Самого «стойкого» называют «Паровозом». На него валят все шишки подельники, он, как правило, получает наибольший срок, идет в «зону» и тянет за собой как железнодорожный состав всех остальных. А тот, кто первым «раскололся», имеет шанс даже остаться где-то на «запасных путях», то есть получить условный срок или другое, достаточно мягкое наказание. Быть «Паровозом» не хочется никому. Поэтому даже самые матерые рецидивисты, попавшись в группе, как правило, сразу же дают признательные показания (или хотя бы частично каятся в относительно мелких пригрешениях)…
… В конце апреля 42-го Кириллов, в частности показал, что «сначала все поддельные карточки забирала Кошарная Мария и получала по ним хлеб через директора магазина № 34 Смольнинского РПТ Баликова». После очных ставок Мария стала гораздо откровеннее. Пришлось изменить свои первоначальные показания и Чекур, о делах которой рассказали бывшие сослуживцы по буфету Балтийского вокзала. Это именно у них Чекур выменивала на хлеб одежду и другие ценные вещи. Расплачивалась она и поддельными талонами.
«Слабый пол» оказывал достаточно активную помощь группе Кошарного. Впрочем, некоторые его представительницы о существовании этой группы толком не знали. Например, Пелагея Беляева, продавец магазина № 9 Дзержинского РПТ. Она «всего лишь» отпускала хлеб по поддельным талонам. «не более 1600 кг», передавая их за мзду Чекур и Тихонову. Впрочем, проблемы с реализацией фальшивых талонов у группы Кошарного были. И немалые…
«Конвейер» вовсю заработал еще в ноябре 41-го. Сначала Кошарный изготавливал документы и карточки вручную, с помощью туши и красок. Несколько позже он усовершенствовал производство, вырезав поддельные клише из дерева и резины.
Особую удачу группе принесло случайное знакомство на рынке с работником типографии Николаем Тихоновым. Он начал снабжать преступников специальной бумагой, шрифтами, красками. Но возникла проблема: как же «отоваривать» множество фальшивок? Не получать же, часами стоя в общей очереди, по куску хлеба, не бегать же по всем 829 магазинам, работавшим в то время в осажденном городе…
Используя старые связи Федорова (до войны он работал кладовщиком в магазине № 18 Смольнинского РПТ и был осужден за растрату) удалось заручиться помощью продавцов и директоров нескольких торговых точек. Кроме уже известных, всплыли и другие фамилии. Например, Баликов Александр Ильич, директор магазина № 34 СРПТ, лично отпустил по фальшивым карточкам не менее 9 тонн продуктов, получив себе половину из них; Александр Васильев, свояк Баликова, который не являясь работником магазина, с благословения директора осуществлял отпуск продуктов; Пелагея Беляева, продавец булочной № 355 Выборгской конторы Ленхлебторга…
Именно эти люди «отоваривали» фальшивые карточки, получая за это 30–50 процентов «комиссионных».
Следователь назначила бухгалтерскую экспертизу, выявившую крупную недостачу, которая покрывалась с помощью фальшивых талонов.
Одна из свидетельниц, уборщица магазина № 34, рассказала, что с черного хода к Баликову неоднократно приходили какие-то двое мужчин (при опознании установлено — Федоров и Кириллов). По требованию директора уборщица брала у продавцов по несколько буханок хлеба и относила в начальский кабинет, откуда гости вскоре выходили с тяжелой ношей. Но, как выяснилось, в магазины с черного хода нередко наведывались и другие участники группы — Чекур, Петровичева, Кошарная, Баланцева.
…Позднее, на одном из допросов Кошарный цинично заявит: «В основном подделывали карточки на хлеб, так как по другим карточкам (на мясо и крупу) требовалось прикрепление к магазину. Кроме того, их подделывать было невыгодно: количество каждого продукта небольшое, а на штамповку требовалось много времени»…
— Выгодно — не выгодно, — с неприязнью думал Баскин о журналистке, — а как бы ты сама, девочка, поступила, подвернись тебе подобная удача? — Дело-то и впрямь было весьма хлебным…
«…Ленинград, 1941-42 г.г. Только от дистрофии умерло: в ноябре — более 11 тысяч человек, в декабре — более 52 тысяч, в январе и феврале 42-го — около 200 тысяч…
…Именно благодаря Тихонову фальшивые талоны стали изготавливаться сотнями. Но и сам «снабженец» не брезговал сходить в магазин, чтобы получить еду по фальшивым карточкам. Впрочем, именно этими карточками с ним чаще всего и рассчитывались за услуги»…
— А я-то полагала, — писала Юлия Громова, — что «мода» расплачиваться со своими работниками «натурой» давно канула в прошлое и возродилась лишь недавно. Петербург, конец 90-х. Стоит женщина у метро, торгует табуретками. Хвать ее под руки за незаконную торговлю и в суд тащат, чтобы оштрафовать. А у несчастной-то и денег нет — табуретки-то оказались той самой зарплатой, из которой женщине присудили штраф выплачивать»…
Подзаголовок очередной части публикации вызывал у Иосифа Виленовича изжогу: «Я свой, буржуинский! Или ЗИГЗАГ неудачи», — читал предприниматель…
«Самым хитрым в группе, по-видимому, был все-таки Баскин. Его подельники жили лишь одним днем и их удовольствия были достаточно ограниченными — поесть, выпить, заняться любовью, купить «шмотки». А вот Михаил Ефимович смотрел далеко вперед.
В июне сорок второго Баскин, выпрашивая себе помилование, напишет: «Хочу вместе со всем народом выгнать из Советской земли подлых фашистов». Но такая мысль у него возникла слишком поздно. Сначала он действовал как некий мальчиш из известной сказки: «Я свой, буржуинский!»:
Еще до побега из лагеря Баскин попросил Кошарного изготовить поддельную справку, мол осужден был по одной из злосчастных 58-х статей, то бишь, как враг советской власти (кстати, такая справка была сделана и обнаружена у Баскина при задержании). Резон в этом виделся следующий: когда придут немцы, то «просто» еврей мог пострадать. А вот еврей-борец с коммунистами, по мнению Михаила Ефимовича, имел шанс выжить.
Цинизм преступников был не только в том, что они крали у умирающих от голода защитников Ленинграда хлеб. Организаторы подумали и о сохранении доходов в будущем. По предложению Баскина еще в декабре сорок первого Кошарным были изготовлены бланки некой группы «ЗИГЗАГ» (Защита Интересов Германии — За Адольфа Гитлера). Эти бумаги были тщательно спрятаны дома у Чекур и обнаружены там при обыске.
Нет, не собирались уголовники заниматься политической агитацией, хотя такую мысль и высказал Кириллов, пришедший вместе с Федоровым к Анне Чекур. Тогда в квартире самозабвенно трудился Кошарный. Кириллов заглянул через его плечо и увидел, что Виталий пишет листовку: «…сопротивление бесполезно, только немецкие власти смогут установить настоящий порядок…» Как бы сказали сейчас, Кириллов быстро «въехал в тему». Он объяснил Федорову, что «это нам пригодится на случай оккупации».
Осторожный Федоров засомневался:
— Написать много листовок мы не сумеем, так как распространять их надо в большом количестве, а наклеить одну нет смысла. Пусть она лучше хранится у нас, чтобы потом показать немцам…
Хотя Кириллов и считал, что даже одной наклеенной листовки хватит для скандала, о котором фашисты точно узнают, но другие члены группы согласились с Федоровым — лишний раз рисковать никому из уголовников не хотелось. Поэтому листовку и бланки «ЗИГЗАГа» были, казалось, надежно спрятаны в квартире Чекур.
Подельники мечтали, что Баскин «при немцах откроет свой торговый дом, а Тихонов собирался открыть свою лавку». Мечтам сбыться было не суждено. «ЗИГЗАГ» потерпел крах.
Только в начале июня 1942 года все доказательства по делу были собраны, а необходимые следственные действия выполнены. Дело предъявили для ознакомления обвиняемым, а затем с обвинительным заключением направили в Военный трибунал войск НКВД СССР ЛенВО и охраны тыла Ленинградского фронта.
Три дня длился процесс. Уже в суде по делу были допрошены десятки свидетелей, исследованы вещественные доказательства, заключения почерковедческой, бухгалтерской, технической и других экспертиз»…
— Все вы врете, — шептал про себя Иосиф Виленович, читая статью, — все врете. Какие могли быть экспертизы…
«…Ленинград, февраль 1942 года. Незадолго до того, как правоохранительным органам стало известно о «хлебном» деле, оперативники раскрыли другое преступление, связанное с продуктовыми карточками. 7 февраля жительница поселка Парголово Баранова вместе с соседкой по квартире Вийконен и ее сыном убили 14-летнюю девочку, забрав у нее карточку на хлеб и 400 грамм пшеничной муки…
…Военный трибунал, в частности, установил, что «Кошарный и его подельники в период с ноября 1941 года по март 1942 года расхитили около 17 тонн хлеба и других нормированных продуктов из государственных магазинов Ленинграда». 19 июня прозвучал приговор. Одиннадцать обвиняемых по делу были приговорены к расстрелу. Ходатайства о помиловании были отклонены. Приговор приведен в исполнение 30 июня…
