мадемуазель Стейнджерсон и заставить ее выйти за него в обмен на обещание возвратить ценные бумаги ее отца. Все это было бы весьма сомнительно и даже нелепо – так сказал мне сам Большой Фред, – если бы не открылось кое-что посерьезнее. Прежде всего странно вот что: двадцать четвертого числа господин Дарзак лично приходил на почту и спрашивал письмо, взятое накануне мадемуазель Стейнджерсон: описание приходившего на почту человека точь-в-точь соответствует приметам Робера Дарзака. Когда же следователь мимоходом спросил его об этом, тот ответил, что на почте не был, и я ему верю. Даже если письмо написано им – чего я не думаю, – нужно признать, что он знал: мадемуазель Стейнджерсон письмо это забрала, поскольку он сам видел его у нее в руках в дворцовом саду. Стало быть, на следующий день на почту за письмом приходил не он. Я считаю, что этот удивительно похожий на Дарзака человек и украл сумочку, а потом в письме потребовал чего-то у мадемуазель Стейнджерсон. Увидев же, что его требование не выполняется, он явился на почту узнать, взяли ли оставленное им письмо. Именно так, по-моему, и можно объяснить его приход на почту и настойчивость, с какою он выспрашивал о письме. Затем он ушел, совершенно разъяренный: письмо забрали, а требование его не выполнено! Чего он требовал? Этого не знает никто, кроме мадемуазель Стейнджерсон. На следующий день на нее было совершено покушение, а еще на следующий день я узнаю, что профессора тогда же и обокрали с помощью ключа, о котором шла речь в письме. Из этого я сделал вывод, что человек, приходивший на почту, и убийца – одно и то же лицо; этих вполне логичных рассуждений придерживается и Фредерик Ларсан, только применяя их к Роберу Дарзаку. Вы, разумеется, думаете, что и следователь, и Ларсан, и я сделали все возможное, чтобы поточнее узнать приметы человека, появившегося в почтовом отделении двадцать четвертого октября. Но откуда он пришел и куда ушел, узнать не удалось. Ничего, кроме описания, совпадающего с приметами Робера Дарзака! Во все крупные газеты я поместил объявление: «Солидное вознаграждение извозчику, который двадцать четвертого октября около десяти утра привез пассажира к сороковому почтовому отделению. Обращаться в редакцию „Эпок“, спросить Ж. Р.». Все напрасно. В конце концов, этот человек мог прийти и пешком, однако, поскольку он спешил, можно предположить, что ему пришлось воспользоваться экипажем. В своем объявлении я не дал примет человека, чтобы все извозчики, привозившие примерно в это время клиента на почту, явились ко мне. Не пришел ни один. И вот я денно и нощно задаю себе один и тот же вопрос: «Кто этот столь удивительно похожий на Робера Дарзака человек, который к тому же купил трость, попавшую в руки Фредерика Ларсана?» Но хуже всего, что в то время, когда двойник господина Дарзака явился на почту, тот должен был читать лекцию в Сорбонне, но не читал. Его заменил один из его друзей. А когда Дарзака спросили, чем он был занят в этот час, он ответил, что гулял в Булонском лесу. Можете представить себе профессора, который просит прочесть вместо него лекцию, а сам отправляется в Булонский лес? И к тому же, да будет вам известно еще одно, он сообщил, что утром двадцать четвертого гулял в Булонском лесу, но что делал в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое, не говорит. Когда Фредерик Ларсан спросил его об этом, он безмятежно ответил, что это не его дело, и Ларсан поклялся сам докопаться до истины. Все это придает гипотезам Большого Фреда определенное правдоподобие, тем более что, если в Желтой комнате находился Робер Дарзак, это лишь подтверждает предположение полицейского относительно того, как скрылся убийца: господин Стейнджерсон просто выпустил его, чтобы избежать громкого скандала. В этом я с Ларсаном не согласен, он заблуждается, и я буду только рад, если невиновный не пострадает. Но в самом ли деле Ларсан так уж ослеплен этой гипотезой? Вот в чем дело.
– Постойте, мне кажется, Фредерик Ларсан прав, – перебил я Рультабийля. – Вы уверены, что Робер Дарзак невиновен? По-моему, эти досадные совпадения…
– Совпадения – первейшие враги истины, – заметил мой приятель.
– А что думает обо всем этом следователь?
– Следователь господин де Марке не решается обвинить Робера Дарзака без надежных доказательств. Ведь против него восстанет не только общественное мнение, включая Сорбонну, но и господин и мадемуазель Стейнджерсон. Она просто обожает Робера Дарзака. Хоть она видела преступника мельком, убедить публику, что она не узнала Робера Дарзака – если это был он, – будет трудновато. Конечно, в Желтой комнате было темно, но не забывайте, что ночник все-таки горел. Вот так, друг мой, обстояли дела, когда три дня или, скорее, три ночи назад произошло небывалое событие, о котором вы сейчас услышите.
Глава 14
«Сегодня вечером я жду убийцу»
– Нужно отвести вас на место происшествия, – продолжал Рультабийль, – чтобы вы все поняли или, точнее, убедились, что ничего понять невозможно. Мне кажется, я нашел то, что все еще только ищут: способ, каким преступник покинул Желтую комнату – без всяких трудностей и без участия господина Стейнджерсона. Поскольку имени преступника я пока не знаю, то о своем предположении ничего говорить не стану, однако считаю, что оно верно и в любом случае совершенно естественно, то есть весьма незамысловато. Но то, что произошло три ночи назад здесь, в этом замке, в течение суток казалось мне просто непостижимым. Гипотеза же, рождающаяся сейчас в моем мозгу, настолько абсурдна, что я готов пока предпочесть ей мрак необъяснимого.
С этими словами юный репортер предложил мне пройтись с ним вокруг замка. Кругом стояла тишина, и только опавшие листья шуршали у нас под ногами. Я уже говорил, что замок был весьма запущен. Древние камни, стоячая вода во рвах, окружавших донжон, пустынная земля, покрытая останками ушедшего лета, черные силуэты деревьев – все придавало этому печальному месту, над которым нависла зловещая тайна, необычайно унылый вид. Обогнув донжон, мы повстречали человека в зеленом – лесника: он не поздоровался и прошел мимо, словно нас и вовсе не было. Выглядел он точно так же, как в день нашей первой встречи, когда я увидел его в окно трактира папаши Матье: за спиной ружье, в зубах трубка, на носу пенсне.
– Странный субъект! – шепнул Рультабийль.
– Вы с ним разговаривали? – поинтересовался я.
– Пробовал, но из него ничего не вытянешь. Что-то буркнет, пожмет плечами и уходит. Живет он на втором этаже донжона, в просторной комнате, служившей раньше молельней. Страшный нелюдим, без оружия шагу не ступит. Любезен он лишь с барышнями. Под предлогом охоты за браконьерами часто среди ночи уходит из дому, но я-то думаю, что он бегает на свидания.
Горничная мадемуазель Стейнджерсон Сильвия – его любовница. Сейчас лесник влюблен в жену папаши Матье, однако трактирщик держит ее в строгости, и человеку в зеленом никак к ней не подъехать, отчего он еще более угрюм и неразговорчив. Парень он красивый, довольно изящный, следит за собой – все женщины в радиусе четырех лье от него без ума.
Итак, обогнув донжон, которым заканчивается левое крыло, мы оказались позади замка. Указав на одно из окон мадемуазель Стейнджерсон, Рультабийль сказал:
– Если бы два дня назад вы очутились здесь в час ночи, то увидели бы вашего покорного слугу, который, взобравшись на лестницу, пытался проникнуть в замок через это окно.
Я выразил некоторое удивление по поводу его ночных гимнастических упражнений, но он лишь попросил меня обратить внимание на внешний вид замка, после чего мы вернулись назад.
– А теперь, – проговорил мой приятель, – давайте зайдем во второй этаж правого крыла, где я живу.
Чтобы читатель мог лучше представить себе расположение комнат, я помещаю здесь план второго этажа правого крыла, начерченный лично Рультабийлем на следующий день после необыкновенного происшествия, о котором я расскажу во всех подробностях.
ПЛАН ВТОРОГО ЭТАЖА ЗАМКА(ПРАВОЕ КРЫЛО)
1. Место, где Рультабийль поставил Фредерика Ларсана.
2. Место, где Рультабийль поставил папашу Жака.
3. Место, где Рультабийль поставил господина Стейнджерсона.
4. Окно, через которое Рультабийль проник в спальню мадемуазель Стейнджерсон.
5. Окно, которое было открыто, когда Рультабийль вышел из своей комнаты. Он его закрыл. Все остальные окна и двери закрыты.
6. Терраса над комнатой в первом этаже.
Вслед за Рультабийлем я поднялся
