от оперов смыться, его труп с прострелянной головой сгниет на дне реки. Заказчик, если он здравый человек, никогда не оставляет в живых исполнителя. Классику преступления еще никто не отменял.
— Ты зачем читаешь мне лекцию, которую я написал еще на заре своей юности!? Время не трать. Выскажу свои мысли, а ты решай. Про запись некоторое время нужно помолчать. Андреевой я хвоста накрутил, сказал, про нее никому ни гу-гу, попросил из смартфона ее удалить. А ты срочно заведи оперативное дело на Быкова, прикрой свою задницу, что у тебя к нему нет денежного интереса. У ФСБ оперативные дела твоего отдела все под присмотром — это их работа, защита интересов государства на первом месте.
Ермаков отпил пиво, взял карася и стал его чистить:
— Мозг кипит от информации.
— Тебе мозг на тренировках отбили, ты заканчивай боксом заниматься, переходи на шахматы. В городе и так народу с кукушкой в голове пруд пруди, и ты прешься к ним в компанию. Операм бицепсы и трицепсы не нужны, на первом месте у них ум и быстрые ноги, чтобы вовремя отбежать в сторонку, когда двое на одного. Никакой бокс не поможет. Так меня учили старые опера, я же застал людей, кто еще войну прошел. Вот мужики были! На них смотришь, а от них идет энергия добра, а должно быть все наоборот: сколько они фашистов положили в гроб и не озлобились. И жили скромно, с ними поговоришь — как будто ключевой воды напьёшься, помню эти ощущения!
— Фёдырыч, тебя что-то на лирику потянуло, видать, стареешь!
— Вчера в парке пробежал десятку, потом с часок повисел на перекладине, чувствую, что здоровье уже не то, как было раньше.
Ермаков говорил, грызя карася:
— Врать — не мешки ворочать! У меня опера и километр не могут пробежать, а тут десятка! А с юмором у тебя в порядке! Оптимизма не занимать!
Семенов решил продолжить шутить:
— Юра, вот смотрю на твое лицо — тебе нет и шестидесяти, а выглядишь на все семьдесят, а все из-за того, что серьезно относишься к работе. Организм быстро изнашивается, чаще смотри по телику «Уральские пельмени», расслабляет, — про возраст сказал специально, чтобы узнать, как Ермаков отреагирует на его шутку.
— Хочешь меня вывести из себя? Не старайся, обзови хоть земляным червяком — задубел! Мне тридцать восемь лет, и ты это знаешь. Семьдесят лет! — помолчав. — До таких лет при нынешней власти дожить надо!
— Доживешь, если будешь со мной советоваться — это я уже говорю не из хвастовства, а из опыта. Сейчас твоя задача — меньше суеты. Примечай, кто тебе звонит. Группируй их по статусу: от сотрудников ФСБ до своих коллег ментов. Примечай, что их интересует, если кто обещает помощь, соглашайся. Но знай: доверять никому нельзя, не ты не я не знаем, кто стоит за убийством судьи. Кто-то из нашего брата мента приложил руку к судье — действующий милиционер или вот, как я, пенсионер. Он или они пойдут до конца, узнают, что ты к ним близко подобрался, — замочат, чтоб другим было неповадно. Встань на их место, я бы так и поступил: им светит пожизненный срок, одним меньше одни больше, я о будущих трупах говорю. Не дай бог, что в этот список мы с тобой попадем. И так замарались с журналисткой, информация дойдет до ФСБ или ляжет на стол прокурора. Могу палец на отсечение дать, так и произойдет. Поэтому быстренько заводишь оперативное дело на Быкова, еще раз повторюсь, чтобы ты в суете не забыл. И жди гостей из Москвы, громкие дела мимо себя они не пропускают. Помнишь, лет двадцать назад убили журналиста, а труп так и не нашли, а его авто припарковали напротив здания ФСБ, тогда еще видеокамер не было. Кто замутил это преступление, явно наш брат из органов: сотрудник уголовного розыска или чекист. Жуликам, какой резон рисковать свободой, гнать машину покойного по городу, вдруг остановит ГАИ? Тот, кто сидел за рулем машины убитого журналиста, в его кармане лежала красная ксива.
Ермаков, слушая наставника, понимал: найти убийцу полбеды, беда подкрадется незаметно, когда убийца узнает, что у него нет выхода. Розыск преступника — это не компьютерная игра, где в любой момент кликом мыши можно ее остановить и начать играть сначала. В жизни происходит всё иначе. Если убивают человека, то и сам господь не поможет его воскресить. Иисусов Христосов среди оперов еще не бывало, а их полегло в борьбе с преступностью достаточно.
— Федырыч, а ты рыбу пересолил, видать, влюбился, придется за пивом бежать, одной полторашкой я не обойдусь!
— Все пиво не выпьешь, и не забывай, что ты на службе! Тебя опера наверняка с фонариком ищут. Я так понимаю, идя ко мне, телефон отключил? Посмотри, а то он от звонков взорвется.
Ермаков из кармана джинсов достал смартфон:
— Точно ищут! Пять звонков только от одного Шорина, он же твой ровесник, а еще служит! В ФСБ, что не служить, курорт! На преступление выезжают раз в полгода, сидят в кабинетах как тюлени, пузо греют.
— Вот видишь, объявился первый кандидат, кто заинтересован в деле судьи. Про Шорина ничего плохого сказать не могу, компрометирующей информацией о нем не располагаю. Когда работал, жили с ним дружно, какой он стал сейчас, трудно судить, двадцать лет прошло, как я на пенсии. Годы людей меняют и не всегда в лучшую сторону. Позвони ему, только не говори, у кого находишься и что у тебя есть факты по убийству судьи, выжди, может, сам проявит инициативу. Если спросит, где находишься, тогда уж говори правду. Боюсь, что воспользуется локацией твоего телефона. Попадешь в неловкое положение.
Ермаков набрал номер:
— Олег Юрьевич, здравия желаю, вы мне звонили, не мог ответить, был занят, — слушая. — Да, мои сотрудники разговаривали с женой Морозова, она сама в недоумении, один из гостей подарил молодым огромную сумму. А вам кто из моих сотрудников доложил о Быкове? — задал прямой вопрос, почему из всех гостей его заинтересовал именно директор завода.
Семенов встал и прислонил ухо к телефону Ермакова.
— Говорите, мой зам доложил и ваш шеф выдал информацию. Так и подумал, он разговаривал с вдовой Морозова… Приложим все усилия, убийство судьи — преступление резонансное, затронута честь правоохранительных органов, — специально выговорил высокопарные слова, ведь на проводе старший брат — органы ФСБ, форпост Конституции. — Как побеседую с Быковым, обязательно вам доложу. До свидания, — отключил телефон.
Ермаков, ничего не говоря, дошел до туалета и там оставил смартфон, вернувшись, сказал:
— От греха подальше отложил трубу, пусть с унитазом поговорит, а фейсы их послушают.
Семенов
