– И промахнуться, – перебил я ее. – Поверь мне, Марти ни в чем не замешана, так же как и я, но ей может грозить опасность. Очень тебя прошу, сходи в мою квартиру и вытащи из холодильника пакет с мороженым горошком. Там деньги.
– Деньги? Так значит, у моего партнера имеются замороженные активы?
– Так, небольшая сумма на черный день.
– Весело! И что дальше?
– Можешь встретиться со мною на железнодорожной станции в Стокпорте примерно через час?
– Не понимаю, почему я не могу сесть на поезд в центре, как все нормальные люди, – ворчала Mapти, пока мы катили в такси по Дидсбери-роуд к Стокпорту.
– Потому что если полиция и ваш муж ищут вас и меня, то они скорее шарят по Пикадилли, чем по Стокпорту.
– Если вы так их боитесь, могли бы сами отвезти меня в Лондон.
– Марти, у меня без вас дел по горло.
Некоторое время она молчала, отвернувшись к окну. А я не переставал думать о случившемся, но не находил убедительных ответов на свои вопросы. Может, просто случайность. Хотелось бы верить, но здравый смысл протестовал. Если преступник шел следом за Олли, то моя улица могла показаться ему вполне подходящей. Не очень людная. Однако профессиональный киллер предпочел бы заранее осмотреть место, где ему предстоит работать. Для этих парней главное – возможность быстро скрыться. Выходит, преступник загодя знал, куда пойдет Олли, это значит – что? Марти было известно, что Олли ходит за ней по пятам, и она кому-то шепнула, где его ждать, или… или мой телефон на прослушке. Или сам Олли проговорился кому-то, куда направляется. Или кто-то использовал Марти как приманку, овечку, на которую можно поймать волка. Только овечки не оказалось на месте. Она три часа просидела на виду у всех в гостиничном баре, что обеспечило ей железное алиби.
Мысли и версии бегали по кругу, пока я снова не решился взяться за расспросы, но она опередила меня.
– Вы думаете, я виновата в смерти Лу Олли? – спросила Марти, едва я раскрыл рот, чтоб заговорить.
– Не знаю, что и думать.
– Не думаете, но подозреваете?
– Если это стечение обстоятельств, то очень уж для вас удачное – почему вы оказались в «Ренессансе», а не у меня в конторе?
– Выглядит подозрительно, правда?
Я промолчал.
– Дейв, когда вы сообщили мне о том, что Олли мертв, мне, конечно, следовало сделать вид, что я в шоке, и удариться в истерику. Дело в том, что меня давно уже ничем не проймешь. Когда нормальные дети радовались рождественским подаркам под елками, за мной гонялась немецкая полиция. Когда девочки из хороших семей примеряли платья к выпускному вечеру, я сбегала из приютов. К пятнадцати годам я знала, что значит сидеть за решеткой, быть битой и униженной. Еще в детстве я поняла, что неприятности происходят, когда выдаешь свои чувства.
– Марти, не мне вас судить. Я в любом случае помогу вам добраться до Лондона.
– Но вам приятно думать, что я виновна, ведь так? Неужели с такими мыслями вам будет проще уснуть в стальных объятиях вашей бездушной телки?
– Вам не следует так выражаться.
– Поехали со мной, Дейв.
– Не могу.
– Стареете?
– А вам бы понравилось, если бы я, как глупый юнец, бросился вслед за красивой женщиной, поманившей меня пальчиком?
Она засмеялась, к счастью, не в полную силу, но таксист тем не менее стал рассматривать нас в зеркале.
– Спасибо хотя бы за то, что назвали меня красивой.
– Можно подумать, это для вас новость.
– Знаете, Дейв, вы мне нравитесь. Мы бы с вами поладили. Ну, хорошо, я признаюсь вам, я действительно хотела избавиться от Олли. Он висел у меня хвосте. Но о том, что его собираются прикончить, я действительно не подозревала. Клянусь, я ни при чем. Не представляю, кто конкретно стоит за этим убийством, но сам факт меня не удивляет. Лу многим досаждал.
– Итак, вы ничего не знаете.
– Я знаю только, что хочу покончить с Чарли Карлайлом и помочь моему упрямому отцу.
После недолгого раздумья я решил, что в конце концов не важно, верю я ей или нет. Пусть полиция разбирается с убийством Олли, а я помогу Марти.
– У вас есть новости по делу отца? – спросила она как бы невзначай.
– Есть. Он обращался за помощью в Комиссию по пересмотру уголовных дел?
– Конечно. Там сказали, что суд вынес правильный приговор. К тому же и новых улик не нашлось.
Я протянул ей письмо Деверо-Олмонда.
– Негодяй высшей пробы. Он ничем не помог вашему отцу. Дилетант. Он и себя не смог бы защитить, случись что…
– Вы с ним виделись?
– Сегодня утром. Он готов взять свои слова обратно, и вам придется с этим смириться.
– Здорово. Деверо-Олмонд – единственный, кто вообще проявил хоть какую-то готовность помочь нам с отцом, а теперь и он нос воротит.
– Он никогда не смог бы грамотно защищать вашего отца. Когда я поинтересовался, сколько дел об убийстве у него на счету, он лопнул как мыльный пузырь. Не понимаю, почему ваш отец остановил на нем свой выбор.
– Не понимаете?
– Как только я собрался выяснить, почему Винс Кинг взял себе в защитники этого осла, вход в мою контору перекрыли телом Олли…
– А мое пьяное тело тоже нарушило ваши планы? Хватит, Дейв. Оставим Деверо-Олмонда в покое.
Покопавшись в сумке, она вытащила клочок бумаги и записала на нем номер телефона.
– Вот. По этому номеру вы сможете найти меня в ближайшие два дня, если, конечно, решите покончить с госпожой Жанин Фригидность.
Я не стал отвечать на грубость. Взял клочок и вложил в свой бумажник.
Такси остановилось у железнодорожной станции в Стокпорте. На ступеньках у входа стояла Жанин. Рядом резвились Ллойд и Дженни. Увидев нас, она помахала рукой, состроила улыбочку и не стала задавать вопросов, ответы на которые я приготовил заранее, сидя в такси.
– Вот. Я подожду в машине, – отрывисто проговорила она, вкладывая мне в ладони целлофановый пакет с деньгами, подхватила детей, потянувшихся было ко мне, и потащила их к своей «фиесте».
– Похоже, мадам потребует детального объяснения, – сказала Марти, собираясь расхохотаться, но я грозно посмотрел на нее, и она закрыла рот.
Пересчитав деньги в пачке, я вручил ей две тысячи двадцатифунтовыми банкнотами. В руках у меня осталось только сто фунтов.
– Надеюсь, вы не будете бедствовать, – сказала она.
– Не буду, – буркнул я.
– В таком случае давайте все, что есть. Верну, как только смогу, – улыбнулась она, протягивая руку за оставшимися бумажками. – Если вы мне не позвоните, я сама свяжусь с вами, чтобы сообщить адрес.
– Не стоит. Мне не придется врать, если у меня будут его выпытывать.
– Мистер Предусмотрительность! Мы что, шпионы?
– По-моему, вам пора купить билет.
– Не терпится наладить отношения с мисс Уайт? Еще одну минуту.
Я послушно потянулся к ней, и она меня поцеловала. Когда я оторвался от ее губ, послышался взрыв смеха, да такой, что люди на станции, позабыв о своих заботах, переключили все свое внимание на нас.
– Я имею право знать, что происходит? – холодно спросила Жанин, после того как уложила детей спать.
– Ровным счетом ничего, – незамысловато ответил я. – Ничего, что тебе следовало бы знать.
– Может, и не следовало бы, но я узнаю. Этот убитый Олли как-то связан с Марти Кинг?
– Понятия не имею и не хочу выяснять.
– Тем не менее ты распрощался со своими сбережениями, чтоб помочь ей улизнуть.
– Кстати, по поводу сбережений. В холодильнике было не меньше пяти штук.
– Скажи спасибо, что хоть кто-то о тебе заботится. Я кое-что припрятала и отдам только тогда, когда получу ответы на мои вопросы.
– Отложила как гонорар журналиста? Я думал, вы делаете наоборот. Чтоб получить ответы на свои вопросы, тебе следует подкупить меня редакционными деньгами, а не моими собственными.
– Не отвлекайся, Дейв. Полицейские, которые приезжали сюда, уверены, что ты замешан в убийстве Олли.
Когда я рассказал ей правду, она расстроилась: никаких сенсаций, ничего такого, о чем можно было бы написать.
– А деньги, Дейв? – спросила она.
– Хотелось бы получить их обратно. – Эти деньги я заработал, выполняя деликатные поручения моих клиентов. Недавно Инсул Пэррис заплатил мне наличными за то, что я спас его от шантажистов.
– Ты уверен, что никого не убивал, Дейв? – спросила Жанин, роясь в своей сумке.
– Кого я хотел бы убить, так это тебя, – ответил я. – Выражалась бы поаккуратнее, Марти Кинг обо мне бы и не вспомнила после того случая в Тарне.
– Не уверена, Дейв. Тебя не так просто забыть.
– Можешь взять эти деньги себе и зашить в подушечку в своем новом доме.
Жанин вытащила из сумки небольшой сверток и бросила его на стол, словно кусок раскаленного угля, обжигающего руку.
Я уже засыпал в своей кровати, когда меня разбудил звонок Пэдди.
– Ты участвовал в сегодняшней перестрелке? – спросил он.
– Нет.
– Держись подальше от Карлайлов. Брэндон – волк матерый. У него такой же нюх, как у профессиональных уголовников. Он хитер и осторожен. Никто не знает, что он может выкинуть, если ему не понравится, что кто-то копается в его прошлом.
