как всегда, однообразная дорога розыска неопределенной протяженности, с неопределенными же поворотами и препятствиями. По крайней мере, в данный момент он даже не представлял, каким будет его следующий шаг. Мысли его лениво ворочались в голове.
Итак, того, кто написал, вероятно, первые строки этой печальной истории, звали Адольф Гринберг. Предстояло выяснить, кто же поставил последнюю точку в этой истории. Из свидетельств Стефании Никлас следовало, что Адольфа Гринберга, скорее всего, уже нет в живых. Если у него и были дети, то к моменту ареста отца они были в том возрасте, когда подобная информация ребенком просто не воспринимается, а следовательно, и не сообщается ему. Опять же, если были дети, то была и их мать, которой Адольф Гринберг мог доверить тайну старого семейного конфликта. Только через нее информация могла попасть к детям или, что еще хуже, к каким-нибудь третьим лицам. Таким образом, установление некоторых фактов жизни Адольфа Гринберга после того, как он узнал о медальоне, вплоть до его ареста, представлялось совершенно необходимым.
Макс закурил и зашагал по комнате. Интересно, есть ли подвижки у инспектора Ниммера? Вдруг он уже определил круг лиц, с которыми знался убитый Петер Хорст. Вдруг среди них окажется человек с фамилией Гринберг? Заманчивая идея не давала покоя, и он набрал номер телефона полицейского.
– Слушаю, Ниммер.
– Добрый день, господин инспектор. Частный детектив Вундерлих.
– Рад вас слышать, частный детектив. Есть хорошие новости? Уже можете назвать преступника?
– Кое-какие новости есть. Если вам уже удалось установить какие-то связи убитого Петера Хорста, то хотел бы знать, не засветилась ли среди них персона с фамилией Гринберг.
– Это и был бы преступник?
– Не исключено.
– Нет, лиц с такой фамилией мы пока не установили. Может быть, все еще впереди. А почему вы спрашиваете?
Макс подумал, что хватит водить инспектора за нос и пора его хотя бы частично ввести в курс дела. Он ответил:
– Господин Ниммер, как я уже вам говорил, история началась очень давно, еще до войны. И весьма вероятно, что некто Адольф Гринберг из тех времен, дальний родственник убитого Вальтера Обермана, имеет к ней косвенное отношение.
– Как это возможно, частный детектив? Если даже этот ваш Гринберг еще не умер, то является старцем, который в состоянии разве что обмочить себе пальцы, когда писает.
Макс по достоинству оценил шутку Ниммера и со смешком ответил:
– Вы совершенно правы, господин инспектор. Но он мог после себя оставить своим потомкам некое послание, в котором сообщал о таинственном медальоне…
– Постойте, частный детектив! Какой медальон? Что вы несете?
– Простите, господин инспектор, совсем забыл, что вы не в курсе. Из семейной легенды известно, что дед Вальтера Обермана получил от своей матери при ее кончине некий медальон, якобы хранящий тайну неких семейных имущественных отношений. Об этом, вероятно, знал упомянутый мною Адольф Гринберг, брат скончавшейся. Затем медальон оказался у Вальтера Обермана. И его жена считает, что кто-то выманил Вальтера из дома, чтобы убить его и завладеть медальоном. Теперь вам понятно?
– Теперь мне понятно, что я вообще ничего не понимаю. Объясните мне, почему более шестидесяти лет никому не нужен был ни медальон, ни эта, как вы изволили выразиться, тайна и вдруг в один прекрасный момент кто-то вызывает Обермана и убивает его?
– Не совсем так. Дело в том, что медальон попал к Вальтеру Оберману лишь тринадцать лет назад. До этого он находился в Соединенных Штатах у одного бывшего сержанта американской армии. Дед Вальтера Обермана находился в одном из рейнских лагерей для пленных солдат вермахта и перед смертью отдал этот медальон американскому сержанту и попросил передать его близким. У сержанта передать не получилось, и он увез медальон за океан. И лишь тринадцать лет назад внук сержанта, находясь в Германии по делам, передал медальон семье. Медальону не придали никакого значения, и сам Вальтер Оберман забросил его в дальний, что называется, ящик. И вот недавно…
– Я почти понял. Но почему только недавно?
– Этого я и сам пока не могу понять. Скорее всего, только недавно кому-то стало известно, что медальон находится у Вальтера Обермана.
Макс услышал, как Ниммер недоверчиво хмыкнул и вдруг неожиданно выпалил:
– Просто настоящий детектив.
Макс громко рассмеялся и сказал:
– Это и есть суть нашей работы, господин Ниммер. Разве не этим вы занимаетесь ежедневно?
– Да-да, – пробормотал Ниммер, потом добавил: – Что вы намерены делать дальше?
– Попытаюсь установить родственные связи Адольфа Гринберга. Думаю, что его потомкам что-то стало известно.
– Уж не хотите ли вы сказать, что тот верзила, которого тогда ночью видел пенсионер Дик, и есть потомок этого вашего Адольфа?
– Именно это я и хочу сказать. Хотя не исключаю, что дело более запутанное. Вас, господин инспектор, я хотел бы только попросить, чтобы вы по своим каналам оповестили кого нужно об этом медальоне. Вдруг он где-нибудь всплывет.
– Я непременно сделаю это, частный детектив. Вы, конечно, не знаете, как выглядел этот медальон?
– Разумеется, нет. Но супруга убитого Вальтера Обермана видела его.
– Хорошо. Я буду исходить из того, что интерес представляет любой подвернувшийся мне медальон…
– Именно так, господин инспектор. Звоните в любой момент. Удачи вам.
Макс откинулся на спинку дивана и некоторое время сидел, размышляя. Надо было делать следующий шаг, и он подумал о Мартине. Видимо, в этот же момент она подумала о нем, потому что на его мобильном телефоне заиграла мелодия, от которой он каждый раз непроизвольно дергался. Он нажал кнопку и сразу же понял, что не ошибся.
– Это я, Максик.
– Я слышу, Мартина. Как дела?
– У меня все в порядке. Лучше расскажи, что ты накопал.
– Кое-что накопал. Хотелось бы больше, но спасибо богу и за это. Я нашел дядю Адольфа.
– Живого?
– Я просто узнал его фамилию. В живых его, скорее всего, нет, но, зная теперь его фамилию, надеюсь выяснить его судьбу. Кстати, ты могла бы мне помочь.
– Ты в этом уверен?
– Я не уверен, как всегда, ни в чем. Но ты же знаешь, что я люблю проверить факты и лишь потом делать выводы в отношении уверенности…
– Оставь свою философию. Выкладывай, что ты хочешь.
– Дядя Адольф был в нацистской партии. После войны, когда уже была образована ГДР, его арестовали, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. По крайней мере, нам ничего не известно о его судьбе.
– И что же я могу сделать? – резко перебила Мартина.
– Не кипятись, Мартина… В те времена таких, как дядя Адольф, арестовывала одна и та же контора. Это служба безопасности ГДР, так называемая Штази. Сейчас, насколько я
