— Как бы я хотела, чтобы меня учили дома, — проговорила Лайза. — Я была единственная Кэмпбелл в классе, в котором полно было Мак-Дональдов, а они всё ещё хотели отомстить за бойню при Гленкоу[24] в тысяча шестьсот девяносто втором году.
— А у детей есть возможность общаться со сверстниками? — спросил Квиллер.
— Более того, — ответил Роджер, — они встречаются со взрослыми и детьми всех возрастов — во время вылазок на природу, в отрядах скаутов, в Малой спортивной лиге и творческих кружках. Например, наша группа раз в месяц привозит своих домашних зверей к женщинам из «Тихой пристани». Знаешь, вдовы рыбаков?
Квиллер сказал, что знает, и вытащил из хозяйственной сумки вышитое «правило». Ему нужен был совет, как вставить «правило» в рамку. Квиллер собирался подарить его Полли, полагая, что к её домашней обстановке оно подойдет больше.
Женщины пришли в полный восторг от замысла, от изящества мелких стежков, от цвета пряжи (цвета шерсти сиамцев). Лайза сказала, что её соседи по побережью владеют в Локмастере мастерской, где вставляют картины в рамы. Милдред принесла узкую рамку из тёмного дерева.
Тут Арчи Райкер спросил:
— Все слышали новость про Оуэна Боуэна? Он сегодня утонул. И прожил-то здесь всего несколько недель.
Раздалось вежливое бормотание:
— Ужасно!.. Сколько ему лет?… Откуда он родом?… Ресторан теперь, наверное, закроют?
«Если бы он был "одним из наших", — с чувством вины подумал Квиллер, — мы были бы потрясены и тут же принялись бы собирать пожертвования в пользу его семьи». Но Оуэн был чужаком, как и сам Квиллер, прежде чем унаследовал состояние Клингеншоенов и начал издавать «Всякую всячину».
Чтобы поднять гостям настроение, Милдред подала оладьи из цуккини с йогуртово-укропной подливкой, а Квиллер подарил ей набор рунических камней. Она обещала изучить инструкцию и в следующий раз заняться предсказанием будущего. Роджер высказал надежду, что камни предскажут дождь.
— Очень опасная сушь. Боюсь лесных пожаров, — заявил он. — Даже Песчаный Великан беспокоится. Люди думают, что слышат отдалённый гром, а на самом деле это старик ворчит в своей пещере.
Квиллер, который собирал местные предания для книги под рабочим названием «Короткие и длинные истории», попросил:
— Расскажи, пожалуйста, про Песчаного Великана. У меня как раз и диктофон с собой. — Он знал, что у Роджера всегда наготове какая-нибудь легенда, недаром до того, как переключиться на журналистику, он был учителем истории.
— Охотно! — отозвался тот, предвкушая успех рассказа. — Легенда о Песчаном Великане относится к далекому прошлому. Первопоселенцы прибыли в эти места на парусных судах и разбили лагерь у подножия огромной песчаной стены. По их словам, они слышали внутри дюны какой-то грохот, а по ночам видели иногда высокую серую фигуру, которая бродила среди росших на дюне деревьев. Суеверия в те времена были очень сильны, и первопоселенцы решили, что в дюне в пещере живёт великан. Они часто видели то, чего в действительности нет.
— До сих пор видят, — буркнул Райкер, бросив взгляд на Квиллера, который кивнул и хихикнул.
— Шли годы, — продолжал Роджер, — Песчаный Великан по-прежнему бродил там и сям и ворчал, и детей пугали, что если они будут плохо себя вести, он утащит их в пещеру. Однако открытую враждебность к людям он впервые проявил только в середине девятнадцатого века, когда один богатый лесопромышленник задумал построить на верхушке Большой Дюны, как её стали называть, красивые дома. Как только начали срубать старый лес, гигантский песчаный оползень похоронил под собой лагерь дровосеков. Погибли все. Старики ничуть не удивились и заявили, что лесопромышленник обидел Песчаного Великана. Мои дед и бабушка верили во всё это, ни на минуту не сомневаясь.
— Предки моей матери тоже верили, — подхватила Лайза, — а вот родственники со стороны Кэмпбеллов — нет.
— Но история на этом не кончается, — продолжал Роджер. — Шестьдесят лет никто не решался тронуть Большую Дюну, и Мускаунти процветал. Потом начался экономический спад. Шахты закрылись, судоходство почти прекратилось. Денег не было, еды не хватало. И тут кому-то в голову пришла гениальная мысль: копать песок и на судах отправлять в Центр, чтобы там из него делали бетон для мостов и зданий. Власти округа дали разрешение на разработку части Большой Дюны, там, где сейчас проходит Песчаная дорога. Работа была опасная, песок то и дело осыпался, но людям надо было кормить семьи, и, несмотря ни на что, они продолжали рыть песок.
В конце концов из вырытой ямы пошёл сероводород, и по городу распространился такой сильный запах тухлых яиц, что всех стало тошнить. Разрешение на разработку дюны отменили, и голодным семьям пришлось вернуться к овсяной муке и турнепсу… до тех пор, пока не вышел сухой закон и бутлегерство не стало доходным делом. Оползни прекратились, но в определённую погоду и сейчас можно услышать, как Песчаный Великан грохочет в своей пещере.
— Великолепное предание! — сказал Квиллер, выключая запись.
— Я готова ему поверить, — заявила Лайза.
— Забавно, — нехотя проговорил Арчи.
— Обед подан, — объявила Милдред.
Гостей потчевали томатным супом-пюре с кабачками, бараньими отбивными, подсушенным хлебом и зелёным салатом. Десерт и кофе подали на веранду, и Квиллер с Арчи развлекали компанию рассказами о своих детских годах в Чикаго. О том, что настоящее имя Квиллера — Мерлин… что он никому не разрешал брать свою бейсбольную биту… что Арчи прозвали Бочонком… что он съел стирательную резинку и его стошнило… и что однажды они вымазали клеем учительский стул и их обоих вызвали в кабинет директора.
— Это сделал ты! — заявил Квиллер, указывая пальцем на своего приятеля.
— Нет, ты, старый пёс!
Вечер закончился общим смехом, и Квиллер вызвался проводить Лайзу домой.
— Вы когда-нибудь наблюдали полярное сияние? — спросила она.
— Несколько раз. Когда я впервые узрел на горизонте пляшущие огни, мне захотелось набрать девять-один-один!
— Вы видели в этом году пришельцев?
Квиллер понял, что она имеет в виду, но колебался с ответом.
— Пришельцев?
— Космический корабль, — пояснила Лайза. — Лайл снимает их на видеокамеру. Когда он вернётся из Дулута, мы позовем вас смотреть наши видеофильмы.
— Это как раз то, чего можно ждать с нетерпением, — неопределённо ответил Квиллер.
Когда они подошли к «Домику рамок», Лайза представила его семейству ван Роопов, которые занимались «рамочным бизнесом».
— Моя мастерская в Локмастере, но мы даём рекламу в вашей газете, — объяснил рамочник.
— Наша племянница вас знает, — сказала его жена. — Она работает добровольцем в «Тихой пристани».
— Очаровательная девушка, — пробормотал Квиллер.
Он оставил «правило» в «Домике рамок» и проводил Лайзу до коттеджа «Ба, обман».
Когда Квиллер вернулся к себе, сиамцы ждали его со спокойствием, обычным для времени между обедом и перекусом перед сном. Это значило, что они что-то натворили. Открытки Полли, которые Квиллер положил на бар, валялись на полу.
Кот Кристофера Смарта встречал утро, семь раз вращая тело изящно и быстро. Сиамцы Квиллера тоже вращались, но никак не больше трёх раз, да и то в полусонном состоянии. На следующий день после несчастья с Оуэном Боуэном Квиллер обратился к кошкам, чьи головы подпрыгивали над мисками с лососем:
— Интересно знать, почему Джоффри делал семь оборотов, а вы только три? Пища у вас отборная, о вашем здоровье я забочусь. Джоффри сам ловил себе еду, и никто не добавлял в неё витаминных капель. Он знать не знал, что такое вакцина, анализ крови и профилактика зубов.
Кошачьи головы продолжали удовлетворённо подпрыгивать.
Когда Квиллер разогревал последнюю булочку с корицей от Дорис Хоули, ему пришло в голову, что закрытие дела исчезнувшего туриста позволило ей снова вернуться к выпечке. Он позвонил, и Дорис ответила ему весёлым голосом — хороший признак. Булочки с корицей уже в печи, доложила она.
— Оставьте для меня целый противень, — потребовал Квиллер. — Я буду у вас в середине дня.
Перед тем как отправиться в Фишпорт, он купил в Мусвилле корзину свежих фруктов. В Фишпорте засуха превратила Гремучий ручей в булькающий ручеёк, а лужайка Хоули выглядела так, словно умирала от жажды. Однако на вывеске о домашней выпечке мешковины уже не было. Квиллер постучался в боковую дверь, и отворившая ему Дорис Хоули была лет на двадцать моложе той Дорис, что изливала ему свои беды в «Тихой пристани».
Квиллер протянул ей корзину с фруктами:
— Поздравляю с окончанием этого мерзкого дела! Вы с Магнусом вели себя превосходно.
