Он пошарил рукой, нащупывая мое лицо.
– Не спишь? – прошипел он. – А ну-ка иди сюда! – он принялся выволакивать меня наружу.
«Все, сейчас пристрелит как никчемную работницу»! – пронеслось в голове. Охранник вытащил меня на улицу и потащил за конуру, на ходу ощупывая мою грудь под майкой и стаскивая юбку.
«Нет, только не это! – в ужасе подумала я. – Пусть лучше сразу убьет»!
От него исходил смрадный запах пота, изо рта несло смесью чеснока с алкогольными парами. Он прилип своим вонючим ртом к моим губам. Я почувствовала, что меня сейчас стошнит.
– Иди, иди сюда, – разминая и выкручивая мою грудь, хрипел охранник.
Я пыталась вырваться, ноги были словно сделаны из войлока.
– Пусти! – простонала я из последних сил.
– Куда пусти? Сейчас, подожди маленько и отпущу!
В этот момент он снова дохнул на меня отвратительным конгломератом, да так сильно, что рвота не заставила себя ждать.
Я выплеснула прямо на его руки волну едкой жидкости из своего желудка, мужик сразу же отпрыгнул, грязно выругавшись.
– Ах, ты!..
Я упала на коленки. Выждав, пока меня не вывернет до конца, охранник схватил меня за шиворот и приподнял, толкая вперед:
– Ладно, иди! Сучка, чтоб тебя!..
Я чуть ли не бегом побежала в конуру, радуясь, что еще легко отделалась. Там я плюхнулась на свое тряпье и пролежала так, трясясь всем телом, почти до рассвета. Потом я заснула, да так крепко, что не слышала ничего: ни как будили народ, ни как выводили на улицу. Причем пытались ли поднять меня, я не могу сказать: этого я тоже не ощущала. Но думаю, что нет, потому что, как я уже успела убедиться, эти люди смогут при желании поднять и покойника.
Проснулась я в самую жару и подумала, что сейчас, наверно, приведут работников на отдых. Я потихоньку высунулась наружу. Охранник с автоматом сидел на какой-то низенькой скамеечке и дремал.
Я вышла на улицу. Он не шевельнулся. Осторожно ступая, я прошла мимо него, нырнув за конуру. Неужели удастся убежать? Но куда? Неважно, неважно, – стучало в голове, – лишь бы подальше отсюда. Добрые люди везде есть, приютят, не дадут пропасть. А там уже и думать буду, как домой попасть.
Я пошла вдоль деревянной стены своего жилища, прижимаясь прямо к ней.
– Куда? – выстрелил злобный окрик.
Обернувшись, я увидела охранника с автоматом, стоящего за моей спиной. Паскудство!
– Я… это… в туалет!
– Чего? – скривился он. – Иди сюда!
Я подошла. Охранник сильно сжал мое лицо ладонью, после чего резко толкнул. Я упала.
– В следующий раз пристрелю на месте! – сплевывая на землю, процедил он. – Пошли!
Он повел меня к какой-то канаве, которая выполняла здесь функцию общественного туалета. Потом отвел обратно.
В обед привел людей Алик, который сегодня был охранником на поле. Они о чем-то поговорили с тем, кто сторожил меня. Алик покивал головой и подозвал меня.
– Пойдешь на другое поле, – приказал он.
Я молчала. Что я могла возразить? Хорошо, что хоть не в крематорий. Хотя я уже и не знала, что лучше.
Меня повели на другое поле.
– Раздевайся! – приказал мне Алик.
Господи! Неужели опять? Мне казалось, что я сейчас потеряю рассудок. Лучше уж в крематорий.
– Раздевайся! – брезгливо повторил Алик, шагнув ко мне и сдергивая с меня майку.
– И юбку снимай, ну?!?
Я стащила юбку.
– Все снимай! – заорал Алик, вскидывая автомат. Я торопливо стянула белье и теперь стояла перед ним абсолютно голая. Алик скользнул по мне оценивающим взглядом.
– Ладно, мы еще встретимся с тобой, – произнес он, погладив меня по шее. – Сейчас времени нет. Короче, так. Бежишь по полю, пока сил хватит. Потом возвращаешься, когда на тебя побольше налипнет. Поняла?
Я ничего не поняла, но замотала головой, соглашаясь.
– Вот и молодец, – потрепал меня по щеке Алик.
Неподалеку я увидела еще троих женщин. Все они тоже были раздеты.
– Пошли! – скомандовал Алик.
Женщины побежали прямо в гущу растущей на поле травы. Я за ними. С растений сыпалась пыльца, облепляя мое тело серой пылью. Устала я почти сразу и схватилась за бок.
Может, удастся убежать отсюда? – подумала я, но вовремя заметила забор из колючей проволоки. Да, беги, никто не держит. Бросайся!
– Бегом, бегом, не останавливаться! – подгонял сзади голос Алика.
Гонялись мы так до темноты. Периодически подходили к двум мужикам, которые счищали нас налипшую пыльцу заскорузлыми руками, норовя при этом общупать с ног до головы.
Когда стемнело, пытки закончились. Меня повели обратно. Алик посмотрел было на меня, но я еле держалась на ногах, к тому же за время марафона потеряла все остатки привлекательности. И, наверно, интерес для него. Но думаю, что лишь на время.
– Спи! – толкнул меня в спину Алик. – Потом пообщаемся.
Я села на свой тюфяк. Виктор уже лежал, но не спал.
– Как ты? – спросил он тихо.
Я слабо улыбнулась. Виктор только вздохнул.
Ночью я почувствовала, что кто-то трогает меня за плечо. Я открыла глаза и увидела вчерашнего охранника, который сосредоточенно освобождал меня от майки. Я схватилась за нее обеими руками.
Охранник молча ударил меня по лицу, потом подхватил на руки и потащил наружу. Сегодня он не церемонился и не разменивался на долгую прелюдию. Просто повалил меня на землю рядом с канавой и опустился сверху. Я закричала, за что сразу же получила кулаком в челюсть. Но мне было на это наплевать. Просто так я не дамся. И пусть он даже убьет меня, но я приложу все усилия, чтобы и он отправился на тот свет. Сила и агрессия проснулись во мне со страшной силой. Я готова была перегрызть глотку этому скоту.
Но он уже сдавил мое горло своими ручищами. Я трепыхалась, пытаясь ударить его снизу ногой. Потом вспомнила, что советовала делать в таких случаях Полина, и с силой надавила большими пальцами ему на глаза.
Он зарычал от боли и начал сползать с меня. Я тут же попыталась помочь ему в этом, не веря еще, что мои способы самообороны принесли столь ощутимый результат. И тут я поняла, что кроме нас, рядом есть кто-то еще. Подняв глаза, я увидела лицо человека, которого ожидала увидеть меньше всего. Он сжимал в руках приклад автомата, который секундой раньше опустил на голову охраннику. Передо мной стоял мой муж Кирилл.
Я еще не верила, что это не сон. Но тут увидела еще одного знакомого человека, который схватил охранника за ноги и поволок к конуре. Это был Жора Овсянников.
Народ уже проснулся. Увидев своего мучителя почти недееспособным, эта толпа ощутила вкус мести, пока еще слабый, но нарастающий с каждой секундой. Судьба охранника была решена.
Тут послышался звук выстрела. Я обернулась и увидела Алика с автоматом наперевес и искаженным от ненависти лицом. За ним бежали еще какие-то люди с автоматами. Жора вскинул свой автомат и уложил Алика прямо в голову.
Что началось дальше! Шум, гам, крики, стрельба, ополоумевшая толпа вырвавшегося на свободу народа. Мужчины хватали оружие убитых и тоже начинали палить. Кирилл бросился туда.
Я свалилась в канаву, закрыла глаза и зажала уши руками. Когда я решилась открыть глаза и поднять голову, все было кончено.
Вокруг валялось несколько трупов. Слава богу, среди убитых не было никого из моих знакомых.
Кирилл бросился ко мне, схватил в охапку и прижал к себе. А я, словно заторможенная, не могла вымолвить ни слова.
– Оля! – раздался за спиной родной голос, а следом топот ног, и я увидела кинувшуюся ко мне Полину с пистолетом в руках. Она обнимала меня, плача и смеясь и отталкивая Кирилла. А Кирилл пытался что-то сказать, но мы его не слушали.
Тут я начала осознавать, что все мои кошмары закончены и мне ничто не угрожает. Когда эта мысль стала более ясной, я всхлипнула. Потом еще. И, наконец, разразилась облегчающими душу рыданиями, повиснув на руках у Полины. А у нее у самой лились слезы, это у нее-то, такой сильной и мужественной!
Кирилл обнял нас обеих за плечи и гладил меня по спине, словно проверяя, все ли у меня цело.
– В машину! – скомандовал Жора Овсянников.
Я, Кирилл, Полина, Павел (и Павел, оказывается, тут!) и Витя Антипов побежали за Жорой.
Мы добежали до Кириллова «джипа» и набились в него. Кирилл сел за руль и нажал на газ. Машина сорвалась с места.
Жар держался трое суток. Павел даже хотел отправить меня в больницу, но я категорически отказалась. Ограничились тем, что вызвали врача. Доктор навыписывала кучу лекарств, из них великое множество успокоительных, посоветовала подлечить нервы, и ушла, пообещав заходить каждый день.
Я спускала таблетки в унитаз, до которого доходила с огромным трудом. Вечером приходил Павел и насильно впихивал в меня лекарство.
На четвертые сутки я почувствовала себя намного лучше и решила позвонить Ольге. У нее никто не отвечал. Странно! – мелькнуло у меня в голове. Ведь она даже ни разу не навестила меня! Неужели еще не вернулась из Адлера? Не может быть! Влюбилась, что ли, там в кого? Как бы еще не пришлось ехать самой в Адлер разыскивать ее!
