- Как правило, в половине второго. Мой последний выход заканчивается в час.
- Прекрасно. В парке никого не будет. Значит, вернувшись сегодня ночью вы включите свет, подойдете к окну, а человек, затаившейся за этой стеной с винтовкой в руках, нажмет на спусковой крючок и, если он стреляет не впервые в жизни, то вам конец. Так что вам запрещается подходить к окну и выглядывать на улицу. Перед тем, как уйти, опустите жалюзи и задвиньте шторы. Это приказ.
- И очень глупый. Думаете, легко стрелять вверх, да ещё под таким углом? Возьмите винтовку и попробуйте сами. Вы и в окно-то не попадете.
- Это я-то не попаду? Мне и двенадцати лет не было, когда я из ружья сшибал белок с верхушек деревьев такой же высоты. Вы собираетесь подчиниться приказу, или нет?
- Собираюсь, - усмехнулась она.
Мы уселись на диван, чтобы обсудить подробности предстоящей операции. Джулия хотела, чтобы я сидел в соседней комнате и слушал их беседу с Флемингом, я же настаивал на том, что должен присутствовать и следить за ним. В конце концов, примирились мы на том, что присутствовать я могу, но рта раскрывать не буду. Наконец, позвонил телефон и Джулии сообщили, что мистер Флеминг внизу и готов подняться. Я остался сидеть на диване, и сидел на нем, когда в дверь постучали, и Джулия пошла открывать. Вошел Флеминг, но меня не заметил, поскольку не сводил глаз с Джулии. Лишь когда она заперла дверь и шагнула в комнату, он повернулся и увидел меня.
С губ Флеминга слетело какое-то восклицание, но он, по-видимому, даже этого не заметил. Он просто стоял и пялился на меня. Джулия повернулась к нему и спросила:
- Вы, кажется, знакомы с мистером Гудвином? Давайте мне ваше пальто.
Рот Флеминга раскрылся, но из него не вырвалось ни одно слово. Он попытался ещё разок, и проскрипел:
- Я думал, вы... Мне казалось, что мы будем говорить с глазу на глаз.
Она кивнула.
- Я понимаю, что так вам было бы удобнее, но решила, что с вами надо быть поосторожнее. Вы принесли деньги?
Флеминг мучился с глазами. Он старался смотреть на Джулию, глаза же все время стремились подглядеть, что делаю я.
- Боюсь, что случилось серьезное недоразумение, - выдавил он. - Боюсь, что Изабел ввела вас в заблуждение. Кажется...
- Ерунда. Мильтон Фейлс. Или Фалес. Я точно знаю, как вы раздобыли эти деньги, и кто их вам уплатил. Если бы не Изабел, я бы давно рассказала все полиции. Изабел же хотела, чтобы я отобрала у вас деньги, вот я это и собираюсь сделать. Она бы, наверное, хотела также, чтобы я рассказала все её сестре, поскольку и сама намеревалась это сделать. Возможно, так я и поступлю, но сперва верните деньги. Вы принесли их?
- Нет. Честное слово, мисс Джекет...
- Черт! - Она развернулась ко мне. - Что вы посоветуете, мистер Гудвин?
Нет, чтобы назвать меня Арчи.
- Думаю, что вы зря теряете время, - сказал я. - Пожалуй, я позвоню инспектору Кремеру, и скажу, чтобы он приехал и арестовал его. Кремер занимается расследованием убийств, поэтому Флеминг его заинтересует.
Я поднялся, подошел к столику, на котором стоял телефонный аппарат, снял трубку и начал накручивать диск.
- Нет! - выкрикнул Флеминг.
Я повернулся.
- Нет?
- Я отдам вам деньги. Я не мог взять их сегодня - банк закрыт. Я принесу их в понедельник.
Я положил трубку. Джулия сказала:
- Только все деньги. Пять тысяч.
- Да, конечно. - Его взгляд метнулся ко мне, потом возвратился к Джулии. - Вы сказали... Мне кажется, Изабел не хотела бы, чтобы вы рассказали моей жене... Я уверен, что она... Пообещайте мне, что не расскажете. А я отдам вам все деньги.
Джулия помотала головой.
- Я не могу вам ничего обещать.
- Хотя бы пообещайте, что не расскажете до понедельника. А в понедельник мы поговорим. Я расскажу вам, почему... Словом, все расскажу.
Я вмешался, поскольку Флеминг должен был знать, что немного времени у него ещё есть.
- За мисс Джекет обещать я не имею права, - сказал я, - но от своего имени обещаю, что ничего не скажу вашей жене, пока вы не вернете деньги если вы их вернете в понедельник, конечно. А дальше видно будет.
- Хорошо, - произнесла Джулия. - Раз Арчи обещает, то я тоже пока подожду.
Флеминг нахлобучил на голову шляпу. Если бы он осознал, что надевает шляпу в гостях у дамы, да ещё в присутствии дамы, то пришел бы в ужас. Он хотел ещё хоть что-то сказать, но так и не решился, и одеревенело зашагал к двери. И вновь позабыл хорошие манеры, неплотно прикрыв дверь за собой. Джулия захлопнула её, повернулась ко мне и спросила:
- Ну, как я сработала?
- Отвратительно. Сначала вы обратились ко мне: "мистер Гудвин", а потом назвали Арчи.
- Подумаешь. Я думала, что самое главное - вынудить его убить меня.
- Попытаться убить. Так звучит лучше. Особенно после того, как я с вами познакомился поближе.
- Да, но вы все испортили. Я же говорила, что лучше вам было сидеть в другой комнате. Теперь ему придется убить ещё и вас.
- Не обязательно. Разве я вам не объяснил? Сядьте.
Я пошлепал возле себя по дивану, и она уселась.
- Все крайне просто. Флеминг думает, что без вас за убийство его не притянут, поскольку вы единственная, кто знает, почему он убил Изабел. Вы, конечно, не сможете присягнуть на суде, что Изабел рассказала вам, как говорили ему о том, что собирается открыть глаза Стелле на вымогательство, но Флеминг этого не знает. Он также думает, что пусть не в понедельник, а позже, но вы все равно расскажете про него Стелле. Это его сильно гложет не знаю, почему; должно быть, он видит в своей жене чего-то такое, что не вижу я. Так что вы для него представляете смертельную опасность, а я нет. Я знаю все от вас только понаслышке. И на суде Стелла поверит только вам, но не мне. У нас с Вулфом против него нет ни одной улики, но вот если он вручит вам пять кусков, тогда у нас появится улика. Так что он на это не пойдет. А вас, следовательно, ему придется убрать. Извините за резкость.
- Вы меня втянули в эту историю, а теперь ещё извиняетесь?
- Втянул по самую шейку. А извиняюсь только за одно. Я должен был предупредить, что, согласившись, вы отрежете себе пути к отступлению. Еще раз извините.
- Я не собираюсь отступать. Думаю, что он убил Изабел.
- Конечно, он.
- Что нам делать теперь?
- То, что у вас запланировано. При условии, что я буду присутствовать, естественно. Сейчас три часа дня. Если у вас дела в городе, мы будем сопровождать вас вместе с Солом Пензером. Хорьком, по-вашему. Если вы останетесь дома, то я сижу в вестибюле.
- Вы играете в джин-рамми?
Я сказал, что играю, потом спустился и сообщил Солу, что на остаток дня он свободен, если договорится с Фредом, чтобы тот без пяти семь подошел ко входу в "Мейдстоун" и был готов провести ночь в вестибюле девятого этажа после нашего возвращения из "Десяти маленьких индейцев". Три часа игры в джин-рамми облегчили мой бумажник на восемь долларов семьдесят пять центов. Не то, чтобы она так здорово играла, или мне так не везло, но я решил, что несправедливо обыграть девушку, которая и так проиграет десять долларов Солу. Впрочем, надо отдать ей должное, играла она очень аккуратно. Так играл еще, пожалуй, Лон Коэн. В шесть часов мы кончили играть, заказали и съели сандвичи с кофе, после чего Джулия переоделась.
Я на своем веку перевидал немало увеселительных заведений в Манхэттене, главным образом, в компании Лили Роуэн, но "Десять маленьких индейцев" не посещал не разу. Правда, сидел я, в основном, в гримерной Джулии, крохотной комнатенке, примерно шесть футов на восемь. Когда Джулия выступала, я стоял за кулисами, а Фред дежурил в зале, ближе к входной двери. Джулия, признаться, стоила той тысячи в неделю, или даже больше, что ей платили. Поскольку род её занятий не имеет прямого отношения к описываемым событиям, я ограничусь только одним: Джулия честно отрабатывала свой гонорар. И посетители явно были со мной согласны - публика ревела от восторга. Один из поклонников даже исхитрился пробраться в её гримерную ближе к полуночи; воздыхатель так набрался, что, когда я его выталкивал, засыпал на ходу.
Когда мы, наконец, высунули носы на стужу и ветер, такси уже поджидало у входа - у Джулии была постоянная договоренность с одним водителем на четверть второго. По дороге Джулия с Фредом возобновили разговор, который затеяли ещё по пути в кабаре; они договорились, что на лето Фред сдаст Джулии в аренду одного из четверых своих детей, и теперь обсуждали цену и другие условия. Зная Фреда, я надеялся, что Джулия раскусит бесхитростную шутку, а зная Джулию, я надеялся, что Фред догадается, что она валяет дурака.
Когда такси подкатило к "Мейдстоуну", швейцар уже ждал, и услужливо открыл и придержал дверцу. Мы вылезли на тротуар и такси отъехало. Заходить в гостиницу я не собирался; мне предстояло сменить Фреда в десять утра, и по плану я должен был уснуть ещё два часа назад. Мы так и стояли кучкой на тротуаре - Джулия между мной и Фредом, - когда грянул первый выстрел. Я среагировал на выстрел - резкий громкий хлопок, - а Фред среагировал на пулю, хотя в тот миг я ещё этого не знал. Словом, Фред упал. Второй выстрел прозвучал не то до, не то после, не то как раз тогда, когда я сбил Джулию с ног и навалился на нее. Если вы станете возражать, что настоящий джентльмен просто прикрыл бы девушку грудью, я соглашусь, но отвечу, что джентльмену следовало знать, откуда стреляют. Я, между прочим, тоже прикрыл Джулию, когда свалился на нее. Вывернув шею, чтобы осмотреться, я увидел, что тупица-швейцар застыл с открытым ртом у дверей и глазеет куда-то через улицу. Других выстрелов не последовало. - Лежите и не шевелитесь, приказал я Джулии и поднялся. Тут послышался голос Фреда:
