И Люба принялась за рисунок.
— Значит, с Самохваловым у тебя все кончено? -вернулась Люська к интересующей ее теме. — А как обнадеживающе начиналось! Он, конечно, бабник, но мужик симпатичный. Само собой, не такой симпатичный, как Сережа, но…
— Твой Сережа вообще вне конкуренции, — заверила ее Люба.
— А этот, как его? Борис! С которым у тебя было вчера свидание в ресторане! Он как?
— Ничего.
— Он ничего или у тебя с ним ничего? — уточнила Люська.
— И то и то. Кстати, пока не забыла! Люсенька, надо помочь одной девушке.
— Какой девушке?
— Касе, я тебе рассказывала.
— Я помню, — ревниво сказала Люська. — Ты подобрала на улице бездомную женщину и устроила ее судьбу. И что же с ней случилось?
— Представляешь, она влюбилась! В Бориса!
— В твоего Бориса?!
— Он, увы, не мой, — невольно вздохнула Люба.
— И ты что, так просто его отдашь?!
— Люся, перестань выдавать меня замуж. Если мне этого сильно захочется, как-нибудь справлюсь сама.
— Ну, как знаешь, — надулась Люська.
Люба решила слегка ей польстить:
— Борис и в самом деле очень хорош собой. А Кася… как бы тебе объяснить? Она обычная. И уже не девочка. Ей за тридцать. Замужем ни разу не была. Очень скромная. Опыта в общении с мужчинами никакого.
— Она что, девственница? — Люськины брови, выщипанные в ниточку, поползли вверх.
— Я думаю, да.
— В тридцать лет? А так бывает?
— Не все же такие, как ты. Словом, мне Касю жалко, а как ей помочь, я не знаю. Борису нравятся длинноногие блондинки модельной внешности.
— Ох уж эти блондинки! — поморщилась Люська. — Спасу от них нет!
— Но у тебя же получилось.
— Скажешь тоже! Кто бы передо мной устоял? -голубые глаза Апельсинчика воинственно сверкнули. И поныне у Люськи было полно поклонников, на телевидение потоком шли письма от мужчин с объяснениями в любви.
— Вот и посоветуй Касе, как себя вести на первом свидании.
— У них свидание?!
— Это я его устроила. Применила хитрость.
— Вот дура! — не удержалась Люська. — К себе что-нибудь примени. Или к Самохвалову. А то он повесился как раз на длинноногую блондинку.
— Ты имеешь в виду Катю из детективного агентства?
— А кого ж? Ладно, — Люська вздохнула. — Веди свою… Кстати, почему Кася?
— Я полагаю, что ее полное имя: Кассандра.
— Везет же некоторым! Я, к примеру, в детстве мечтала, чтобы меня назвали Барбарой. Или на худой конец Марианной. Марианна Самсонова! Звучит, а?
— Еще лучше звучит: Барбара Иванова.
— Хватит издеваться! Когда у них свидание?
— Во вторник.
Люська задумалась.
— Ко! — потребовала Любаша, заметив, что крестная отвлеклась.
— Сейчас, сейчас, — и Люба принялась разукрашивать коня яблоками.
— Во вторник с утра я не занята, — сказала наконец Люська. — Можно прошвырнуться по магазинам, потом я отведу ее в салон, к своему мастеру, и к визажисту. Сделаем лицо. Будет как конфетка. Хоть какие-нибудь достоинства у нее есть?
— А как же? Она замечательно готовит.
— О! — Люська подняла вверх указательный палец. — С этого и надо было начинать! Он будет наш, этот симпатяга Борис! Обожаю гулять на свадьбах!
— Не беги впереди паровоза, — одернула ее Люба, которая уже составила мнение о помощнике Климова.
— Если за дело берется Людмила Иванова — успех гарантирован!
— Значит, договорились. Как только у меня закончатся лекции, мы встречаемся у магазина.
— У бутика, — поправила Люська.
— Как скажешь. У того, куда мы с тобой обычно заходим?
— Именно! Чу? Слышала? Кажись, входная дверь хлопнула!
И Люська вскочила с дивана. На ней был короткий кокетливый халатик и домашние шлепанцы, отороченные мехом, но на высоком каблуке. Обувь без каблуков маленькая Люська не носила принципиально. Ни при каких обстоятельствах, даже дома. Если бы ей выпала командировка на Север, Апельсинчик первым делом побежала бы заказывать валенки на каблуках. Услышав, как хлопнула входная дверь, подруга метнулась в прихожую, и оттуда раздался ее восторженный визг.
— Мой супергерой! — услышала Люба. А потом нежное воркование.
— Па! — сказала крестница и, забыв про Ко, тоже побежала в прихожую.
Вскоре в комнату заглянул Сергей Иванов, смущенно сказал:
— Привет.
Он всегда немного смущался. Своего высокого роста, брутальной внешности и успеху у женщин. Люська ревновала мужа не без основания. Но поди ж ты, красавец был привязан к ней настолько, что на других женщин и не смотрел! Люба вновь подумала про Касю и Бориса. Авось получится! Ведь говорят же: не родись красивой…
Домой она приехала к полуночи: засиделась у Ивановых. Люба была человеком независтливым. Она любила греться у счастливого семейного очага, пусть даже это был не ее очаг, а лучшей подруги. Чтобы там ни говорил Климов, семьей могут быть и друзья. И их дети. Нет, Люба не чувствовала себя одинокой. Ее неделя была расписана по дням, время в этих днях по минутам.
К примеру, вторник занят Касей, а в понедельник она должна была встретиться со Стасом. Вечером же найти время для Климова, который стал ее главным пациентом, выписавшись из больницы. На всех остальных просто времени не оставалось. Как там сказал Борис? Любящая тирания? Метко!
…С Самохваловым они встретились в небольшом ресторанчике, где на первом этаже кормили дешево и вкусно при одном лишь маленьком неудобстве: самообслуживании. Надо было самому подойти к раздаче и взять со стойки понравившиеся блюда, либо попросить у суетящейся за ней симпатичной девушки в поварском колпаке. На втором этаже был уже настоящий ресторан, со всеми положенными ему атрибутами, но Люба туда никогда не поднималась. Самохвалов тем более. В его карманах вечно гулял ветер.
Нагрузив подносы, они вышли на веранду, на свежий воздух, и расположились там. Было не по-летнему прохладно, зато не душно. Ветерок легкий, дождик маленький.
— Ты опять на диете? — спросил Стас, заглянув в тарелки, которые Люба поставила перед собой. -Кабачки тушеные, салат овощной. А что на десерт?
— Фрукты.
— О! Я вижу, ты влюбилась! — И Самохвалов с воодушевлением стал выставлять с подноса свой выбор. Люба чуть не взвыла. Мясо! Сочная отбивная! С обжаренной в масле молодой картошечкой! С румяной хрустящей корочкой! Проглотив слюну, она принялась за кабачки. Стас посмотрел на нее сочувственно и заметил: — Ничего, бывает. Я так понимаю, это тот самый Борис. А почему ударение на первый слог?
— Все его так называют, — пожала плечами Люба.
— Предыдущее мое замечание возражения не вызвало. Значит, я прав, — Стас кивнул и с аппетитом принялся за отбивную.
— Какое замечание? — невольно покраснела Люба.
— О том, что ты влюбилась.
— Какая чушь!
— Милая, не ори так, — поморщился Стас. -Сдерживай свои чувства. Я не ревную. Отнюдь. Чувствуя за собой некоторую гм-м-м… вину… А вкусная отбивная! Чудо! Зря отказываешься! Я искренне рад, что в твоей личной жизни наметился прогресс.
— И какую же вину ты за собой чувствуешь? — с ненавистью, вызванной, судя по всему, безвкусными кабачками, спросила Люба.
— Не оправдал твоих ожиданий.
— Самохвалов, если ты всерьез думаешь, что я чего-то от тебя ожидала… Какая ж гадость! — не удержалась она, приступив к кабачкам.
— В смысле? — уставился на нее Стас. — Я, что ли, гадость? Ну, извини. По крайне мере, я не заставлял тебя сидеть на диете.
— За это я тебе признательна. И буду признательна еще больше, если ты не станешь отныне вмешиваться в мою личную жизнь.
— Я просто хотел посплетничать, — он обиженно хлопнул длинными, как у девушки, ресницами. -Когда мужчина и женщина расстаются друзьями, они, как правило, обсуждают своих новых возлюбленных, делятся впечатлениями.
— Где ты этого нахватался? Тебе что, подружка понадобилась? В жилетку поплакаться? О! Я кажется, понимаю! Это все Катя!
— Ешь свои кабачки. И не забывай: у тебя еще фрукты на десерт, — ехидно сказал он.
— Намекаешь на то, что твоей Кате этого не требуется? В ее двадцать лет и с ее фигурой? Много ты про нее знаешь! — фыркнула Люба. Потом спохватилась: нет ничего хуже, чем в присутствии мужчины критиковать понравившуюся ему женщину. Назад его этим не вернешь, а вот врага наживешь. -Признаю: она красавица. А что касается кабачков, дело тут вовсе не в Борисе. Я вчера позволила себе пару пирожных, а потом поехала ужинать к Люсе. Как она готовит, ты знаешь.
— Ага! — оживился Стас. — Значит, расследование идет полным ходом! Ну и как успехи?
Люба оставила кабачки и полезла в сумочку, откуда извлекла пачку бумаги. Распечатку материалов из Интернета. Стас посмотрел на нее с ужасом и сказал:
— А своими словами?
— Изволь. Тебя все еще интересует флэш-моб?
— Видишь ли, — задумчиво сказал Стас, — Катя оказалась права. Любовнику госпожи К. всего лишь восемнадцать. Он студент. Вчера я выследил их. Господин К. поехал играть в гольф, а беременная госпожа К. отправилась на свидание. Животик, кстати, уже заметен. Любовники встретились в уличной кафешке. На мое счастье, ни фэйс-, ни дресс-контроль проходить не пришлось. Я пристроился рядом, за столиком, в чем был. В джинсах и без галстука. К сожалению, орала музыка, мне почти ничего не удалось услышать. Зато удалось увидеть, как она нежно поглаживала его руку. Ее выбор меня удивил. Конечно, и восемнадцатилетний парень может быть мачо. Но этот дохляк… — он развел руками: — Не понимаю, что она в нем нашла.
