Я вздохнула и прошла в кухню. Здесь также царили хром, матовый металл и стекло. Первоклассная безумно дорогая бытовая техника сияла отполированными, стерильно чистыми панелями.
— Вера готовила дома?
Сергей засмеялся.
— Она не готовила никогда и нигде. Если быть беспристрастным, то нужно отметить, что она практически и сама ничего не ела. Кажется, хороший аппетит она считала вульгарным. В холодильнике в лучшем случае были соки и йогурты. Да мы практически и не бывали дома, если это, — он обвел рукой, — можно считать домом.
Я подумала, что он привык к дому своих родителей, уютному, с большой кухней, где целыми днями кто-то готовит или ест, а здесь ему должно было быть ужасно неуютно.
Он добавил:
— Вера страшно гордилась этой квартирой, даже попала вместе с ней в очень стильный журнал по дизайну, "Дом", кажется. Мне все это было по барабану, но ее занимало.
Я сбросила ботики и влезла на хлипкое сооружение, именуемое стулом. К моему удивлению, он выдержал мой вес. Пошарила рукой за вытяжкой, проверила верха шкафов. Рука наткнулась на какой-то довольно объемистый пакет, я с бьющимся сердцем достала его. В пакете была инструкция по установке вытяжки, гарантийный талон и еще какие-то рекламные листки.
Мой энтузиазм несколько увял, но я продолжала поиски.
Заглянула в морозильную камеру. Там царила арктическая холодная пустота.
Электрическим духовым шкафом, похоже, вовсе не пользовались. Я заглянула внутрь, и, больше для порядка, вынула блестящие противни. Я не поверила своим глазам, когда между ними увидела плотный светло-коричневый конверт.
Максим сказал:
— Не слабо. — Потом они переглянулись между собой, Сергей пожал плечами, а Максим задумчиво протянул: — Знаешь, а есть что-то такое в женской логике, что не подвластно мужчинам.
У меня мелькнула слабая мысль, что в конверте снова будет инструкция, например, по пользованию духовкой. Я открыла конверт, и в руках оказались какие-то документы с печатями и подписями, компакт-диск и яркий кодаковский конверт.
Сергей и Максим забрали у меня документы, и мы уселись за стойку бара. Через полминуты Сергей начал хохотать.
Мы посмотрели на него с удивлением, а он только рукой махнул:
— Вера была, оказывается, очень запасливой девушкой. Часть документов здесь, как бы это сказать точнее, про мои сложные взаимоотношения с налоговой системой. То есть она заранее собирала компромат на меня. Прикинь?
Максим поднял на него взгляд и спокойно сказал:
— Меня это ничуть не удивляет. Моя собственная пылкая, нежно любящая жена за шесть месяцев моего отсутствия успела развестись со мной, прибрать себе довольно увесистую часть моих денег и недвижимости, и уехала в Швейцарию с человеком, которого я считал своим другом и партнером. Она, кстати, раньше его недолюбливала, считая его недалеким и недостаточно хорошо воспитанным. Я надеюсь, что чувства, которые их связывают сейчас, достаточно прочны, потому что их в ближайшее время ждет очень неприятный финансовый сюрприз. Надеюсь, их союз от этого не пострадает. В конце концов, у него достаточно своих денег, а от бывшего мужа нельзя требовать, чтобы он золотил их любовное гнездышко.
Я сочувственно глянула на него:
— А дети у вас были?
— Нет, что ты! От этого портится фигура. Так и бабой недолго стать. Моя бывшая жена помешана на всяких диетах и косметологических ухищрениях. Надо отдать ей должное, в свои 38 лет выглядит она прекрасно.
Мой голос дрогнул:
— Вы очень ее любили?
Он снял очки и внимательно рассмотрел их. Потом посмотрел на меня и сказал:
— Все эти годы я был бесконечно занят работой. Я не обольщаюсь насчет своей внешности или характера, и понимаю, что женщине не за что особо любить меня, но я хорошо относился к ней. Я подходил к браку, как к одной из тех сделок, которые заключал в своем бизнесе. В свое время я ее вытащил из неприятной истории, и думал, что могу рассчитывать на элементарную благодарность.
Он прижал ладонь к столу и сказал:
— Единственное, о чем я сейчас сожалею, это о том, что ей достался мой замок в Швейцарии. Ей он совершенно не нужен, а я влюбился в него с первого взгляда. Он весь полуразрушенный и старый, расположен за огромной пропастью, попасть в него можно только по древнему разводному мосту. Мне казалось, что места красивее нет и быть не может. Я купил его у сына умершего хозяина. Никакой исторической ценности он не представляет. Мне казалось, что я смогу там отдыхать иногда, и мне там будет хорошо. — Он вздохнул, достал из кармана сигареты и поискал взглядом пепельницу. — Но у меня есть одна мыслишка. Думаю, что смогу вернуть его себе.
Я подала ему металлическую пепельницу, во время поисков обнаруженную в шкафу.
Они склонились над документами.
Через десять минут они переглянулись, а через пятнадцать Максим сложил документы в конверт.
На мой вопросительный взгляд Максим сказал, пожав плечами:
— В наше время убивают и за гораздо меньшее.
Сергей распечатал конверт с фотографиями. На фотографиях был изображен светловолосый мужчина с девушками. Снимки делались в бане или бассейне, примерно в одном ракурсе, скорее всего, тайно от объектов съемки. Не оставалось никаких сомнений в том, чем они занимались. Сергей забрал у меня фотографии, просмотрел их и уверенно отложил одну.
— Это Вера, — лаконично сообщил он.
Эта фотография, в отличие от других, была сделана не в помещении. Очень коротко стриженая девушка обнимала за шею своего приятеля, оба широко улыбались. Они были сняты на фоне какого-то мавританского дворца, сбоку растопырила листья пальма. Я присмотрелась: девушка была красивая, и улыбалась вполне по-человечески. Я искоса глянула на Сергея.
Он поднялся, взял диск и пошел в кабинет, по дороге он оглянулся и сказал:
— Присоединяйтесь.
Мы с Максимом прошли за ним, я присела на низкий диванчик, а Максим облокотился на спинку кресла, и они вместе уставились на экран.
Через минуту Максим хохотнул и сказал:
— Интересное кино. Слушай, а вот этого мужика я знаю, он из Питера. Похоже, серьезные люди подобрались.
Я привстала было, но Сергей сердито глянул на меня и сказал:
— Тебе это смотреть не нужно. Образцы ты только что видела, а эти еще круче.
Я жалобно сказала:
— Сережа, но это ведь я нашла документы! Ты не можешь отстранять меня от расследования.
Они оба посмотрели на меня и рассмеялись. Я нахмурилась и опустила голову.
Максим вкрадчиво сказал:
— Стася, я искренне уважаю твоего дедушку, он воспитал достойную смену. Честно тебе признаюсь, давно женщины меня так не удивляли и не радовали знакомством с ними. Но давай с тобой договоримся: в нашем, как ты выражаешься, расследовании тебе будет отведена почетная роль аналитика и эксперта по женской логике. Договорились?
Сергей вылез из-за стола, подсел ко мне и строго сказал:
— А если серьезно, то я просто не хочу втягивать тебя в эту историю. Из-за нее погибла Вера, а тобой я рисковать совершенно не могу. Не сердись, а?
Он обнял меня, и довольно чувствительно укусил за плечо. Я сердито вырвалась:
— Ты сошел с ума, больно же!
Максим глянул на нас, покрутил головой и сказал:
— Два часа, на которые ты отложил свои приятные занятия, истекли. Давайте, наверно, на сегодня сворачиваться.
Мужчины договорились, что Максим завтра приедет на дачу к родителям Сергея, и мы расстались сразу за стоянкой.
Я нашарил сигареты и зажигалку, закурил. Рядом спала Стася, разметав волосы по подушке. Я с нежностью прислушался к ее тихому дыханию и натянул на ее голое плечо одеяло.
Мне не спалось. Документы, которые нашла неугомонная Стася, не давали мне покоя. Завтра покажу снимки Аверину, может быть, он кого-то узнает на них.
Там, в СИЗО, я столько раз не спал, снова и снова прокручивая в памяти события того проклятого вечера. Стася чувствует, что я не особо рвусь копаться в этом деле. Но даже ей я не могу признаться, почему.
Пусть Вера погибла из-за того, что шантажировала кого-то этими документами и фото, но вот те обстоятельства, при которых меня лишили алиби, они бесконечно меня беспокоили.
О том, что я в ту ночь соберусь на рыбалку, знали только мои домашние и Вера. Пятница была последним рабочим днем, предстояли три выходных дня по поводу празднования Дня защитников Отечества. Вера тянула меня на какое-то очередное благотворительное сборище, и я почти сдался, но тут позвонил Женька, и, конечно, я недолго выбирал между рыбалкой с мужиками и благотворительным балом. Узнав о моем решении, она умотала в город. Я собрался и практически уже уложил вещи в "Хаммер", как мне позвонил Соболев. Это наш очень капризный заказчик, и для встречи с ним мне пришлось вернуться в Москву.
