— Какой заказ? Какого руководства? — продолжал упорствовать Червенец.
— Если вам интересна эта информация, я готова с вами встретиться. И обсудить наши с вами сложившиеся так спонтанно взаимоотношения.
— Вы хоть представьтесь ради приличия, — после некоторой паузы попросил Червенец. — Если вы из милиции, то у вас очень странные методы…
— Нет, я не из милиции. Но при желании могу воздействовать на нее таким образом, что показания этого человека канут в Лету. Если вы будете сговорчивы… Скажем, так, я представляю параллельные милиции структуры. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, не правда ли?
— Это шантаж, — после нескольких нечленораздельных междометий выдавил Червенец.
— Что делать? Жизнь — такая непредсказуемая и опасная штука, — елейно промолвила я. — Насчет первого — я имею в виду кассету, — бог с ней, может быть, «Авангард» и так выиграет у вас. Тем, кого я представляю, это как-то по барабану. А вот насчет второго, думаю, у вас могут быть большие проблемы, если вы не откликнетесь на мое предложение.
— Я не буду разговаривать с вами больше по телефону, — категорично отрезал Червенец. — И кладу трубку.
— По телефону и не надо. Я же предлагаю вам встречу. Нам надо успеть до начала матча. В вашем распоряжении не так много времени… Жду вас на перекрестке улиц Вольской и Рабочей в три часа дня. Я подъеду туда на бежевой «девятке». Меня легко узнать — я буду вся в черном, кожаная куртка и вельветовые джинсы.
И, не дожидаясь реакции Червенца, отключила связь. Конечно, это была провокация, рассчитанная на недостаточную осведомленность противной стороны о том, чем закончились события трагического утра, когда был убит Эдик Навашин. Однако определенная надежда на то, что кто-то от верхнестаргородцев прибудет на встречу, у меня была.
Разумеется, весь мой разговор записывался на магнитную пленку. А сразу после разговора я позвонила Борису Расторгуеву и сообщила ему о готовящейся встрече. Сначала он выразил недовольство моей «самодеятельностью», но потом, подумав, сказал, что, возможно, я поступила правильно и что он подтянет соответствующие случаю силы к месту предполагаемой встречи.
Выпив еще одну чашку кофе, я поехала на стадион, где должны были состояться репетиции гимнастическо-артистической программы, которую группа поддержки показывала сегодня перед зрителями в перерыве последнего матча сезона.
Я перебросилась парой ничего не значащих фраз с Гараевым и от нечего делать просмотрела часть репетиции группы поддержки. Было видно, что атмосфера значимости предстоящего матча, нагнетаемая в команде Гараевым, передалась всем, в том числе и группе поддержки. Девчонки находились в состоянии эмоционального подъема и отрабатывали программу на одном дыхании.
Зашедшая посмотреть на девчонок руководительница федерации шейпинга Людмила Фахрутдинова была этим весьма удивлена. Она отдала в группу поддержки тех девчонок, которых считала не очень перспективными. Предчувствуя, что им придется выполнять не только те функции, которые обозначались в контракте между ней и Гараевым официально, она отобрала наименее стойких в моральном смысле особ.
Я посмотрела на часы. До назначенной мною встречи оставалось два часа. И я решила пройтись по городу пешком. Тем более что погода к этому весьма располагала. Как будто по заказу под конец футбольного сезона выглянуло солнце, и хотя в целом было довольно прохладно, этого не ощущалось.
Обогнула стадион и вышла на улицу. Спустя несколько минут я уже выходила на пешеходный проспект, пересекавший центр города. Там вовсю звучала музыка из множества динамиков, установленных около летних кафе. Они доживали здесь свои последние дни. Желающих посидеть было не так много, но все же они были.
Щурясь от солнца, которое било прямо в глаза, я пошла по проспекту в направлении к рынку. Настроение у меня с утра было приподнятым благодаря абсолютной уверенности в успехе своего дела.
Присмотревшись к посетителям одного из кафе, я неожиданно увидела знакомое мне лицо. Это был не кто иной, как голкипер «Авангарда» Семушкин. Он сидел, чуть скривив свое большое угрястое лицо, и попивал кока-колу в обществе каких-то двух молодых парней, головы которых, как и самого вратаря, не очень были обременены волосяным покровом.
Я улыбнулась ему и в знак приветствия кивнула головой. Семушкин узнал меня и, отсалютовав банкой кока-колы, показал мне известный жест из двух пальцев, означавший победу.
Эта неожиданная встреча придала мне еще больше уверенности, и я зашагала дальше.
Прогулка по солнечному осеннему городу придала сил, и я почувствовала, что абсолютно готова к тому, что задумала.
Ровно в три часа я была уже на перекрестке Рабочей и Вольской. Поигрывая ключами, я стояла у своей «девятки» и рассеянно всматривалась в прохожих и проезжающие машины. В салоне моей машины, как мы и договорились, уже находился Борис Расторгуев.
Вдруг откуда-то сбоку ко мне подошел парень весьма крупного телосложения в кожаной куртке.
— Здравствуйте, — достаточно вежливо произнес он. — Я от Геннадия Васильевича.
— Добрый день, — сухо ответила я. — Нам надо поговорить…
— Надо или не надо — будет зависеть от того, что скажете вы, — сказал парень.
В этот момент дверца «девятки» открылась, и из нее вышел Расторгуев. Он подошел к парню и достаточно приветливо представился оперуполномоченным местного РОВД.
— Документы у меня в порядке, — сразу же отреагировал посланник Червенца.
— А мне ваши документы не нужны, — отрезал Расторгуев. — Нам нужно кое-что поинтересней. Например, деньги…
— Кстати, я частный детектив Татьяна Иванова, — решила представиться я.
— Володя, — проявил ответную вежливость парень.
— Я думаю, нам следует определить место, где мы будем разговаривать, — сказала я и спросила у Володи: — Вы на машине?
— Да, — показал он на весьма замызганную «бээмвуху». — Можно там.
— Отлично, — сказал Расторгуев и направился к автомобилю, на который тот показывал.
Я тоже пошла вслед за ним. Володя открыл дверцу и пригласил нас в салон. Там, кроме водителя, на заднем сиденье сидел еще один гражданин примерно в такой же одежде, что и первый, и такого же телосложения.
Но не это было важно. Важно было другое — его внешность в точности совпадала с тем рисованным портретом, который дал мне Глеб Крашенинников перед моей поездкой в Верхний Старгород. Я чуть улыбнулась своей удаче. Значит, их можно будет хотя бы раскрутить по делу о нападении на нашего центрфорварда.
Мы уселись в машину, и Володя нетерпеливо спросил:
— Чего вы хотите?
— Мы же сказали — денег, — простодушно ответил Расторгуев. — В обмен на это…
И он вынул из своей папки отпечатанные на принтере лжепоказания убиенного мной киллера. В них утверждалось, что убийство менеджера «Авангарда» Эдуарда Навашина он совершил по заказу руководства клуба «Локомотив».
Володя хмуро прочитал показания и скептически хмыкнул:
— Ну и что? Я тоже могу такие показания настрочить, хоть по сто штук в день!
— Не веришь — не надо, — Расторгуев забрал листки из рук Володи и снова уложил их в папку. — Только я думаю, что и тебе, и мне будет лучше, если мы договоримся. Пускать все это в ход мне на фиг не надо… Я от этого ничего иметь не буду. А твои боссы пострадают. Если же вы откликнетесь на наши предложения, этого киллера… Ну, словом, он не выдержит тех тяжелых ранений, которые получил во время задержания.
— А вот кассета с записью голоса судьи, который должен был судить сегодняшний матч, но, к сожалению, заболел, — я вынула из кармана кассету.
Володя немного подумал и тронул за плечо водителя. Тот без лишних слов все понял и завел мотор.
— Э, куда мы едем-то? — поинтересовалась я.
— Здесь как-то неуютно, — уклончиво ответил Володя.
Через два квартала водитель сделал хитрый маневр, проехав перекресток на желтый сигнал светофора и резко свернув после этого на боковую улицу. Этот маневр сопровождался руганью остальных автомобилистов на перекрестке и визгом тормозов.
— Вроде бы нет, — с озабоченным видом глядя в зеркало заднего вида, сказал водитель.
«Бээмвуха» свернула еще раз, на сей раз в маленький переулок.
— Точно нет, Вован, — с уверенностью сказал водитель и нажал кнопку, блокирующую двери автомобиля.
Володя удовлетворенно кивнул. А тот парень, который сидел на заднем сиденье, начал обыскивать Бориса.
— Нет у меня там ничего, — с улыбкой сказал Расторгуев. — Давай по делу лучше побазарим.
— По делу? — ухмыльнулся Володя. — Сейчас, будет тебе и по делу…
Он вынул из кармана куртки сотовый телефон и набрал номер.
— Алло, это я, — сказал он в трубку немного погодя. — У них, короче, бумага… Там все расплывчато, но… Короче, руководство клуба упоминается… Нет, по-моему, лохи какие-то… Один мент, как это говорят, коррумпированный… Другая — баба, прогоняет нам, что частный детектив, на самом деле, по-моему, шлюшка его… Короче, детективное агентство «Лунный свет», — пошутил он, обнажая золотые зубы. — Что?.. Серьезно?.. Понял…
