– Я убью этого ублюдка!
– Ух! Как страшно, – засмеялся Наставник. – Не думай, что это так просто – убить человека. Сказать намного легче, чем сделать. Только в кино все легко, пиф-паф и готово. Чтобы сделать «пиф-паф», нужно твердо знать, на что идешь.
– Мне наплевать, я тюрьмы не боюсь!
– А я не про тюрьму. Есть вещи пострашнее. Совесть – вот что самое страшное. Эту безжалостную штуку – совесть обуздать не так-то просто… Ну хорошо, попробуй, коли не шутишь. Мои люди дадут тебе наводку на этого типа…
Два дня пас Кирилл Жукинса возле дома его любовницы. Он провел бессонную ночь. Кирилл стоял около подъезда и курил. Карман отвисал под тяжестью ТТ. Колени предательски подкашивались. Его бил озноб. «Прав был старикашка – не так-то это просто. Вон как зубы настоящую морзянку выстукивают. Хорошо хоть сигареты есть, а то совсем худо было бы».
Наступил вечер. Как назло, возле подъезда было многолюдно. Кто-то постоянно проходил мимо: старушки с авоськами, мужчины с собаками, женщины с детьми, дети катались на роликах. «Почему они не утихомирятся, не сядут к телевизору? И где этот тип, уж не завис ли он еще на одну ночь? Все! Последняя сигарета. Когда приходил сюда, загадал – буду ждать до тех пор, пока не кончатся все сигареты. Сейчас выкурю последнюю – и домой».
Чиркнула зажигалка, послышались шаги. Идет. Не повезло тебе, господин Жукинс…
Кирилл точно раздвоился. Он видел все происходящее как будто со стороны. Плотный мужчина, поигрывая ключами от машины, вышел из подъезда. В это же время молодой человек в куртке сделал несколько шагов к подъезду, поднял руку с оружием, нажал на курок… Помедлил с полминуты, глядя, как осело полное тело на землю…
А потом зашагал прочь, сунув пистолет в карман…
***
По телевизору показывали свежие криминальные новости.
– «На улице Пролетарской найден труп женщины. Ведется следствие… На перекрестке Большой и Малой аварийных улиц столкнулись два автомобиля… В переулке Студенческом подрались два студента. Причина ссоры выясняется…»
Наставник убавил громкость. Он дожидался Синицына с отчетом о его встрече с Советником. Поза-вчера ему сообщили, что кредит на строительство нефтепровода отдан фирме, контролируемой Советником. Кредит крупный – сто пятьдесят миллионов долларов плюс возможность привлечения офшорных средств. Каким образом Советнику удалось перехватить этот лакомый кусок, Наставник не знал, но понял одно: влиятельность его бывшего ученика стала огромной. Вопрос решался на самом высоком уровне.
Он сел в кресло и закрыл глаза. Теперь Наставник очень жалел, что позволил своему лучшему воспитаннику выйти из-под контроля. Подумать только, ведь этот мерзавец – отец Кирилла и человек, которого любит Людмила, и ведь любит до сих пор. Всю свою жизнь он, Наставник, пытался добиться ее расположения, привязать ее к себе любыми способами, разными ухищрениями… А этот мерзавец бросил ее, даже не узнав о существовании сына, бросил на произвол судьбы, бросил, как только узнал, что он, Наставник, положил на нее глаз. Трус проклятый. Сбежал в другой город, открыл свое дело. «А я идиот, в тот момент обрадовался, даже помог ему вначале. Наивно полагал, что чем дальше он будет от нее, тем легче станет мне. Ан нет! Вышло по-другому. Единственное, чего удалось добиться, так это вытащить Людмилу вместе с сыном из провинции, незаметно помочь с трудоустройством, так же незаметно уладить вопрос с квартирой и прочими мелочами жизни… Все незаметно, потому что от явной помощи она обычно отказывалась наотрез… Всю свою любовь отдала сыну, всю до конца. Не знает, наивная, какое чудовище воспитала. Истинного сына своего отца, внешне похожего на него как две капли воды. Но Людмила все-таки молодец. За двадцать с лишним лет ни разу не показала их друг другу – и это очень кстати…»
Это обстоятельство должно было сыграть решающую роль в плане Наставника. То будет его главный и, возможно, последний в жизни эксперимент… Сколько он их поставил над людьми, не перечесть…
Наставник открыл глаза. Перед ним стоял Гена Синицын. Наставник несколько секунд молчал, глядя на Синицына.
«Глупый, верный дурак, – подумал он. – Прибежал узнать, что делать. Судя по его растерянной физиономии, Советник умыл его как следует. Ну ничего. Решение принято. Все обдумано и проанализировано. Роли расписаны. Осталось малое – дать выучить их артистам, распределить массовку, и вот тогда спектакль начнется. Ох, какой он организует спектакль!»
– Так что будем делать? – не выдержал Синицын.
– Устранять, – кратко ответил хозяин.
Улыбка осветила угрюмое лицо Геннадия.
– Наконец-то, – облегченно вздохнул он. – А я уж думал, что ты не произнесешь заветное слово никогда…
– Думал, что старик размяк? Думал, думал, знаю. Нет. Просто время не подошло, да и главная роль не была продумана до конца.
– Надеюсь, главная роль – моя?
– Нет, не твоя. Но от твоей внимательности будет зависеть все. – Наставник наклонился поближе и почти прошептал: – Все. Ты понял, абсолютно все. Если ты упустишь хоть какую-нибудь деталь, все рухнет, и твоя голова упадет в первую очередь.
– И где мы будем мочить мерзавца?
– В его кабинете, там, где ты сегодня был! – с видимым удовольствием отозвался Наставник. Лицо его помощника вытянулось от удивления.
– Но это же невозможно, Наставник! – вскричал Синицын. – Там такая охрана! Такие прибамбасы! Можно целый батальон положить, а до кабинета Советника так и не добраться!
– А батальона и не нужно, – загадочно улыбнулся Наставник. – Достаточно одного человека.
– Одного человека! – выпучил глаза Синицин.
– Да, одного человека! – невозмутимо подтвердил Наставник.
– И кто же он?
– Кирилл.
– Кирилл!… Этот безмозглый мальчишка? Да он же дилетант в нашем деле! Он не справится!
– Он талантливый дилетант! – уточнил Наставник. – Но самое главное то, что только ему под силу выполнить задание!
– Но почему?…
– А вот это тебе знать вовсе не обязательно, – покачал головой шеф. – Лучше расскажи-ка мне о сегодняшнем визите в кабинет Советника. И поподробней, пожалуйста. Каждая мелочь в твоем рассказе может сыграть решающую роль в придуманном мною плане.
Геннадий Синицин, проникнувшись ответственностью момента, выдержал паузу и с каменным выражением лица начал рассказ.
– Как известно, – начал он, – офис Советника находится в тридцатиэтажном доме на улице Революции. Прибыл я туда в тринадцать тридцать, а через полчаса уже разговаривал с Советником в его кабинете… Встретил он меня весьма дружелюбно, предложил выпить, выслушал… А затем столь же дружелюбно сказал, чтобы я катился к такой-то матери, причем вместе с тобой…
– Замечательно, – улыбнулся Наставник. – Значит, он чувствует себя в полной безопасности. Этот факт должен сыграть нам на руку.
– Но там ему действительно ничего не угрожает! – воскликнул Синицын. – У него такая система безопасности, что никому не под силу проникнуть в здание незамеченным, тем более с оружием.
– Тебе понравилась система безопасности Советника?
– Очень!
– Расскажи о ней поподробней…
– С удовольствием, – ответил Синицин. Уж теперь-то он докажет хозяину всю нелепость его намерения доверить операцию Кириллу. С такой системой охраны даже ниндзя-невидимка не справится, чего уж говорить о каком-то сопляке, который и оружием владеть как следует не умеет. – Это не здание, а настоящий укрепрайон! На первом этаже сразу два пропускных пункта, выполненных по принципу самоизоляции. То есть когда ты прошел первый смотровой пункт, то во второй попадаешь лишь после того, как закрывается бронированная дверь первого. Взорвать эту дверь можно только вместе со всем зданием. Пройдя второй пропускной пункт, оказываешься в так называемом предбаннике, где тебя просвечивают рентгеновскими и лазерными сканерами. Кроме того, изымаются абсолютно все предметы, могущие представлять опасность для хозяина.
– Что, такой процедуре подвергаются все сотрудники, работающие в этом здании?
– Нет. Для них существует совершенно автономный вход и выход в здание, отдельный от той системы, которую удалось увидеть мне.
– Понятно. Продолжай.
– Итак, в предбаннике изымаются все предметы, представляющие хоть какую-то угрозу для хозяина. У меня, между прочим, даже носовой платок изъяли. После шмона попадаешь в лифт, который абсолютно автономен. Он имеет только две кнопки; с цифрами «один» и «тридцать». На тридцатом этаже находится резиденция Советника. Кабина лифта выполнена из прочной стали и движется очень быстро. Секунд через десять – пятнадцать я уже находился на тридцатом этаже. Тут меня поджидал еще один смотровой пункт, пройдя его я очутился в просторной полукруглой комнате. Посередине нее нечто вроде круглой барной стойки, внутри четыре охранника, вооруженных автоматами, и секретарша… Увидев меня, секретарша сказала, что я могу проходить в левую дверь. Дверей много. Та, в которую я вошел, кажется, была седьмой. Наш информатор уже докладывал ранее, что Советник имеет более десятка совершенно одинаковых бронированных кабинетов, специально оборудованных для приема посетителей. Следовательно, система безопасности Советника абсолютно идеальна.
