– То есть граждане у нас всегда начеку.
– Вы же знаете, что такое общественное мнение.
– Вы можете предоставить мне статистику похищений?
– Я дам вам распечатку с компьютера, но должен предупредить: если хотите иметь полную картину, тогда вам придется зайти в Центр при Женералитете, о котором я упоминал.
– Какие данные содержатся в этом списке?
– Имя владельца, его адрес и порода животного. Сейчас я вам сделаю копию.
Он ушел, а я совсем пала духом. Все начинать сначала. Продвигаться вперед, зачастую делая бессмысленные шаги, словно в нелепом модном танце. Меня не покидало зловещее предчувствие, что мы никогда не развяжемся с этим делом. Полицейский вернулся, держа в руках распечатанные страницы.
– Возьмите, здесь все украденные или пропавшие собаки за два последних года. Сейчас я напишу вам адрес Центра. Да, и еще вот что: если хотите иметь более достоверную статистику, то вам следует обратиться также и в частное агентство, занимающееся розыском пропавших собак.
– Бросьте!
– Нет, серьезно. Оно называется Rescat Dog[7]. Обеспеченные люди обращаются туда.
– Невероятно.
Я опустила голову и застыла в такой позе, не говоря ни слова.
– Инспектор, вам плохо?
– Нет, просто я немного устала.
– Хотите, я принесу вам кофе из машины?
– Не беспокойтесь, это всего лишь минутная слабость.
Я встала и взяла список собак. Он следил за мной с расстроенным видом.
– Эта работа иногда утомляет, верно?
– Она всегда утомляет, – ответила я.
Мы рассмеялись.
В Центре защиты животных при Женералитете меня снабдили еще одним списком, почти таким же длинным, как предыдущий. Оставалось еще проклятое частное агентство собачьих детективов. О боже! Я опустилась на жесткое кресло в своем кабинете. Гарсон вернулся в четыре. Он только что пообедал, так что мы выпили с ним на десерт по чашке водянистого кофе, демонстрируя друг другу признаки экзистенциальной сытости.
– Ну как, повезло вам с парикмахерами?
Он поставил пластмассовый стаканчик на стол и поискал сигареты в карманах.
– С тех пор как мы начали расследовать это дело, я забыл, что такое везение.
У меня не было сил сказать ему что-нибудь воодушевляющее. Я протянула ему сигареты, так как он все никак не мог найти свои.
– Рассказывайте, Фермин, и, пожалуйста, без жалоб, мне сейчас не до этого.
– Да особенно нечего рассказывать. Этих парикмахерских там тьма, просто тьма. Такое впечатление, что важнее стрижки волос ничего на свете нет.
– В скольких вы побывали?
– Уф! Во многих, инспектор. Одна принадлежит молодой супружеской паре, другая – гею, еще одна – двум девушкам, а еще одна…
– Не надо подробностей. Каков результат?
– Ноль. На имя Лусены они реагировали так, словно оно китайское. Показываешь им фотографию – они глядят на нее как баран на новые ворота. Да они вообще не в курсе, а о собаках знают только, что у них четыре лапы и хвост. Слушайте, я видел там потрясающую вещь! В одной из этих парикмахерских девушке красили волосы в зеленый цвет, представляете?
– Сегодня я могу представить что угодно.
– Пока это все, что есть. Завтра я продолжу, хотя даже не знаю, что вам сказать, инспектор… По мне, все эти шикарные парикмахерские вряд ли могут иметь что-либо общее с нашим убогим Лусеной. Наверное, мы опять здесь оплошали, как с лабораториями.
– Это еще неизвестно, Гарсон, дворцы и лачуги связаны между собой сточными трубами.
Изо рта у него вырвалось облако дыма, словно пар из мощной скороварки.
– Да как знать? В нашем мире все возможно!
В нашем забавном мире, где торговать живыми существами и даже красть их не запрещено законом. Где люди красят себе волосы в зеленый цвет. Где за большие деньги нанимают частного детектива, чтобы он отыскал какого-нибудь несчастного кота. Где ты можешь забить насмерть жалкого типа и не оставить при этом ни единого следа.
Абсолютно полной статистики украденных собак у нас не могло быть до тех пор, пока мы не получим дополнительных данных от Rescat Dog, а потому ближайшей задачей было раздобыть их. Необычное агентство располагалось в ничем не примечательном здании в Эщампле, где занимала цокольный этаж, старательно переоборудованный под офис. Стены были увешаны плакатами, изображавшими чудесных длинноухих щенков, которые мирно играли с очаровательными пушистыми котятами. Похоже, единственными сотрудниками фирмы были встретившая нас секретарша, красивая юная блондинка с длинными волосами, и сам владелец. Честно скажу, агентство это не выглядело чересчур преуспевающим. Его глава Агусти Пуиг был розовощек и обладал жабьей физиономией. Он то и дело хихикал безо всякой причины, словно за ним повсюду следовала толпа паяцев, невидимых для других. «Я всегда плачу налоги!» – воскликнул он, узнав, что мы полицейские. После чего долго распинался по поводу безусловной законности своего бизнеса и клялся, что ему нечего от нас скрывать.
Rescat Dog провозглашала себя единственной фирмой такого рода в Барселоне, а может даже, и во всей Испании. Пуиг с гордостью поведал о результатах: собаки возвращались к хозяевам в шестидесяти процентах случаев. Учитывая сложность задачи, добиться более высоких показателей, по его словам, просто немыслимо. Подобные успехи достигались довольно-таки привычными способами, как то: поиски внутри района, вывешивание объявлений, различные контакты, опросы возможных свидетелей… В сумме все эти способы превосходят по эффективности любое из средств, находящихся в распоряжении частного лица.
– Что касается поисков украденных собак, то иногда мы попадаем в забавную ситуацию: мы обнаруживаем собаку, но не можем доказать, что она была украдена, и она остается там, где мы ее нашли. Сами знаете, сколько пробелов в нашем законодательстве.
– На самом деле эти пробелы вам на руку: отнесись полиция к данной проблеме с большей ответственностью, вы бы потеряли клиентов.
– На моих клиентов пожаловаться не могу.
– Так, значит, кризисов у вас не бывает?
Он засмеялся фальшивым смехом:
– Все мы знаем, что кризисы подобны летним грозам: погрохочут и тут же перестанут.
– Сеньор Пуиг, вы ведь храните карточки ваших клиентов, не так ли?
– Да, я храню все данные.
– Не помните, возвращали ли вы собак некоторым из этих людей?
Я протянула ему официальные списки пропавших собак. Он уныло уставился на них.
– Тут очень много имен, инспектор, слишком много.
– Это информация по всей Барселоне.
– Вот именно! Чтобы просмотреть ее, мне понадобится время.
– Вам придется подготовить для нас также данные по всем вашим делам, как успешно завершенным, так и незаконченным.
– Это дополнительное время.
– Компьютеров у вас нет?
– Через неделю как раз подключаем систему.
– Почему бы вам тогда не оставить себе копию этих списков и не посвятить им свободный вечерок?
– Хорошо, думаю, через два-три дня все вам подготовлю. А сейчас мне нужно работать, инспектор, я ведь здесь всего-навсего бедный труженик, и секретарша – единственная моя помощница.
Он опять засмеялся, словно сказал что-то смешное. Я без надежды на успех вытащила из сумки фотографию Лусены.
– Прежде чем мы уйдем, взгляните, знаете ли вы этого человека?
Он вгляделся в нее с равнодушным усердием.
– Нет, никогда в жизни его не видел.
Мы вышли из кабинета с оригиналами списков в руках и все той же фотографией. Я хотела показать ее секретарше, но той и след простыл. Да, с такими работничками вряд ли добьешься процветания.
– Подозреваете его? – задал вопрос Гарсон, словно для проформы.
– Да, подозреваю, слишком уж он хочет казаться искренним и веселым. А как вам три дня для того, чтобы просмотреть списки? Как будто он хочет для чего-то выиграть время. Кроме того, разве не подозрителен сам по себе представитель такой нелепой профессии, как собачий детектив?
Он недоуменно посмотрел на меня.
– А мне уже на все ровным счетом наплевать. После того что мы с вами повидали, скажи мне кто, что есть преподаватели латыни для черепах, и я в это с готовностью поверю.
Сейчас он выступал в роли скептика, зрелого мужика, который в знак протеста прикидывается более старым. Эксцентричность мира не поколебала его святое терпение и спокойствие. Как будто сам он не входил в обезумевший экипаж земного шарика. Как будто дважды безумно влюбиться в его возрасте и при его обстоятельствах означало обрести эмоциональный приют.
– Куда вы сейчас, Гарсон?
– Я должен побывать в последней из этих треклятых парикмахерских, куда вы меня заслали.
– На этот раз я составлю вам компанию, только скажите: что в них такого плохого?
