не вернулись из своей последней экспедиции. Снежная лавина обрушилась на их группу в ущелье. Никто не выжил.
– Боже, Алан, мне жаль, – искренне восклицает Эни. Разложив пасту по тарелкам, я подхватываю обе и направляюсь к застывшей в оцепенении гостье.
– Об этом она тоже забыла упомянуть, – оценив выражение ее лица, заключаю я. Поставив тарелки на стол, снимаю фартук и сажусь напротив.
– Но как вы снова сошлись? Мири тебя поддержала? – предполагает Анна.
– Можно и так сказать, – туманно улыбаюсь. – Я тяжело перенес гибель родителей. Пошел в разнос. Алкоголь, тусовки, сомнительные компании, беспорядочные связи. Однажды я проснулся в общежитии с одной из подружек Мириам. А когда уходил, нашел ее за дверью. Она плакала. Сидела на полу в ночной рубашке и рыдала навзрыд. У меня хватило наглости сказать ей какую-то мерзость, и тогда Мириам наконец-то показала себя. Настоящую. Она меня отделала так, что кто-то из студентов вызвал копов.
– Я ее понимаю. – Крутя в руках вилку, Анна опустила ошарашенный взгляд в тарелку.
– Мири сломала мне нос и рассекла бровь, пришлось накладывать швы. – Я инстинктивно дотрагиваюсь до замывшегося побелевшего шрама. – Хрупкая молоденькая девчонка выбила из меня всю дурь за каких-то несколько минут. Именно в тот момент я понял, что хочу большего.
– С ума сойти… – потрясенно выдыхает Аннабель.
– Не то слово, – с горечью ухмыляюсь я. – Мне пришлось сильно постараться, чтобы получить ее прощение. В итоге она сдалась, только когда я сделал ей предложение.
– Удивительно, что она вообще тебя простила. Ты поступил как настоящий мудак, – укоризненно заключает Анна.
– Я этого не отрицаю. Как видишь, ты знаешь далеко не всю историю. Спроси себя, что еще Мириам могла утаить?
Посмотрев на меня, Эни открывает рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент меняет решение и тянется за бокалом.
– Давай поедим, пока не остыло. – Сделав глоток вина, девушка накручивает спагетти на вилку и снимает первую пробу моего кулинарного шедевра.
– Давай поедим, – с облегчением соглашаюсь я и, плеснув себе вина, тоже приступаю к трапезе.
Чтобы чем-то заполнить тишину, щелкаю телевизионным пультом. Включаю новостной канал, и в течение нескольких минут мы делаем вид, что увлечены происходящим на экране, и даже обмениваемся парочкой комментариев об увиденном.
– Фантастически вкусно, Алан. Спасибо, ты божественно готовишь, – расправившись со своей порцией, выносит вердикт Аннабель, и я невольно вспоминаю, как она кривилась в баре от вида острых ребрышек и пива. Убежала от меня голодная и напуганная до чертиков, а сейчас выглядит вполне умиротворенно и расслабленно, сыто улыбается и смотрит без раздражающей настороженности. Хорошая еда и качественное вино творят чудеса и даже не самую желанную компанию делают сносной. На сытый желудок мир уже не кажется таким опасным, а алкоголь притупляет инстинкт самосохранения.
– Еще вина? – польщенно улыбнувшись, предлагаю я.
– Хочешь меня споить? – прищурившись, ухмыляется Аннабель.
– Может быть. – Бросаю на нее задумчивый взгляд, разливая по бокалам остатки Шато Мутон. – Пьяные женщины гораздо болтливее и откровеннее. Заметь, что, пока мы здесь, говорю только я один.
На лице Анны проскальзывает плохо скрываемое разочарование. Мое объяснение ей пришлось не по душе. Уверен, что она ожидала совсем другого ответа.
– Твои эмоции как открытая книга, Эни, – мягко улыбаюсь я и, вспомнив о подготовленном подарке, резко слезаю со стула. – Подожди минуту. У меня кое-что для тебя есть.
– Ух ты! Люблю сюрпризы, – несется мне в спину ее мелодичный смех.
Захмелевшая Аннабель однозначно мне нравится больше. С такой Эни приятно проводить время, и есть неплохие шансы, что она наконец-то вылезет из своей серой раковины и позволит мне увидеть ее другую сторону, которую она упрямо скрывает от всех окружающих и самой себя. Честно говоря, замороченные, замороженные и неуверенные в себе женщины – совсем не мое, но Аннабель Одли исключение.
Я возвращаюсь меньше чем через минуту и без лишних предисловий кладу перед гостьей коллекционный экземпляр «Индиго».
– Это… – Не закончив мысль, Эни вздрагивает и, едва не выронив бокал из ослабевших пальцев, выплескивает на свою чудовищную кофточку часть содержимого. На ее груди и животе расползаются бордовые пятна, несколько капель вина попадают на обложку. – Черт, – нервно бормочет она, порывисто вытирая книгу рукавом.
Одна часть меня ликует, что уродство, которое она напялила на себя, чтобы меня отпугнуть, безнадежно испорчено, а вторая – сожалеет, что я снова поставил ее в неловкое положение.
– Прости, я такая неуклюжая, – сконфуженно извиняется Анна.
– Все нормально. Не переживай. – Взяв чистое бумажное полотенце, протягиваю ей и ободряюще улыбаюсь. – Книга не пострадала.
– Да… в отличие от моей гордости и одежды. – Опустив голову, она с тоской оценивает ущерб, причиненный надетому на нее недоразумению. – Это все вино, – продолжает оправдываться, промакивая пятна полотенцем.
– И оно не отстирывается, – подначиваю я. – Но я могу помочь.
– Правда? У тебя есть пятновыводитель? – быстро взглянув на меня, с надеждой спрашивает Аннабель.
– Нет. Я умею готовить, но на этом все, – смеюсь я. – Могу одолжить тебе одну из своих рубашек.
– И что я скажу отцу, явившись домой в мужской рубашке?
– Тебе сколько лет, Эни?
– При чем тут это? – вспыхивает она. – Папа знает, где я и с кем, и может сделать неправильные выводы.
– То есть ты считаешь нормальным отчитываться перед отцом, где, с кем и что ты делаешь?
– Ты муж моей двоюродной сестры, – выпаливает Анна.
– И? Мы ничего плохого не делаем. Ужинаем, пьем вино, разговариваем. Что мешает тебе сказать правду? – интересуюсь я, потянувшись за пачкой сигарет.
– Я… я не знаю, – тушуется девушка, снова опуская взгляд на свою испорченную кофточку.
– Я уже говорил, что нужно делать, когда не знаешь, – ухмыляюсь я. – Ты слишком сильно паникуешь, Эни. То же самое могло случиться в кафе или ресторане.
– Да, но…
– Можешь остаться так, но это не очень удобно. Правда? – вкрадчиво спрашиваю я.
– Мне лучше вернуться домой, – соскочив со стула, объявляет Аннабель и, запутавшись в собственных ногах, буквально падает мне в руки.
Теперь я откровенно хохочу. Резко отпрянув, она краснеет до кончиков ушей. Выглядит совершенно несчастной.
– Это не смешно, Алан, – обиженно лепечет Эни и, сделав шаг в сторону, снова оступается, но успевает схватиться за столешницу.
– По-моему, ты все-таки напилась, – выношу неутешительный вердикт. – Явишься домой пьяная и облитая с ног до головы вином – вопросов у мистера Одли возникнет еще больше, и в основном ко мне.
– Мне нужно пятнадцать минут, – тяжело вздохнув, признает Аннабель. – И крепкий кофе. У тебя есть?
– Тебе нужен душ и чистая одежда, Эни, – покачав головой, уверенно говорю я. – А потом уже кофе и домой.
– Я не в состоянии спорить, – едва ворочая языком, сдается
