для узкого круга гостей. Конечно, они были далеко не на прежнем уровне, но всё равно. Например, как вчера у усадьбы лорда Эшфорда.
– Так, вот и немного свежести для милого Перси! – Немного воды выплеснулось за край, когда Николас поставил миску на каменный пол. Я благодарно ему улыбнулась, а Перси тут же принялся лакать.
– Я бы хотела вычеркнуть вчерашний день из календаря. Сначала я напала на Рубинию при всех и выставила себя на посмешище, потом залила алкоголем свою обиду и гнев в палатке «Отдыха контрабандиста». – Слёзы покатились по впалым щекам Сары Данн. – Я ужасно напилась. Мистер Пирс был так мил, что довёз меня до своего паба, а его жена проводила меня до постели. Я чувствовала себя такой жалкой!
– Значит, вчера вы больше не видели Рубинию? – осторожно спросила бабушка.
Сара Данн медленно покачала головой.
– Нет. Сегодня утром, когда проснулась, я подумала, что мне стоит пойти к ней и попробовать спокойно поговорить, но потом мистер Пирс сообщил мне, что… что она умерла. – Сара Данн больше не пыталась стереть слёзы. Она в отчаянии посмотрела на бабушку. – Что я тут делаю? Она разрушила мою жизнь, и никто в мире не может это исправить!
Бедная женщина была на грани срыва. Наверное, она могла бы стать счастливым человеком, если бы никогда не встретила Рубинию Редклифф.
Снаружи раздался гудок. Сара Данн соскользнула с барного стула и хлопотливо принялась копаться в сумке, пока наконец не вытащила на белый свет мятый бумажный платок.
– Извините, миссис Ферн, – сказала она, высморкавшись, – но это моё такси.
Она схватила сумку и чемодан. Уже у двери она снова обернулась.
– До свидания, мистер Пирс! Большое спасибо за всё. И миссис Пирс тоже. И простите, пожалуйста, за неудобства, которые я вам причинила!
– Всё включено! – Николас хохотнул. – Хорошего путешествия и приезжайте ещё!
Она вяло помахала нам на прощание и погромыхала со своим чемоданом на улицу, залитую солнечным светом.
– Ваш чай! Он, конечно, не настолько хорош, как в «Маленьких сокровищах», но пить можно. – Николас подвинул к нам две чашки. Настенный телефон тихо забренчал. – Бедняжка эта миссис Данн. Её действительно жаль!
Он кивнул на осиротевший барный стул рядом с бабушкой.
– Она, кажется, не переносит алкоголь. Очень быстро напилась. По словам Меган, стоило Саре оказаться в постели, она тут же захрапела, как медведь. И продолжала в том же духе до самого утра. Некоторые гости жаловались на шум.
Бабушка кивнула и бросила на меня многозначительный взгляд. Признаться, только через две-три секунды дошло и до меня. Николас только что обеспечил Саре Данн то, что, вероятно, на профессиональном жаргоне называлось идеальным алиби.
– Не хочешь взять трубку? – немного раздражённо спросила бабушка, когда аппарат в очередной раз требовательно забренчал.
Николас отмахнулся.
– Сегодня все на свете хотят забронировать комнату. Этим занимается Меган. Чёрта с два я в это вмешаюсь. Сейчас телефон переключится на неё. Просто не обращайте внимания. – Почти не набирая воздух в лёгкие, он продолжил: – Но, дорогие мои, вот уж она наболтала в нашей палатке на празднике!.. Всё время только о Рубинии. Рубиния то, Рубиния сё. Что они когда-то дружили… какой враждебной, злой и недоброжелательной она стала из-за болезни. И тому подобное.
Снова забренчал телефон. Николас спокойно положил руки на стойку, приготовившись поделиться сплетней.
– Она рассказывала, какой классной женщиной была мать Рубинии. С ней они, якобы, состояли в довольно хороших отношениях. Она казалась немного сумасбродной, но милой и сердечной, – сообщил он, и бабушка впитывала каждое слово, как сладкий мёд. – Баттерфляй Редклифф.
Он ухмыльнулся и покачал головой:
– Оригинальное имечко, не так ли? Поэтому я его так хорошо и запомнил. Вообще-то её звали Розамундой. После того как она выучилась на медсестру, она, якобы, немножко свихнулась. Стала хиппи, сменила имя на Баттерфляй и уехала в Азию.
Николас кивнул со знанием дела:
– Поиски себя. Индия и так далее. Знакомая история. И конечно, Таиланд. Потом она нашла большую любовь в какой-то хиппи-коммуне. Отца Рубинии. Если я правильно понял, речь даже шла о свадьбе.
Взволнованно я подвинулась на стуле немного ближе и чуть не перевернула свою чашку. Гарри!
– И… получилось? Пожениться, я имею в виду! – выпалила я.
– Жили ли они долго и счастливо? – подмигнул Николас. Я кивнула. К моему разочарованию он с сожалением пожал плечами. О нет! Что случилось? Никакого счастливого конца?
– Без понятия, – вздохнул он. – Я знаю только то, что и остальные. А именно, что отец Рубинии погиб в трагическом происшествии, и что Рубиния была единственным ребёнком. Знала ли она вообще своего отца?
Он снова пожал плечами.
Пока Николас рассказывал, бабушка достала ручку, блокнот, очки и быстренько всё записала. Я задумчиво помешивала свой чай. Я была глубоко тронута! Правда! Гарри погиб в несчастном случае? Когда? Почему? Как трагично! Сразу после свадьбы или ещё до неё? А я ведь уже успела во всех мелочах представить эту романтичную церемонию. Как счастливы они были! Как же это произошло?
– Мать Рубинии Редклифф умерла. Пару недель назад она скончалась в доме престарелых, – пробормотала я себе под нос.
– Да? А я всегда думала, она умерла много лет назад, – удивлённо ответила бабушка.
Я покачала головой.
– Миссис Редклифф сама мне рассказала.
– Счёт? – крикнул Николас поверх наших голов столику, за которым семья из шести человек как раз доедала завтрак. – Сейчас приду!
Он схватил свой большой кошелёк, вспучившийся от множества пенни и фунтов. Телефон снова привлёк к себе внимание.
– Финн дома? – Бабушкин вопрос заставил меня вздрогнуть. Финн! При мысли о нём в животе проснулись бабочки, в следующий же миг совершившие аварийную посадку. Потому что ледяная рука обхватила и медленно сжала моё сердце. Страх. Страх того, что случится, возьмись за него бабушка так же искусно, как только что за Сару Данн. Расскажет ли он то, что хотел бы держать при себе, и что я тоже совсем не желала бы знать?
«Финн не виновен. Он ничего не сделал», – уговаривала я себя. Вот бы самой поверить в это! Но сомнения крутилиссь в голове и не оставляли меня в покое. Что, если сделал?
Николас обошёл стойку и уже направился к семье с четырьмя детьми, которые тем временем кричали во всю глотку, но остановился перед нами. С необычно серьёзным лицом он взглянул на нас.
– Ах. Бедный мальчик! Какое несчастье. Спотыкается о тело своей учительницы музыки. Это был такой шок… Сначала Меган и я думали отправить его на каникулы к тётке в Шотландию, чтобы он уехал отсюда
