– На Набережной? – я абсолютно перестала что-либо соображать. – Нет, Дрюня, меня он возил совсем в другое место!
– А меня на Набережную! – с какой-то даже гордостью объявил Дрюня. – Там вид из окна – закачаешься! Правда, третий этаж всего. Там у него художественная студия, где он рисунками своими занимался. И еще у него там целый видеоархив!
– Что? – я чуть не подскочила на стуле. – Видеоархив, говоришь?
– Ну да.
– Так что же ты молчишь, чучело! Ведь может быть, он оставил кассету там?
Дрюня поскреб подбородок.
– Хм, – заметил он. – А ведь верно. И такое может быть.
– Дрюня, – я подскочила к Мурашову и затеребила его. – Поехали, а? Поехали прямо сейчас! Мне необходимо найти кассету!
– Ох, ну куда сейчас? – недовольно заныл Дрюня. – Времени посмотри сколько! Никуда твоя кассета до утра не денется! Давай лучше выпьем еще.
– Да у тебя одна выпивка на уме! – возмутилась я. – Полина права – ты просто чудовищный алкоголик.
Дрюня обиделся и отвернулся.
– Теперь точно никуда не поеду… – пробормотал он, перебираясь на маленький диванчик в углу кухни.
Я подсела к Дрюне и стала ласково его уговаривать:
– Ну, Дрюнечка, миленький, пожалуйста… Ты же обещал мне помочь! – напомнила я.
Мурашов сделал вид, что захрапел.
– Дрюня! – повысила я голос. – Перестань притворяться! Вечно ты время тянешь. Ведь я же знаю, что ты все равно поедешь!
– Ну поеду… – пробормотал Дрюня. – Только вот полежу немного… Отдохну…
– Господи, какой отдых?! – взвыла я. – Ты что, совсем ничего не понимаешь? Ведь для меня эта кассета жизненно важна!
– Не преувеличивай! – вяло махнул рукой Дрюня и захрапел уже по-настоящему.
Я чуть не завизжала, глядя на этого балбеса.
Нет, вы только подумайте! В тот самый момент, когда я нуждаюсь в его помощи, он вспомнил о своем алкогольном опьянении и уснул! Ну бывает ли большее вероломство?!
Не теряя ни минуты, я решительно кинулась к плите, схватила с нее закопченый чайник и наполнила водой из умывальника.
После этого я подошла к Дрюне и стала методично лить на него холодную воду.
– Ай! – взвизгнул Дрюня, резко поднимаясь на постели. – Ты что делаешь?
– Вставай! – приказала я, отпрыгивая на всякий случай подальше. – Я все равно не отстану.
Ворча, Дрюня слез с дивана.
– Поганка, – пробурчал он. – Рубашку мне измочила. Теперь переодеваться надо!
– Дрюнечка, некогда переодеваться, по дороге высохнешь! – взмолилась я. – И не кричи так – человека разбудишь!
– А чего, его не возьмем, что ли, с собой? – протирая глаза, спросил Дрюня.
– А зачем его брать? Пусть он отдыхает! Что мы, сами не справимся?
– Да? – почесал затылок Дрюня. – Ну ладно, хорошо.
– Пойдем, пойдем, – торопила я.
Мы вышли из дома, Мурашов запер дверь, и мы проскользнули в проулок.
Темнота стояла кромешная, фонарей в этом районе отродясь не было.
Двигались мы почти что на ощупь. Дрюня шел впереди, крепко держа меня за руку. Я постоянно вляпывалась в грязь, так как без очков ничего не видела.
– Что ты ведешь меня по каким-то кочкам! – наконец не выдержала я.
– Подумаешь, какие мы капризные! – возмутился Дрюня. – Не нравится – сама иди!
– Нравится, нравится, – тут же пошла я на попятный, боясь, что Мурашов сейчас разобидится вконец и вернется домой досыпать. С него станется! Нет, права Полина, ох как права – балбес редкостный!
Наконец мы выбрались из этого захолустья к дороге.
– Ну что, машину ловим? – повернулся ко мне Дрюня.
– Ну… Ловим, – неуверенно ответила я. – Только у меня денег мало.
– Давай! – потребовал Дрюня.
Я открыла свою сумочку и достала из нее пятьдесят рублей.
– А говоришь, мало, – удовлетворенно пряча деньги в карман, сказал Дрюня. – И на водку зажала!
– Но это мои последние деньги, – запротестовала я.
– Так, ты хочешь найти свою кассету или нет? – в упор спросил Дрюня.
– Хочу, хочу, – смиряясь с ситуацией, махнула я рукой.
В конце концов, кассета сейчас важнее. А завтра… Что завтра? Будет день – будет пища, правильно ведь говорят. Может, на работу устроюсь…
Вспомнив о последнем своем месте работы, я передернулась и еще сильнее загорелась поскорее найти кассету и избавиться хотя бы от этой проблемы.
– Лови! – крикнула я Дрюне, заметив на дороге светящиеся фары автомобиля.
Дрюня вскинул руку, и вскоре мы уже ехали по направлению к Набережной.
– Вон он, тот дом, – показал рукой Дрюня и обратился к водителю:
– Вот здесь нам остановите, пожалуйста.
Водитель притормозил и выжидательно посмотрел на Дрюню.
– Сейчас! – откликнулся Мурашов и вынырнул из машины.
Я уж было подумала, что он хочет смотаться с моим полтинником, но Дрюня, перебежав через дорогу, остановился у коммерческого ларька, работающего круглосуточно, что-то там пошебуршился, и побежал назад.
Протянув водителю три десятки, он дернул меня за руку, вытаскивая из машины.
– Ты что, деньги менял? – удивилась я.
– Конечно, – ответил Дрюня и важно добавил:
– Я же экономный человек! Вот, и на бутылочку маленькую осталось. Ну, чтобы отметить наше успешное дело, – пояснил он.
– Погоди ты, еще нечего отмечать, – сказала я. – Кассеты-то нет.
– Ну пошли, – потянул меня Дрюня к дому с башенками.
Мы стали подниматься по лестнице. И тут только до меня дошло.
– Дрюня… – повернулась я к Мурашову. – А как же мы в квартиру-то попадем?
Мурашов остановился и задумчиво почесал в голове.
– М-да, – протянул он. – Об этом-то я и не подумал.
Я прямо-таки по стене сползла. Блин, ну что же так не везет в последнее время? И почему я стала такой бестолковой? Не иначе общение с Мурашовым сказывается! Все, отныне слушаюсь Полину – никакой дружбы с этим балбесом!
– Подожди, Леля, – взял меня за плечи Мурашов, поднимая с пола. – Давай, я попробую открыть.
– Да разве ты сумеешь? – простонала я. – Тоже мне, взломщик! Помнишь, сколько раз ты ключи от дома забывал, и чем это всегда заканчивалось?
– Чем-чем, дверь ломал, – хмуро припомнил Мурашов.
– Вот видишь! А говоришь – попробую открыть! А дверь здесь ломать – это слишком. Да меня же потом Жора убьет!
– Кстати! – повернулся ко мне Дрюня. – А почему бы просто не позвонить Жоре? Мол, так и так, я знаю, где кассета. Он мужик нормальный, поймет, подъедет…
– А если там нет кассеты? Тогда он меня точно убьет! – вздохнула я. – Ладно, Дрюнь, давай ты и вправду попытаешься открыть своим ключом, а если не получится – я звоню Жоре.
Дрюня достал из своего кармана связку ключей и подошел к двери.
– Эй! – вдруг услышала я его изумленное восклицание. – Да здесь открыто!
– Как? – я моментально вскочила на ноги и бросилась к двери. – Как открыто?
– Так, – Мурашов сам не верил в происходящее. – Я только к ней подошел, дотронулся – она и отворилась…
Мы переглянулись.
– Фантастика какая-то! – не поверила я своим глазам. – Ну что, пошли?
Мы осторожно толкнули дверь и вошли в квартиру. Это была двухкомнатная секция старого образца, с высокими потолками.
– Точно эта квартира? – шепотом спросила я Дрюню.
– Да эта, эта, – так же тихо отозвался он. – Вон картины стоят, а в спальне у него видеоархив…
Мы двинулись в спальню.
С порога я поняла, что визит в эту квартиру был напрасным. Шкаф, в котором по словам Дрюни хранились кассеты, оказался пуст! В нем не было ни единой пленки!
В растерянности я повернулась к Дрюне и ухватилась за его руку.
В ответ на мой немой вопрос Мурашов развел руками и сказал:
– Похоже, нас кто-то опередил…
– Да вижу я! – чуть не плача ответила я. – Господи! Ну что же за жизнь такая проклятая! Прямо хоть в петлю лезь! А все ты!
– Да чего я-то? – изумился Дрюня.
– Если бы ты не тянул время, не плюхался бы спать, может, мы и не опоздали бы!
– Ладно, Леля, – серьезно сказал Дрюня. – Нечего сейчас отношения выяснять, сматываться надо. Ясно же, что ограбление произошло, вдруг соседи заметят чего и милицию вызовут? Нам только этого не хватало.
– Ох! – я даже зажмурилась, и в глазах у меня заплясали разноцветные мошки. – Бежим!
Мы быстро выскочили на лестничную клетку и, стараясь ступать как можно тише, спустились вниз.
На улице мы остановились.
– Ну чего, бутылку берем? – спросил беспечно Дрюня.
Я аж за голову схватилась.
– Какую бутылку, уезжать же надо, сам говорил! Почему ты такой нелогичный!
– Кто бы говорил! – отмахнулся Дрюня. – Ладно, тогда тачку ловим.
Мы поймали машину и поехали к Дрюне. У его проулка я с грустью посмотрела на последние двадцать рублей, исчезающие в руке водителя, и тяжело вздохнула.
