– Это очень опасно, – с трудом проговорила она. – Ты не должна никому говорить…
«Боже мой! – пронзила меня мысль. – Как я сразу не догадалась! Володя и Даша так похожи друг на друга – ну прямо как мы с Ольгой. Я-то думала, что это бывает с людьми, которые долгое время живут вместе… Эти ее командирские замашки в общении со строителями… Одна и та же фамилия и отсутствие штампа о браке…»
– Ты была братом Володи, а потом сменила пол, – произнесла я вслух то, чему сначала отказывалась верить. – Скажи мне, что ошиблась!
Даша устало помотала головой. Ее руки бессильно поникли, свисая с кресла, черты лица как-то сразу заострились и она стала еще больше похожа на брата. Знаменская сейчас была как во сне и говорила едва слышным шепотом, почти не шевеля губами:
– Да нет, все так и есть… Раньше меня звали Паша. Смешно вспомнить, кажется это было в какой-то прошлой жизни. Ты, наверное, читала в газетах и видела по ти-ви все эти репортажи о транссексуалах – сейчас это модная тема. Но, поверь мне, когда испытаешь это на собственной шкуре – это страшно. Особенно, когда ты живешь в СССР. Нет, я конечно, пытался… пыталась превозмочь в себе ЭТО, развивала мужественность, пошла в армию, хотя могла бы запросто закосить. Попала в Афганистан. Казалось бы – самая лучшая школа, для того, чтобы выбросить из головы «все эти глупости», как мне говорила покойная мама.
Я слушала Дашу, не прерывая ее рассказ вопросами – пусть выговорится, и ей станет легче. Теперь, когда правда уже всплыла, остается уточнить детали, а потом… Впрочем, что будет потом мне было неясно еще самой. Ведь за эту тайну один человек уже поплатился жизнью. Как сделать так, чтобы меня не постигла его участь?
– На войне я получила инвалидность, – продолжала Даша, – это было тяжелое психическое расстройство и моя жизнь превратилась в сущий кошмар. Наконец, Володя, который, в отличие от родителей, всегда меня понимал, стал хорошо зарабатывать и я решилась на операцию. Родители к тому времени уже скончались, мы переехали в другой город, где нас никто не знал и я стала понемногу успокаиваться. Операция прошла успешно и уже через полгода я смогла, наконец, вздохнуть свободно.
– Но тебе снова что-то помешало, – подала я голос, видя, что Даша надолго замолчала, рассматривая рассредоточенным узоры обоев на стене.
– Да, – вдохнула она, – оказалось, что все не так просто. Дело в том, что хотя новое тело меня вполне устраивало, но вот лицо… Короче, я сделала пластическую операцию в клинике профессора Хейфица. Казалось бы – чего особенного? Но я проговорилась о своем прошлом одной медсестре и в скором времени получила от нее весточку. В общем, нас стали шантажировать.
– И вы платили?
– Конечно, – устало проговорила Даша. – А куда же деваться? Ты думаешь, мой муж много зарабатывает? Да, прилично. Но что остается с этого нам? Львиная доля его заработков уходит этой самой медичке. Я больше не могла этого выносить и однажды сказала Володе – ты ездишь в Москву каждую неделю, так найди ее и убей.
– Но разве нельзя было решить эту проблему как-то по-другому?..
– Не знаю, – отмахнулась Даша, – я хотела только одного – чтобы меня больше никто не мучил. Только-только моя жизнь стала налаживаться – и тут вдруг эта мерзавка. И ведь она знала, что мы с Володей живем как муж и жена, будь я просто человеком, сменившим пол – ничего особенного, таких сейчас навалом. Но сочетавшиеся браком близнецы – это уже слишком.
– И Володя…
– И Володя сделал это, – раздался с порога негромкий мужской голос.
В дверях стоял Знаменский с чемоданом в руке. Он оставил свою поклажу и прошел в комнату. Володя уселся рядом с Дашей и обнял ее за плечо.
– Но вышла ошибочка, – нехорошо усмехнулся он. – Оказывается, та медсестра, что ассистировала Хейфицу, уже уволилась, и я убил невинного человека. Даша мне описала эту женщину, приметы, вроде бы, совпадали. Но сейчас настолько унифицированная мода, что нетрудно и спутать. Так что в тот раз я ошибся.
– Зато не ошиблись в другой, – заметила я, – когда обнаружили у себя в доме Зосю.
– Да, я ее убил, – сказал Знаменский, – но проблемы на этом покамест не закончились. Осталась еще наша бывшая домработница, да и нынешняя, как я теперь погляжу. Ну зачем вы меня не послушались? Я же говорил вам, что моей жене нельзя пить! Вот теперь и расплачивайтесь за непослушание, голубушка…
И Володя направился к тому месту, где у него был спрятан пистолет. Он уже успел отодвинуть картину, но тут Даша рванулась с кресла и повисла у него на руке. Она умоляюще смотрела на мужа и старалась повернуть его лицо к себе, чтобы он посмотрел ей в глаза.
– Володечка, ну не надо, ну пожалуйста, – просила она, – давай ее не будем трогать. Она со мной разговаривала, я к ней привыкла…
Но Знаменский отрицательно покачал головой и уже собирался просунуть руку в тайник, но Даша взмолилась, упав перед ним на колени:
– Ну давай хотя бы обсудим ее участь! – кричала она, протягивая руки к Знаменскому и цепляясь за его брюки. – Запри ее, а мы поговорим!
– Ты чересчур для этого пьяна, дорогая – буркнул Знаменский, но его рука остановилась на полпути к тайнику. Вернув картину на место, он поднял Дашу и усадил ее в кресло. Подойдя ко мне, он схватил меня за плечи и, хорошенько встряхнув, с угрозой проговорил: – Не думай, что ты так легко отделаешься!
У меня с носа слетели очки, а прическа растрепалась. Володя некоторое время стоял, пристально вглядываясь в мое лицо, а потом проговорил:
– Я узнал ее. Это она к нам приезжала в тот раз с бабкой. Тут что-то не чисто. Ты права, Даша, нам нужно с тобой все хорошенько обсудить.
Цепко ухватив меня за локоть, Знаменский буквально поволок меня по коридору и, впихнув в мою комнату, запер снаружи дверь.
Я прислонилась к стене, едва переводя дыхание. Ну вот, кажется пронесло. Но что будет через полчаса, через десять минут, через пять?
Ведь теперь Даша вряд ли будет меня защищать – Володя «узнал» меня и супруги Знаменские наверняка решат, что я давно за ними шпионила. И попробуй объясни им, что первый раз сюда приезжала вовсе не я, а Полина. Я даже усмехнулась, представив, как я буду рассказывать им про сестер-близнецов – это близнецам-то!
Темнота усугубляла мое беспомощное состояние, в комнате было плохо протоплено и я достала из шкафа электрокамин. Включив его в сеть на полную мощность, я присела рядом и стала греть руки.
Так, нужно что-то делать, причем срочно. Знаменский сейчас убедит Дашу, что меня нужно ликвидировать, засунет руку в тайник и обнаружит, что пистолета там нет. Он догадается, что это я его украла и… И что будет тогда? Ну хорошо, допустим я сейчас выну оружие из своей сумки. Но когда Володя откроет дверь моей комнаты и зайдет, разве я смогу в него выстрелить?
Положение казалось безвыходным. Бежать? Я подошла к окну и свесилась через подоконник – нет, очень высоко, я руки-ноги переломаю. Хоть мастера еще и не поставили решеток в этом крыле – все равно я не смогу спрыгнуть отсюда. Хорошо же я буду, ковыляя по тропке с пистолетом в руках или валяясь на траве с вывихнутой ногой – Знаменский тут уж точно меня достанет.
Я снова выглянула в окно и… И тут раздался тихий свист. Всмотревшись в сгущающиеся сумерки, я обнаружила фигуру Зуя, который, заметив меня, делал знаки рукой, выглядывая из-за угла.
В ответ я поманила его к дому. Зуй подбежал на цыпочках и остановился под окном.
«Упорная, однако, парочка, – подумала я, – несмотря ни на что все равно пасут дом, в надежде все же найти пистолет, из которого была убита Зося».
– Слушай, – попросила я, – считай, что я тебя простила. А ведь могла бы только сделать знак своему мужу и его ребята изрешетили бы вас с Валькой из своих автоматов. Теперь пора платить долг.
Зуй слушал меня заинтересованно, но с некоторым недоверием.
– Видишь вон ту лестницу? – я указала на оставленный рабочими инвентарь метрах в десяти от окна. – Приставь ее к окну и мы в расчете.
– Не-а, – помотал головой Зуй. – Это меня уже не устраивает.
– Ах ты, тварь неблагодарная! – возмутилась я, в то же время прислушиваясь – не раздаются ли в коридоре шаги Знаменского.
– Можешь ругаться, сколько влезет, – пожал плечами Зуй. – Раз тебе надо оттуда сбежать, значит твои дела плохи. А это значит, что я тебе нужен и могу что-то с тебя поиметь.
– Ты пойми, болван, что ты сейчас живой только благодаря мне!
– Это дело прошлое, – возразил Зуй, – а сейчас, как я понимаю, расклад другой.
– Что ты хочешь?
– Пистолет! Мне за него бешеные бабки обещали! – настаивал Зуй.
– Да вот он, вот! – я протянула руку в окно и показала Зую завернутый в тряпицу пистолет. – Я отдам его тебе как только спущусь на землю.
Такой вариант вполне устроил Зуя и через минуту лестница уже упиралась в стену под окном. Я быстро слезла вниз и, протянув Зую сверток, припустила бежать по направлению к березняку.
