– Я могу… я могу взять ее в руки?
– О чем вы говорите? – Даже наш невозмутимый шеф не смог сдержаться. – Это же ваша скрипка. По крайней мере, мы надеемся, что ваша. Существует, конечно, вероятность ошибки, и тогда мы…
– Что вы, какая ошибка! – испугался Александр Анатольевич. – Теперь, когда вы ее нашли, это просто невозможно! – Он схватил скрипку, поднес ее к глазам, внимательно осмотрел, чуть ли не обнюхал колки, провел пальцем по изгибу эфы и заглянул внутрь. После этого облегченно выдохнул и прижал инструмент к груди. – Она! Никаких ошибок, это моя скрипка, из Госколлекции! Господи, какое счастье!
Следующие несколько минут Александр Анатольевич напоминал проснувшийся вулкан: он шумно и многословно извергал восторги и благодарности, восхищался мной и Гошкой, потом, вспомнив, что мы еще и сына ему нашли, смахнул слезу и выразил желание всех нас обнять и расцеловать, причем начать решил с шефа. Александр Сергеевич от объятий тактично уклонился и сменил тему:
– Кстати, Александр Анатольевич, по поводу того дорожного происшествия, когда ваша жена якобы сбила бомжа. У Гоши есть что вам сказать.
– Якобы? Вы хотите сказать… – Руки у Лосева затряслись, и он торопливо вернул скрипку в футляр. – Но как же? Ведь был труп, разве нет? Бомж был?
– Не было, – широко улыбнулся Гоша. – Был акробат, которого специально наняли, чтобы Лидию Семеновну напугать. Ну и вас, естественно. Банальная подстава.
– Господи! – Лосев поискал, на что бы присесть, и я быстро придвинула ему стул. – Так он жив? Это правда? Вы меня не обманываете, он действительно жив? Господи, вот Лидочка обрадуется! Она ведь, поверите ли, каждую ночь плачет! Думает, что я не слышу, но как тут не услышать! Конечно, разве же это легко – человека насмерть сбить! Так вы точно говорите, он жив?
Гошке, а потом еще и мне пришлось несколько раз повторить, прежде чем Александр Анатольевич окончательно поверил, что никакого наезда на «бомжа» не было и все это была только инсценировка. После чего Александру Сергеевичу удалось достаточно деликатно намекнуть, что мы-то свои обязательства выполнили и теперь хотелось бы увидеть ответный жест. Лосев немедленно потянулся за бумажником, и мы с Гошкой привычно испарились – как любит говорить мой напарник, «решение финансовых вопросов требует интима».
Финансовый вопрос был решен очень быстро и ко всеобщему удовлетворению. Когда слегка помятый шеф (очевидно, увернуться от объятий ему все-таки не удалось) вывел Лосева в приемную, тот, прежде чем удалиться, поцеловал ручку мне и Нине, а Гошку хлопнул по плечу и подмигнул:
– Коньяк за мной!
Наконец Александр Анатольевич, прижимая к груди скрипку, скрылся за дверью. Гошка картинно вытер пот со лба и пожаловался в пространство:
– Честное слово, не знаю, что тяжелее было – скрипку найти или эту сцену выдержать! Вот послал Господь клиента!
– Он заплатил, – напомнил Баринов, – наличными. По счету, до копеечки, плюс премиальные.
– Еще насчет коньяка намекнул, – просиял напарник. – Милейший человек Александр Анатольевич, я всегда это говорил!
– Не люблю коньяк, – сморщила носик Нина. – Вот если бы ликер кофейный…
– Позвонить ему? – с готовностью предложил Гошка, хватаясь за телефонную трубку.
– Не стоит. – Шеф положил на стол Нины внушительную стопку купюр. – На премию, что он нам выдал, ты себе коробку любого ликера купишь, хоть кофейного, хоть чайного.
– Милейший человек! – восторженно повторил Гоша. Я тоже издала радостный возглас – общий вид стопки мне понравился.
– Ух ты! – Ниночка взяла деньги и быстро пересчитала. Потом задумалась, почесала в затылке: – Как бы это мне провести поаккуратнее?…
– Сильно не мухлюй, – предупредил Баринов, усаживаясь на стул. – Налоговая в последнее время свирепствует.
– Не, я осторожно. – Она уже вызвала какую-то таинственную бухгалтерскую программу и теперь, хмуря брови, сосредоточенно вглядывалась в экран. – Мы люди с понятием, мы наглость терять не приучены.
– А ты, Рита, – теперь Александр Сергеевич обратил свое благосклонное внимание на меня, – надеюсь, не думаешь, что если Лосев уже расплатился, то отчет о работе можно не писать?
– Не думаю, – заверила я. – Дисциплина документооборота – это святое. Сейчас переведу дух и займусь отчетом.
– И в очередной раз я убеждаюсь, – неожиданно высказался Гошка, – что преступления в конечном счете не имеют смысла. С экономической точки зрения я имею в виду. Усилия и затраты, направленные на предварительную подготовку, в итоге себя элементарно не окупают. Вот, разберем хотя бы последний случай. Этот Леня-антиквар, казалось бы, задумал очень выгодную операцию – заплатив Гусеву две тысячи долларов, он путем вымогательства получал скрипку, стоимость которой раз в десять больше. Так, Ритка?
– Наверное, – пожала я плечами. – Я в ценах на инструменты из Госколлекции не очень разбираюсь. Но Леня на подготовку больше двух тысяч истратил. Ты забыл грим, форму – это все тоже денег стоит.
– Несущественных, – отмахнулся напарник. – Но если хочешь, могу накинуть еще пятьсот долларов, на конечный результат это все равно мало влияет.
– Тем более что этот результат для паренька оказался нулевым, – не отрывая взгляда от экрана, подсказала Нина.
– А я о чем? Столько расходов и суеты, а скрипочку пришлось хозяину вернуть. И вся операция ушла в минус! Это ему еще посчастливилось, мы – люди гуманные, некоторые даже с педагогическим образованием. А от кого другого, мог и по морде получить за свои же хлопоты. Нет, преступление – по своей экономической природе дело бессмысленное.
– Жаль, что преступники тебя сейчас не слышат, – усмехнулся Баринов. – Меня ты, по крайней мере, убедил.
– А меня нет, – возразила я. – Это если тебя поймали и все отобрали, тогда невыгодно. А если, например, банк ограбить удачно? Десять миллионов долларов, а? Это при любых расходах выгодно будет – на всю жизнь хватит.
Ниночка, не отрываясь от работы, насмешливо фыркнула. Шеф, судя по выражению лица, тоже не был со мной согласен, но спорить не стал, предоставил эту возможность Гошке.
– Вот так и рассуждают дилетанты, – ласково улыбнулся мне напарник. – Во-первых, банки, в которых есть десять миллионов долларов, просто так не возьмешь – нужна длительная и серьезная подготовка. И двумя жалкими тысчонками тут, поверь мне, не обойдешься – накладные расходы будут гораздо больше. Во-вторых, одному человеку провернуть это не под силу, значит, вся добыча делится на группу участников. А потом, после ограбления, надо еще благополучно скрыться, и никто тебе в этом даром помогать не станет. Зато полно желающих выпить за твое здоровье – за твой счет, естественно. И полетят твои в трудах и опасностях уворованные доллары во все стороны, мелкими пташечками. Не успеешь оглянуться, а пора грабить следующий банк. Кстати, ты никогда не задумывалась, почему среди преступников почти нет шахматистов?
– А их нет?
– Если верить статистике. А происходит это потому, что шахматы развивают логическое мышление и умение просчитывать варианты. Если шахматисту и придет в голову шальная идея кого-нибудь обокрасть, он первым делом прикидывает наиболее вероятные варианты развития событий и быстро приходит к выводу, что овчинка выделки не стоит.
– То есть, – я решила немного развить теорию напарника, – если ввести в школьную программу обязательный курс шахматной игры, то преступность со временем окончательно исчезнет?
– Интересная мысль! Как-то я об этом раньше не задумывался, но если действительно…
Его перебил телефонный звонок. Нина взяла трубку и сразу передала ее Гоше:
– Это тебя.
– Слушаю, – недовольно проворчал он в трубку. – Да. А что случилось? Но… Нет, я… Танечка, успокойтесь, вдохните свежей праны… ладно, я понимаю, что-нибудь придумаем. Но вы… Тьфу. – Гошка вернул трубку Нине. – Клиентка совсем чокнулась. Требует немедленного нашего присутствия.
– А что случилось? – с умеренным интересом спросил шеф.
– Понятия не имею. Мадам Кулиничева ничего объяснять не желают, только топают ножками и визжат. Приезжайте, и все тут!
– Может, она свою продавщицу с поличным застукала? – предположила Нина.
– Может, продавщицу, а может, и муженька своего вместе с продавщицей. Она ничего толком не сказала.
– Так чего ты сидишь? – Баринов, как всегда, был строг, но справедлив. – Поезжай, разберись, в чем там дело.
– Ритка, а может, ты съездишь? – Напарник жалобно посмотрел на меня. – Мне эта дамочка уже хуже горькой редьки… опять будет фэн-шуйными премудростями грузить! Надоело.
– Так мне же отчет по Лосеву писать нужно. – Я быстро сообразила, как использовать Гошкино нежелание встречаться с Кулиничевой.
Напарник колебался недолго:
– Лучше десять отчетов написать, чем опять про верхние чакры слушать!
