- Осознал, - ответил Леонард, хотя бы столь невинным словцом пытаясь перед Пафнутьевым показать свое достоинство, независимость, но Неклясов закусил удила и не пожелал дать ему даже этой поблажки.
- И тебе придется доказывать мне это постоянно, - Неклясов ткнул указательным пальцем в полированную поверхность стола, - Понял? Спрашиваю понял?
- Ладно, Вовчик, ладно, - пробормотал Леонард. - Проехали.
- Хорошо, - сжалился Неклясов. - Ты что-то хотел сказать?
- Я хотел сказать, что готов оставить вас двоих... Ведь вам надо поговорить без свидетелей? О чем, не знаю, но можете чувствовать себя здесь совершенно спокойно.
Неклясов долго с подозрением смотрел на Анцыферова, прикидывая, как ему поступить, потом перевел вопросительный взгляд на Пафнутьева - что, дескать, делать с ним будем?
- Пусть идет, - сказал Пафнутьев.
- Ладно, Леонард, иди, - разрешил Неклясов. - Только не надо, опять же повторяю, пудрить мозги. О том, что Вовчик похитил бабу у начальника следственного отдела уже знает весь город. И ты тоже знаешь. Катись!
Анцыферов суматошливо, с облегчением поднялся, что-то смахнул со стола, обернулся на остающихся в кабинете людей и вышел в дверь, как-то пятясь, выдавая полную свою зависимость от Неклясова. Один из амбалов поднялся, тщательно запер дверь и снова сел на свое место, не проронив ни звука. Неклясов пересел на место Анцыферова, во главу стола, на главное место в кабинете. Пафнутьев остался сидеть у стены напротив окна.
- Начнем? - спросил Неклясов.
- Только вдвоем, - сказал Пафнутьев.
- Нет, эти ребята останутся здесь. - Неклясов покачал головой.
- Так серьезные дела не делаются, - упорствовал Пафнутьев. - Отсюда мне некуда деться. Оглянись... Полуподвал, на окне решетка, стальная дверь, пусть они посидят минут двадцать, полчаса за дверью.
- Оружие есть? - спросил Неклясов.
- Нет.
- Точно?
- Все равно не поверишь... Пусть ощупают, - усмехнулся Пафнутьев.
- Пусть ощупают, - согласился Неклясов и кивнул телохранителям в сторону Пафнутьева. Тот встал, сделал шаг вперед, чтобы к нему можно было подступиться со всех сторон, поднял руки. Два амбала подошли к нему, заглянули под мышки - нет ли пристегнутого пистолета, похлопали по поясу со всех сторон, провели руками вдоль ног и, отойдя, снова сели на свои места.
- Все в порядке, Вовчик, - сказал один из них.
- Ну что ж, Паша... Пусть будет по-твоему, - медленно произнес Неклясов, не сводя с Пафнутьева напряженного взгляда, будто ожидая, что тот не выдержит и как-то выдаст себя. Но Пафнутьев с обычным своим сонно-равнодушным лицом смотрел на Неклясова, никак не выражая своего отношения к происходящему. - Ладно, ребята, - повернулся Неклясов к своим телохранителям, - Подождите в коридоре... Далеко не отлучайтесь.
- А у тебя? - спросил Пафнутьев. - Оружие осталось?
- Конечно.
- Может, и ты отдашь?
- Я лучше себя чувствую, когда при мне что-нибудь есть... И потом, Паша... Ты чего-то не понимаешь... Место тут мое, ребята мои, оружие тоже при мне... А ты... Ты сейчас в таком же положении, как и твоя жена. В полной моей власти. Согласен?
- Ну что ж... Может быть.
- Не может быть, а так и есть. Называй вещи своими именами.
- Не возражаю, - кивнул Пафнутьев, понуро сидя у двери. - Назовем вещи своими именами. Но только когда останемся с тобой вдвоем.
- Валяйте, ребята, - сказал Неклясов и кивком головы отправил обоих амбалов за дверь. Едва они вышли, Пафнутьев поднялся и опустил дверную щеколду. Неклясов вскинулся было, но, увидев, что Пафнутьев снова вернулся на свой стул и уселся все с тем же безнадежно-безразличным видом, спокойно подошел к двери и откинул щеколду.
- Пусть будет так, ладно?
- Что ты хочешь? - спросил Пафнутьев.
- Ерхова. Отдай мне этого подонка и забирай свою бабу. По рукам?
- Но Ерхов не мой... Как я могу отдать его или не отдать?
- Не надо меня дурить, Паша... Мы оба понимаем?, что происходит, знаем, на что способны.
- Хорошо, - Пафнутьев почувствовал, как в нем заворочалось что-то несуразное, злое, неуправляемое. - На что способен ты?
- На все, - сказал Неклясов и доверчиво улыбнулся. - Без исключений. Я тебе об этом уже сказал. По телефону... Помнишь? Мы о твоей бабе говорили... Помнишь?
Пафнутьев помолчал некоторое время, словно бы осознавая услышанное, повернул голову к окну - ему показалось, что там кто-то промелькнул. Тогда он поднялся, подошел к шторам, раздвинул их на секунду и тут же снова с силой соединил, чтобы не оставалось даже самой малой щели. Неклясов, наблюдавший за ним сначала с подозрением, успокоился, увидев, что Пафнутьев просто хочет плотнее задернул" окно.
- Что там? - спросил он.
- Не люблю, когда шторы плохо задернуты, - пояснил Пафнутьев и снова сел на свое место - не то сонный, не то недовольный, во всяком случае заподозрить в нем какие-то резкие устремления, какой-то взрыв... Нет, таких оснований не было. - Ерхов мне не принадлежит, - повторил он.
- И баба твоя мне не принадлежит, - улыбнулся Неклясов. - Но ведь я могу поступить с ней плохо, верно?
- Ты уже поступил.
В этот момент в дверь постучали, один из телохранителей заглянул в нее.
- Что там? - крикнул Неклясов капризно.
- Вовчик, у вас порядок? - спросил амбал.
- Отвалите... Все отлично.
- Что-то они у тебя слишком уж нервные, - сказал Пафнутьев.
- Значит, так, - Неклясов положил на стол свои тощие дергающиеся руки. - Слушай, начальник, меня внимательно... Не все происходит в мире так, как тебе хочется. Здесь я командую, понял? И не надо ничего говорить поперек. Я согласился встретиться только для того, чтобы назвать свою цену. И я назвал. Будешь рыпаться, я ее удвою.
- Это как? Ты мне вернешь две жены?
- Не надо улыбаться, понял? Я тебе не верну ни одной жены. Или одну, но за два раза. Понял? В двух посылках получишь. Это и есть удвоение цены.
- Круто, - сказал Пафнутьев.
- Плохо знаешь Вовчика. Будешь знать лучше. Ты уверен, что выберешься отсюда? - Неклясов приник грудью к столу и смотрел на Пафнутьева снизу вверх, будто готовясь к прыжку. - Я еще не решил, как с тобой поступить, понял?
- Но ты же не поступить со мной плохо? - Пафнутьев поднялся, медленно подошел к столу, протянул руку к сигаретам, которые лежали ближе к Неклясову. Тот не увидел в его движениях никакой угрозы и продолжал сверлить Пафнутьева глазами, чтобы тот осознал, насколько он опасен, насколько рискованно осмеливаться даже на самое малое возражение Вовчику.
Закурив, Пафнутьев подошел к двери и снова задвинул щеколду массивную стальную пластину. Неклясов не успел даже возмутиться.
В этот момент произошло что-то совершенно невероятное. Раздался неожиданный звон стекла, словно в окно влетел не просто камень, а целая кувалда, разнеся вдребезги и стекла, и рамы. Шторы дернулись, за ними почувствовалось какое-то движение, будто там кто-то заворочался, дохнуло холодным воздухом. Неклясов мгновенно вскочил, отдернул шторы и на какое-то мгновение оказался к Пафнутьеву спиной. И тот этой короткой секунды не упустил - со всей силы сверху вниз ударил Неклясова кулаком по голове. Удар получился не жестким, даже мягким, но сила, с которой Пафнутьев опустил тяжелый свой кулак на не больно крепкую голову Неклясова, сделала свое дело. Тот не упал в обморок, не потерял сознания, он сделался каким-то замедленным, словно даже перестал понимать, что происходит. И вместо хищного оскала, за которым стояла постоянная готовность сделать наихудшее из всего возможного, на лице Неклясова была полнейшая растерянность, он даже не понял - ударил ли его Пафнутьев, или это его состояние вызвано странными событиями за окном.
А там в это время происходило действительно нечто странное - сквозь вышибленные стекла протянулся мощный железный крюк и, ухватив толстый, кованый стержень решетки, повис на нем. Потом наступило затишье, передышка. Неклясов смотрел на Пафнутьева с выражением крайнего удивления. А тот, не медля ни секунды, обшарил бандита и вынул у того из-под мышки небольшой плоский пистолет, а потом, повернув его к себе спиной, точно такой же вынул сзади из-под брючного ремня.
- Что у вас там? - раздался голос из-за двери - забеспокоился один из амбалов. Неклясов хотел было что-то ответить, но не успел - Пафнутьев снова опустил ему кулак на голову, и Неклясов медленно осел на пол.
- Отвалите, ребята, - крикнул Пафнутьев. - Все в порядке. Дайте поговорить.
- А что за грохот?
- Это у вас там грохот, - ответил Пафнутьев, рассудив, что действительно в коридоре трудно определить наверняка - раздался звон стекла в кабинете Анцыферова или в соседней комнате.
Провисший на решетке крюк вздрогнул, зашевелился, трос, который тянулся за ним, натянулся, решетка напряглась и начала медленно прогибаться наружу. Мощные крючья, вбитые в стену вокруг окна, начали медленно выползать из пазов. Потом раздался треск ломающихся рам - решетка выворачивала их, крошила и освобождала, освобождала окно. Пришедший в себя Неклясов с ужасом смотрел в черный провал, за которым в свете лампочки проносились влажные снежинки. Не теряя времени, Пафнутьев схватил Неклясова за шиворот, бросил на подоконник, сам выпрыгнул наружу и выволок своего пленника вслед за собой. Едва он успел оглянуться по сторонам, как подъехал "жигуленок". За рулем сидел Андрей.
