- Осуществил? - переспросил Мазин.
- Я не уверен. А какие у тебя факты?
- Никаких следов снотворного, так сказать, вне Перепахина. Ты точно сформулировал вопросы: когда? где? Бутылку он, судя по всему, выпил на набережной. В ней никаких следов. Да и быть не могло. Если бы он выпил снотворное в это время, до дачи он бы уже не добрался. Получается, выпил там. Совсем незадолго до приезда хозяина. Но ни малейших следов. Ни пакетика от таблеток, ни посуды.
- Ни в посуде, ты хочешь сказать?
- Я сказал правильно. Никакой посуды со следами выпивки на даче тоже не было.
- Это показания хозяина?
- Ему приходится верить. Дело в том, что приехал он не один, а с некой дамочкой, с которой познакомился всего два дня назад. Вряд ли она могла оказаться сообщницей, даже если бы он убил Перепахина. А убивать ему и вовсе никакого резона не было. Да и не тот это человек. Короче, оба показали, что ни бутылки, ни стакана ни возле Перепахина, ни в другом месте, на кухне, например, они не видели.
- А если спрятали?
- Зачем? - усмехнулся Мазин. - Убийце было бы выгодно создать соответствующую обстановку. Но они понятия не имели о снотворном. Они даже рвоту не убрали.
- Это еще что?
- Это то, что прежде всего и спасло Перепахина. Его вырвало, ну а остальное из него медики вымыли. Как видишь, что за смысл травить человека и, не дождавшись его смерти, вызывать врачей, да еще и следы отравы на полу оставлять!
- Это все логично, - согласился я.
- Только ответов на вопросы не дает. А вопросов масса. Вот еще одно обстоятельство: таблетки были предварительно измельчены.
- Зачем?
- Наверно, чтобы скорее подействовали, по мысли преступника. Измельчены не вручную, а скорее всего в кофемолке. Где мог это сделать Перепахин? На даче никаких признаков.
- Заранее? Дома?
- И возил с собой? Должны были остаться следы. В кармане, на пальцах, если высыпал в стакан или в бутылку. Нигде ничего.
- Так что ж это все значит?
- Для меня пока одно - это не самоубийство.
- А дальше?
- Дальше ты сходишь к тете Поле и спросишь о фотографии. Или я тебя не убедил?
- Что ты! Предлагаю закодировать операцию. "Бузина". Подходит?
- Лучше "Чертополох".
- Почему?
- Такое колючее растение. Сорняк в основном. Он мне некоторых нынешних преступников напоминает.
- Именно нынешних?
- Ну, на сравнении не настаиваю и статистикой подкреплять не буду. Только так скажу. Когда-то преступники были в основном кастой, этакими узкоспециализированными отщепенцами с высокоразвитым чувством профессионального бахвальства. Забирать какого-нибудь медвежатника приезжали на извозчике, и он отправлялся в участок, поправив платочек в кармане модного пиджачка. Он никогда не лазил по карманам, упаси бог пролить ему кровь. Этих узких специалистов мы ликвидировали и вполне законно гордились. Думали, выберем последних могикан и можно будет расслабиться. Но жизнь оказалась сложнее. Сейчас мы говорим о безмотивных... Это такой термин научный. А на практике сплошь и рядом обыкновенный подонок. И мотивы вполне определенные, корыстные и примитивные. К сожалению, не всегда такого заметишь вовремя. Сегодня он еще милый мальчик, а завтра... Завтра сидит у меня в кабинете. И не сам пришел. И не на извозчике за ним заезжали, и не отправится он с тобой, печально разведя руками. Его схватить за руку нужно. Схватить, хоть чертополох сорняк и колючий.
- Ты о конкретном человеке?
- Преступник всегда лицо конкретное. И о нем многое знать нужно. Так что не иронизируй. К розыску я тебя, понятно, не привлекаю, а вот получить кое-какую информацию хотел бы. Короче, опора на общественность. Ну, как?
Конечно, мне хотелось спросить, неужели он подозревает Вадима и какая связь существует между сургучом, башмаками и капустой, но я не спросил больше ничего. Понял, что он и так сказал все, что мог и хотел.
- Еще? - спросил Игорь, бросив взгляд на мою опустевшую чашку.
- Нет. Пора спать.
- Правильно. Перед ответственным заданием следует хорошо выспаться.
Он шутил и в то же время не шутил. Ему тоже хотелось спать, потому что за день он устал не меньше моего.
Появлением своим Полину Антоновну я удивил, и удивил изрядно.
- Откуда ты, голубчик? Что стряслось?
- Все в порядке, Полина Антоновна, - ответил я, несколько идеализируя истину.
- Неужели с поездами такая свистопляска?
- Нет, просто встретился со старым приятелем, он меня задержал.
Это тоже была полуправда, а правды так или иначе коснуться было необходимо. Хотя о Перепахине мы с Игорем решили пока умолчать.
- А у меня что забыл? - спросила она с присущей прямотой.
- Верно. Забыл.
Мы прошли через прихожую, и я не заметил в квартире признаков появления новых жильцов.
- Вы одна?
- Как видишь.
- А квартиранты?
- Пока не приходили.
- Решение свое не изменили?
- Пущу, как сказала.
- А вы?
Губы у нее сжались.
- Уйду.
- Есть ли необходимость, Полина Антоновна?
- Садись, Коля, - предложила она вместо ответа.
В который раз я оказывался в неудобном положении, но стерпеть было необходимо. Ведь дела серьезно оборачивались.
- Ну, рассказывай, почему не уехал.
- Я, Полина Антоновна, к Наташе ездил.
- К Наташе?
Она только переспросила, не высказывая удивления.
- Да. Она вам кланялась.
- Спасибо. Давно я ее не видела, не помню когда.
И не спросила ничего, зачем я ездил, почему. Приходилось продолжать самому.
- В поезде случайно оказался вместе с Леной.
- Вот как? Потому она и не приходила, значит.
- Нет, она вернулась сразу.
- Но у меня не была.
- Полина Антоновна! Вы человек пожилой, да и я немолодой уже. Скажу вам напрямую. Произошел у нас с Леной разговор, из которого я все понял. А вы знали или нет?
- Что, Коля? - спросила она как-то скучно.
- Вы знали, что Лена дочь Сергея?
Я поставил вопрос со всей возможной прямотой. Только так можно было всерьез разговаривать с Полиной Антоновной.
Она водила пальцами по какой-то невидимой складке на платье.
- Да, Вадим сказал.
- А сами вы... до Вадима?
- Да ведь о таких вещах молчать принято, Коля.
Я не понял, кто же молчал, Сергей или она сама.
- Но он сказал и этим повлиял на вас?
Полина Антоновна помедлила, а потом сказала коротко:
- Повлиял.
До сих пор мне трудно было представить, что на нее могут влиять. Да и слово "влиять" в данном случае звучало почти условно. Мазин говорил "капитуляция".
- Ну будет об этом, - подняла она опустившуюся было голову.
Я посмотрел на нее внимательно и заметил, как за пару дней сдала Полина Антоновна. Глаза потухли.
- Будет. Как Наташа? Давно я ее видела, не помню когда.
Это был не нарочитый повтор. Похоже, она уже забыла недавно произнесенную фразу.
- У Наташи все в порядке, по-моему, кроме зятя.
- А к новости как она отнеслась?
- С волнением. Они ведь скрывали от Лены.
- Вот как?..
Мне показалось, что она усмехнулась, а может быть, просто губы дрогнули.
- Ей нелегко в нашем разговоре пришлось.
- Но она... не отказывалась?
- Нет. Зачем? И как можно? Лена все документально восстановила.
- По документам? Какие же у нее документы?
Вот и подошел я с ее помощью к сути дела. Сказал про дату рождения, про фотографию, что Полина Антоновна сама отдала, и про другое фото, без нажима, но подробно описав, что на снимке было и кто.
Полина Антоновна слушала очень внимательно, даже оживившись, я бы сказал.
- Этот снимок, кстати, Лена тоже у вас взяла? - рискнул я "пойти на прием".
- Про такой первый раз слышу.
Обмануть она не могла.
- Где же она его достала?..
Ответ был резонным:
- Спроси у нее.
Но Мазин почему-то избрал другой путь, я доверял ему.
- А Сергей? Он не мог дать?
- У Сергея я никогда такого фото не видела.
- Странно.
- Да какая разница... Снимок-то есть. И подтверждает.
- Конечно. Вам, я понимаю, это не особенно интересно.
Слукавил я, она говорила заинтересованно.
- Почему? Мне очень все это любопытно.
И тут я решился на ход конем, от которого ожидал результата в любом случае.
- Полина Антоновна! Не могли же вы не знать о Лене!
Опять она поколебалась, прежде чем ответить.
- Значит, если скажу, что не знала, не поверишь?
- Вам я верил всегда. С тех пор, как мальчишкой в этом доме появился.
- И правильно делал.
- А сейчас?
- И сейчас поверь. Не ждала я того, что Вадим мне сказал.
Вот таким оказался ответный ход. Вроде бы в мою пользу, но... Не к таким ответам и суждениям Полины Антоновны я привык. Всегда она всякой уклончивости избегала, а здесь я не мог не чувствовать, что не договорено в ответе нечто. Но что? Оставалось новые вопросы задавать, а мне почти стыдно уже стало, видел, что расстраиваю я старую женщину, которая и так измоталась.
- Вы ее признать не хотите?
- Лену?
- Ну да.
