисон решил не продолжать разговор. Я сказал:
- Может быть, ее дочь осталась единственным ресурсом, оставшимся у нее.
Я нарочно решил подогреть беседу. Джемисон понял, куда я клоню:
- Вполне возможно, вы правы. Мариэтта очерствела за эти последние годы, после смерти Роя. Но даже если и так, почему она должна выдавать Вирджинию за сомнительного иностранца? У нее под боком мой бедный сын Питер, готовый на это и желающий этого.
- Я не знаю. Само замужество могло быть идеей Джинни. А тот факт, что Мариэтта и Мартель получают деньги из того же самого панамского источника, является простым совпадением.
- Хотя вы не верите этому?
- Нет. Я потерял свою веру в совпадения. Все в жизни бывает одно к одному. Конечно, большей частью это "одно к одному" проявляется в форме повторяющейся смерти. А то обстоятельство, что миссис Фэблон была убита, вновь поднимает вопрос о смерти ее мужа.
- Но разве Рой не сам покончил с собой?
Вера скривилась, будто он сказал что-то неприличное. Она даже перекрестилась потихоньку.
- Во всяком случае, это официальная версия, - сказал я. - Сейчас проблема вновь возникает. Я полагаю, вы опознали тело?
- Я был одним из тех, кто опознавал.
- Вы уверены, что это был Рой Фэблон?
Он заколебался и неловко задвигался в кресле:
- Я был уверен в то время. Это означает, что я должен быть уверен и сейчас, не так ли? Я строю выводы не по памяти. Его лицо было раздуто, все порезано и поцарапано.
Джемисон зажмурил глаза. Вера дотянулась до его руки, взяла в свою и держала ее.
- Так что вы не можете быть уверены, что это был он.
- Нет, если бы только посмотрел на него. Он значительно трансформировался в море. Но у меня нет причин сомневаться в том, что это был Рой. Доктор, проводивший осмотр, доктор Уилс, говорил, что у него имеется неопровержимое доказательство, что это был Рой.
- Что за доказательство?
- Это имело отношение к рентгеноскопии старого перелома ноги.
- Тогда нужно было внимательно отнестись к этому.
- К чему? - произнес он с раздражением.
- К возможности того, что это было сфабрикованное самоубийство и кто-то еще носил плащ Фэблона. Это заслуживает внимания. Но то, что вы только что мне сообщили, исключает такое подозрение.
- Думаю, это так.
- Минуту назад, - сказал я, - вы упомянули о взятии на поруки миссис Фэблон.
- Это происходило в далеком прошлом. Я помогал им обоим при случае. Я чувствовал в своем роде ответственность за Роя.
Вера мотнула сердито головой:
- Вы отдали ей дом.
- Какой дом? - спросил я.
Джемисон мне ответил:
- Тот самый, в котором она живет, вернее, жила. Я по правде, не отдавал ей его. Она им пользовалась. В конце концов, она была добра к моему бедному сыну. Так же, как и Рой в свое время.
- Он здорово вас нагрел?
- На несколько тысяч. Могло быть и больше, но большая часть моего капитала содержалась в кредитных операциях. Рой отчаянно нуждался в деньгах в последние дни. Он играл на деньги, которых у него не было.
- Играл с субъектом, которого звали Кетчел?
- Да, это было его имя.
- Вы знали Кетчела?
- Никогда не встречал, но слышал о нем.
- От кого?
- От Мариэтты. В течение десяти или одиннадцати дней, когда Рой пропадал, и прежде, чем всплыло его тело, Мариэтта очень много говорила о Кетчеле. Казалось, что она подозревает, что он убил Роя. Но у нее не было улик. Я разубедил ее идти в полицию. После того как факт самоубийства был установлен, она бросила эту затею.
Вера снова нескладно заерзала и потянула Джемисона за руку, будто умершая женщина была ее соперницей:
- Идите в кровать. Вы совсем сумасшедший, если сидите всю ночь напролет.
Особая атмосфера благопристойности в доме улетучилась. Я встал, чтобы уйти. Вера взглянула на меня с облегчением.
Джемисон сказал, не обращая на нее внимания:
- Я тогда пришел к выводу, что Мариэтта имела свои фантазии об убийстве потому, что было тяжело смириться с мыслью о самоубийстве Роя. Вы же не думаете, что у нее все же что-то имелось?
- Возможно, и было. Инспектор Ольсен утверждает, что Фэблон явно утонул в соленой воде. Это могло быть способом совершить убийство. Но я все же хотел бы поговорить с Кетчелом. Думаю, вам неизвестно, где его найти.
- Не имею ни малейшего представления. Для меня это просто имя.
Вера сверлила меня глазами, стараясь выставить меня. Полицейские еще находились в кухне. Мариэтту убрали. Не было и Питера. Большая комната приобрела вид мрачной казенной пустоты, так мне знакомой. Однажды я сам был полицейским, состоял в частях на Лонг-Бич.
17
Я направился обратно к гавани по океанскому бульвару, к отелю "Брейкуотер", где намеревался провести остаток ночи. Один или оба из Гендриксов могли там объявиться, хотя я и не ожидал их.
Я невольно притормозил, когда оказался около зарослей, где обитали бродяги. Хорошо, что я это сделал, иначе бы не заметил "кадиллак" Гарри. Он стоял на травянистой полосе на стороне океана уткнувшись в ствол пальмы. Налицо были следы аварии. Основание дерева хранило следы удара. Тяжелый бампер машины вдавился в радиатор, на ветровом стекле отложился отпечаток чьей-то головы. Я нашел несколько брызг крови на переднем сиденье.
Кто бы ни взял и ни изуродовал машину, ключ для зажигания остался на месте. Я сделал то, что мне следовало бы сделать раньше: использовал ключи, чтобы открыть багажник.
Там лежал Гарри спиной ко мне. Я просунул руку ему под голову и повернул его лицом. Он был жестоко избит. Пока он не издал стона, я думал, что он мертв.
Я просунул руки под его ноги и плечи и, приподняв, вытащил его, положил на траву и осмотрелся, надеясь на помощь. Ветер завывал в сухих пальмовых кронах над головой. Не было видно ни одной человеческой души. Но я не хотел оставлять Гарри. Кто-то мог украсть его снова.
