– Ларра, уже поздно, мы должны идти, – раздался, как будто издалека, голос Ли Юна, и я подняла глаза. – Уже половина десятого, тебе, наверное, надо закрывать библиотеку.
– Да-да, – спохватилась я, – а как же книга?
– Если у тебя есть время, мы можем дочитать ее в кафе, где недавно отмечали праздник.
Спустя полчаса мы сидели в дальнем углу кафе, пили кофе и вполголоса обсуждали прочитанное.
– В старом обществе девушки традиционно не могли показываться мужчинам на глаза. Если они, например, вместе слушали музыку, то женщины сидели за ширмами, чтобы их никто не видел. Девушкам нельзя было улыбаться, руки должны были быть закрыты длинными рукавами. – Ли Юн показал длину рукавов. – Эта Мэй была очень смелой. Она провела почти всю ночь рядом с генералом, ей повезло, что об этом не узнали родители. Иначе ее ждало бы серьезное наказание, ее бы просто заперли в комнате. Там бы она и сидела до свадьбы. Ведь это позор. Приличия в аристократических домах соблюдались очень строго. Мастер Бо разбаловал свою дочь.
– Интересно, почему генерал так спешно покинул дом Бо? – спросила я.
– Надеюсь, что мы это узнаем из книги, но я думаю, что он знал, что Мэй была у него, и не хотел ставить ее в неловкое положение.
– Но ведь он был без сознания! – воскликнула я.
– Кто знает, – загадочно улыбнулся Юн и посмотрел на меня. – Тебе нравится генерал?
– Судя по книге, это был настоящий мужчина. Мужественный воин и романтик.
– Тогда продолжим? – И мы снова склонились над старой книгой.
«…Вечером генерал отбыл. Его осторожно разместили в паланкине и повезли в ближайшее поместье, принадлежащее семье Ли. Он очень слаб, но кризис миновал, и его рана заживет очень скоро. Так сказал наш доктор, который по настоянию отца отправился сопровождать генерала. Дома сразу стало пусто. Я в тоске брожу по дому и саду, порой наигрываю на цине мелодию той песни, которую когда-то пел генерал. Отец занят глиняным войском. Он говорит, что в долине появилось еще больше мастерских, которые трудятся над выполнением императорского заказа. Рисовальщики привезли портреты воинов. Среди них есть портрет Ли Юна. Я щедро заплатила рисовальщику за то, чтобы он сделал мне маленькую копию портрета. Я храню его в потайном месте, ночами достаю его и любуюсь. Как красив генерал, какие утонченные у него черты лица, как глубоки его глаза. Я рада, что мастера отца увековечат воинов генерала и его самого в глине. В доме снова стали поговаривать о свадьбе. К нам приехали погостить сестры, а с ними только один разговор – о домашнем хозяйстве да о свадебных подарках. Они обсуждали, какими будут подарки: я как наяву видела блеск драгоценностей, ощущала тяжесть шелковых и парчовых тканей, слышала мычание стад, которые пригонят в наше поместье… Последней из множества голов домашнего скота будет свинья, которую зарежут, а я должна буду завернуть ее голову и хвост и отослать семье жениха в знак уважения… Сестры рассказывают, что в нашем доме будут развешены ветки полыни, чтобы отогнать злых духов, гранаты, символизирующие плодовитость, семь злаков, что пишется и звучит как „наследник“… Отец недоволен, что я болтаю с ними все дни, ему нужно многое записать о ходе работ».
Я почувствовала внезапное головокружение. Неясное предчувствие беды охватило меня. В панике я схватила кофейную чашку, но она давно уже была пуста. В кафе было многолюдно, звучала музыка, перекрывая гул голосов, звенела посуда. Нелегко снова очутиться в современном мегаполисе, вернувшись из далекой древности. Образы Мэй и Ли Юна все еще стояли у меня перед глазами, когда Юн предложил проверить электронную почту.
– Дядя должен был прислать информацию о генерале, – пояснил он, доставая ноутбук.
Пока компьютер загружался, мы заказали еще кофе. Мои руки от волнения совсем заледенели, поэтому я с удовольствием сжала в ладонях чашку с горячим напитком.
– Тебе холодно? – спросил Юн и протянул руки. – Давай я погрею.
В его горячих ладонях моим рукам было уютно. В кончиках пальцев я ощутила странное, но приятное покалывание. Кто сидел передо мной? Китайский аспирант из Пекина или циньский генерал? И кто я? Почему мне так хорошо с Ли Юном, почему мне кажется, что мы знакомы вечность? Ноутбук пискнул, молодой человек разомкнул свои ладони и защелкал клавишами.
– Есть письмо от дяди!
Он медленно вчитывался в строки, черты его лица заострились.
– Что там? – с нетерпением спросила я.
Ли Юн откашлялся.
– Это текст официального сообщения, опубликованного год назад. Дядя его нашел и переслал мне. – Ли Юн стал переводить: «Китайские археологи обнаружили статую генерала, а также еще ста двадцати воинов. По словам археологов, статуя генерала несколько больше статуй рядовых воинов, а кроме того, его изображение выполнено с большей детализацией, в частности его защитный костюм значительно лучше прорисован. „Многие детали во внешнем облике генерала свидетельствуют о его высоком социальном статусе и ранге среди военных“, – говорит археолог Шень Маочжен. Почти достоверно установлено, что это статуя известного военачальника циньской армии Ли Юна, который погиб за семь лет до смерти императора Цинь Шихуанди».
– Вот это да! – ахнула я.
Ли Юн был явно растерян или даже ошарашен, кровь отхлынула от его лица. Он бесцельно передвигал по столу ложки, пакетики с сахаром, ручки…
– Значит, тот самый полководец Ли Юн каким-то образом связан с тобой? Ведь таких совпадений не бывает! – предположила я. – И еще это значит, что генерал погиб после того, как покинул дом мастера Бо.
Он с трудом сглотнул и побарабанил пальцами по столу.
– Дядюшка пишет, что когда-то он дал обещание дедушке, – слова давались Ли Юну с трудом, – не рассказывать мне о происхождении нашей фамилии и о родословной. Но сейчас, когда ему осталось немного лет жизни, он решил открыть эту тайну… – Юноша долго молчал, видимо пытаясь свыкнуться с неожиданной новостью. – Во времена культурной революции, – продолжил он, – многие тщательно скрывали свое «неправильное» происхождение, писали в анкетах: «мать – батрачка, отец – крестьянин». Теперь это не имеет значения. Дядя пишет, что клан Ли пережил многие династии и правителей, войны и стихийные бедствия, революции и прочие потрясения. В роду всегда были воины и полководцы… – Он снова надолго замолчал, перечитывая строки электронного письма. – Дядя Бяо ссылается на ближайшего родственника диктатора Чан Кайши, Куна Сянси, который был прямым потомком Конфуция. Не только наша, многие китайские семьи ведут свои родословные с давних-давних времен… С этой новостью надо как-то сжиться… – Он посмотрел на меня, захлопнул крышку ноутбука, и его руки вновь потянулись к моим: – Ларра, как ты думаешь, что стало с генералом?
– Мы сможем это узнать, если дочитаем записки до конца, – тихо сказала я.
«…Давно я не делала записей – отец все силы и время отдает работе над глиняным войском и над изготовлением бессмертных. Сегодня нас снова посетил генерал Ли Юн. Думаю, что он немного удивился, когда увидел, как я подурнела. Тоска по генералу выпила из меня все жизненные соки. Но когда я увидела Ли Юна у нас в доме, голова моя закружилась, я покачнулась. Он бросился ко мне, чтобы поддержать, но служанки его опередили. Он сделал шаг назад, и его лицо снова стало безмятежным и непроницаемым. Генерал отправляется на войну. Он заехал к нам, чтобы освежиться перед дальней дорогой. Император требует завоевания всех царств, чтобы объединить все под небесами. В завоеванных городах он приказывает в знак единения сносить оборонительные стены, в то время как строительство стены, которая будет защищать наше общее государство, идет полным ходом. Главнокомандующий долго разговаривал с отцом в кабинете. Потом я упросила матушку позволить мне прогуляться с генералом наедине в нашем саду. Только из уважения к кузену и его военным заслугам она дала свое разрешение. Генерал и я молча прошлись вдоль бамбуковых зарослей по дорожке, выложенной камнями различной формы: похожие на летучих мышей приносили счастье, на спинки черепах – долголетие, брусочки серебра – богатство. Эта тропинка напоминала о том, что каждый шаг приносит долгую жизнь и благополучие. Но сейчас я думала не об этом. Мы вышли к утесу. Наш дом стоит на высоком берегу, внизу бурлит и пенится коричневая вода – приток великой реки. На утесе ветер стал играть с моими рукавами, высоко подбрасывая их вверх.
– Я знаю, что тогда, ночью, когда я лежал в вашем доме, вы приходили ко мне, – сказал генерал. – Я понял это по аромату роз. А наутро я обнаружил на клинке кровь. И я все понял…
– Дайте мне руку, – попросила я.
