посмотрел на мои мокрые джинсы. – Погодите, я что-нибудь подстелю, – не выдержал он.
Мне сразу все стало понятно. Типичный неудачник. Разведен, куча долгов, живет с престарелыми родителями или с мамой, которая его замучила чрезмерной опекой. Дешевая иномарка – главное сокровище этого дауншифтера. Понятно, что он над этим сокровищем трясется.
Мне захотелось назло испачкать сиденье, но что-то меня остановило. Его взгляд. Он смотрел так…
Я будто почувствовала родственную душу. Его день сегодня тоже, похоже, не задался, вот таксист и принял ночной вызов. Лишь бы уехать из дома.
– Вам куда?
– В Москву. – Я назвала адрес.
Вообще-то в заказе стояла заданная точка, где я намеривалась выйти из такси. Но водитель уточнил, словно не веря своему счастью.
До Москвы, потом везти клиентку в другой конец города, да еще обратно возвращаться. Даже без пробок часа два с половиной, не меньше.
– Не беспокойся, деньги у меня есть, – усмехнулась я, глядя, как водитель бережно застилает сиденье потертым пледом.
– Садись.
Мы как-то незаметно перешли на ты. Ночь. Два одиночества. В сумке у одного бутылка джина. Чего тут церемониться?
– Не боишься ночью одна? Глухомань ведь, – он кивнул за окно.
– Нет, – коротко ответила я.
– А вдруг я маньяк?
– Нет. Маньяков я видела. – Я не выдержала и достала из сумки бутылку джина. И добавила: – Не далее, как сегодня.
– Плохо, да? – сочувственно спросил он.
– Да, – я отхлебнула из бутылки.
– Мне тоже, – признался он. – Тебя чего в такую даль-то понесло? Раз сама в Москве живешь.
– У любовника была.
– Чего ж он тебе такси не вызвал? Не проводил? Сидела одна, ночью, в дождь.
– Он спит.
– Пьяный, что ли?
– Ты удивительно догадлив.
– А почему мне на баб не везет? Я бы не оставил девушку одну ночью, на автобусной остановке.
Я посмотрела на него внимательнее. Нет, ему не полтинник. Лет сорок. Просто жизнью побитый, как молью ковер. Вся аура в дырках. Улыбка не светится, не горит, а тлеет на лице, рассыпая пепел. Кожа серая, пористая, глаза тусклые. Такой же, как я. Мне стало интересно: а у него-то что случилось?
Ехать нам было долго, я согрелась, выпила. Тянуло на откровенность. Таксисты любят поболтать, когда клиент не против. Особенно ночью. А я готова слушать. Это вообще моя профессия.
– Бабы поголовно стервы, а мужики все как один сволочи, – усмехнулась я, чувствуя, как разливается по жилам джин. – Так, что ли, получается?
– Почему нормальные с нормальными не встречаются, а?
– Порядочные с порядочными, ты хотел сказать? А черт его знает. Я когда первый раз в постель с мужиком легла, думала, порядочный. Женится.
– А чего не женился?
– Так развестись сначала надо было.
– А вот я разведенный.
– Дети есть?
– Да. Сын.
– Алименты платить неохота?
– Плачу. И алименты, и ипотеку. Хотя квартиру им оставил, сам с родителями живу.
Так я и думала! Я читала его, как открытую книгу.
– Осуждаешь? – я качнула бутылкой, в которой плескался джин.
– Нет. Я и сам выпить люблю. Конечно, когда не за баранкой.
«Он водитель, – продолжала сканировать мужика я. – Или в гараже работает. Связан с машинами, это точно».
– Потому и жена от тебя ушла, что пьешь?
– Нет. Она с самого начала планировала уйти.
– Ну конечно!
– Проблема у меня, – сказал он нехотя.
– Что, ниже пояса? – ухмыльнулась я.
– А я сперва подумал: порядочная, – в его голосе послышалось осуждение. – Просто не повезло сегодня, как и мне.
– Извини. Так в чем проблема-то?
– Фамилия у меня смешная. Я до тридцати пяти не женился, хотя и родители пилили, и сам хотел. Но девушки как услышат мою фамилию, невольно улыбаются. Потом нашлась одна. И я сломался, разрешил ей свою фамилию оставить. Хоть она и Хорькова. И сын Хорьков.
– Представляю себе! Я про твою фамилию. Не уверена, что хочу это услышать. А ты бы взял и поменял.
– Да я привык. Меня с детства дразнили, так я в тяжелую атлетику рванул. Разок ударил – больше не лезли. Городок маленький, все ж знают, сколько я жму. Сейчас, конечно, форму почти потерял, так и те, кто меня дразнил, давно уже выросли.
Понятно теперь, почему он такой грузный. Это, похоже, не жир, а мышцы. Этакий большой ребенок. Тютя. Но сильный.
– А зовут как?
– Володя.
– Нормальное имя. – Я назвала свое и сказала: – Вот и познакомились. Ты меня сегодня очень выручил, Володя. Если бы не ты, ночевать мне на автобусной остановке. Могу и я тебе чем-нибудь помочь?
– Да чем ты мне поможешь?
– Ну, с женой точно не помогу. И с фамилией, – усмехнулась я. – Но главная проблема, похоже, не в этом? Так?
– Мне деньги нужны, – хмуро признался он. – Алименты, ипотека. Да еще кредитов курица нахватала. Я про бывшую. Сына жалко. А еще мне дома хочется бывать как можно меньше. У нас двушка в старой пятиэтажке, на первом. Родителям под семьдесят, не дряхлые еще, но на пенсии, сестра не замужем. Тесновато.
– А сколько сестре?
– Сорок пять.
– Старая дева?
– Да.
– Понятно: крыша едет.
– Я сплю на диване в одной комнате с родителями. Сама понимаешь.
– Понимаю, – я вздохнула. У меня хотя бы комната. Отдельная.
Володя мне почему-то понравился. Беззащитностью своей, что ли, хотя на вид он большой и сильный. Фамилию его спросить? Чтобы наваждение прошло? Потом.
Я прикинула: а что, если устроить его на работу в нашу систему? Мне это выгодно. Свой человек среди водителей, на которого я буду иметь влияние. Свои люди везде нужны. К тому же защитник. Вон у него какие кулаки!
– Пожалуй, я могла бы тебе помочь.
– Так сразу?
– Не переживай: я девушка циничная. Время придет, и долг с тебя спрошу. Но пока мы просто будем друзьями. Помогать друг другу по-человечески. Потому что жизнь дерьмо.
– Полное, – согласился Володя.
Так мы и познакомились. И я уговорила Танжерова взять Володю в штат. Тогда же и узнала его фамилию. И хотя уже была в курсе, что она смешная и приготовилась ко всему, все равно не выдержала и улыбнулась.
– О как! – Румяный чернобровый подполковник выразительно хмыкнул, едва Снегин вошел в кабинет, где должно было пройти совещание.
Все дружно обернулись, а дальше посыпались эмодзи. Снегин побагровел. Алла, конечно, постаралась замазать синяк, но получилось плохо. Тональный крем куском лежал под глазом и норовил вот-вот отвалиться от лица, похожего теперь цветом на вареную свеклу.
– Ну и где? – все смотрели на Снегина и ухмылялись.
– Задержание проводил, товарищ подполковник! – преувеличенно бодро отрапортовал он. – Хотелось консуматоршу взять с поличным, на чеке.
– Это она тебя так приложила?
– Нет. Там еще двое подвалили. Короче, задержали, но не тех, – уныло признался Снегин.
– А чего ты один туда поперся, в этот бар, без прикрытия?
– Я не один. С девушкой.
Опера переглянулись и заржали. Снегин почувствовал себя идиотом. Да, проявил инициативу. Крайне неудачно проявил. Ввязался в драку. Спугнул важного свидетеля.
– Молодой еще, – вздохнул кто-то.
– Борзый, – пробасили из угла.
– Ничего, жизнь научит, – подвел итог подполковник. – Садитесь, Евгений Юрьевич. Хотя нет. Вы у нас главное действующее лицо. Так что на сцену, пожалуйста.
С полчала Снегин бубнил, пересказывая драку в баре, потом свои соображения о том, куда мог подеваться номер от машины и, наконец, как он видит план дальнейших оперативно-разыскных мероприятий в свете последних событий.
– Короче, надо вызвать Анжелу, или как ее там, к следователю и допросить. Хозяина бара тоже, – закончил он свой впечатляющий монолог.
– Вызвать-то вызвали, – вздохнул подполковник, рассматривая снегинский синяк. А посмотреть было на что. – Только Анжела на допрос не рвется. Ее, кстати, Ниной зовут. По паспорту. Анжела это «оперативный псевдоним», под которым девушка в баре работает. И повестку вручили под роспись, и звонили. Сказала, что приболела. А справку за деньги любую нарисуют.
– А хозяин бара?
– Еще хуже. У него крыша, и крыша серьезная. Анжеле-Нине хотя бы можно предъявить, что она с Копыловым пила. А Танжерову что?
– Танжерову?
– Танжеров Павел Георгиевич, сорока семи лет, погоняло Паша-Тяж, сидел за разбой, по сто шестьдесят второй статье. Группой лиц, с применением огнестрельного оружия. Можно сказать, легко отделался. Неофициальный владелец сети баров, на которые постоянно сыплются жалобы. В одном недавно труп нашли, на вызов тебя отправили, Снегин. Там ты и нашел улику, которая, как ты говоришь, загадочным образом исчезла. Как нам удалось выяснить, бары все оформлены на подставных лиц. Танжеров тертый калач, отмахнулся от повестки, как от комара. Да и то сказать: о чем с ним может быть базар? Извиняюсь, разговор. Ну откуда Паше знать, что говорил девчонкам пьяный в дым Копылов? Работать ли с клиентом – это админка решает. Хозяину об этом не докладывают. Танжеров, кстати, в тот вечер вообще в баре не появлялся. Был понедельник, а Паша-Тяж по понедельникам на работу не ходит, считает, что делать там нечего. Не рыбный день. В смысле – крупные караси не клюют. Выручка мизерная. Пашу не случайно к этим барам приставили, учитывая его бурное криминальное прошлое. Смотрящий он, похоже. А через эти бары большие
