больницу? Что тогда произошло?
Анна нахмурила брови, пытаясь пробудить в памяти неприятные воспоминания. Она помнила ту ночь. Смутно, но помнила.
Был теплый сентябрь. Кристи отправилась к подруге учить уроки. К девяти часам вечера она должна была уже вернуться, но даже в десять ее все не было. Мария начала злиться. Она позвонила Александре, однокласснице, девочка сказала, что Кристи не приходила к ней и не должна была. Мария осознала, что дочь ей бесстыдно солгала. Гнев стал закипать жгучей лавой, предвещая смертоносное извержение.
В полицию никто не стал звонить. Мать не желала афишировать выходку дочери, несмотря на то, что до этого момента Кристи была сущим ангелом и никогда не позорила фамильную честь. Мария была уверена, что Кристи вернется и тогда она покажет ей, что ожидает лжецов в аду.
Анна вынуждена была отправиться спать. Она хотела дождаться сестры, но Мария запретила, мотивируя тем, что дочь должна выспаться перед завтрашними занятиями. Она убедила Анну, что Кристи обязательно вскоре явится, моля о прощении. Испорченная девчонка просто хочет позлить мать.
Анна крепко спала, когда громкие крики нарушили ее сон. Она открыла глаза. На будильнике было около четырех утра. Рядом с кроватью сидел испуганный отец.
– Что случилось, – сонно произнесла Анна, пытаясь понять что происходит. Что за крики и плач в доме?
– Не выходи. Мать попросила оставаться в комнате, – отец виновато опустил глаза, стараясь не смотреть на дочь.
Анна присела на постели, пытаясь понять что происходит. Она слышала громкий плач Кристи, словно та умирала от боли. Она ужаснулась крикам матери, которая не стыдилась злословить, обзывая дочь грязными словами.
– Мы должны что-то сделать, – Анна с мольбой взглянула на отца, но тот вжал голову в плечи и все также сидел с опущенным взором.
– Нет. Мы не выйдем отсюда, пока они не разберутся между собой. Это нас не касается.
Анна с негодованием взглянула на родителя, который в данный момент выглядел жалко. Он готов был принести в жертву старшую дочь, лишь бы не попасть под гнев супруги. Ее отец боялся пуще всего на свете. Анна хотела выйти из комнаты и помочь сестре, но знала, ее попытка не увенчается успехом. Отец не выпустит ее из спальни. А если ей удастся вырваться из плена, она вряд ли сможет противостоять матери, впавшей в ярость. Единственное, что девочке оставалось – это молиться за сестру. Анна закрыла глаза и начала шептать слова Святого Писания, пытаясь не обращать внимания на крики за стеной.
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое! Да придет Царствие Твое! Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…
Анна тяжело вздохнула и взглянула на Констанцу, у которой глаза были на мокром месте.
– Я не прекращала молиться, когда отец выбежал из спальни. Мама заставила его выломать дверь комнаты Кристи. Я продолжала взывать к милости Господа, когда приехала скорая помощь и увезла сестру в госпиталь. Я просила Всевышнего, чтобы он уберег Кристи от несчастий и избавил от боли.
– Милая, почему Кристи оказалась в больнице?
Анна грустно улыбнулась, и перевела взгляд на медведя, которого теребила в руках.
– Я не знаю. Может мама ее сильно избила. Может, случилось, что-то более страшное. Я не знаю. Эта тема не обсуждалась у нас в семье. Даже когда Кристи с мамой ссорились, они ни разу не упомянули ту ночь.
– Мария больше не поднимала руку на Кристи?
Анна истерично рассмеялась, словно Констанца пошутила, а не задала серьезный вопрос.
– Неоднократно. Но после того случая, Кристи начала давать отпор. Она изменилась. Она больше не боялась ее. Она перестала терпеть унижения, и целенаправленно старалась изводить мать. Кристи словно подменили.
Констанца обняла Анну, прижав ее к груди. Ее догадки оказались верны, Мария избила дочь. Но так издеваться над ребенком из-за того, что он не пришел вовремя домой или солгал о месте своего нахождения, было чересчур. Констанца с горечью осознала, что ее бывшая подруга стала чокнутой, повернутой на религии бабой.
Мария не должна была так поступать с Кристи! Что она сделала с ней, что бедную девочку забрала скорая помощь? Констанца намеревалась разобраться в случившимся. Она надеялась, что врач, который согласился осмотреть Кристи, поможет ей узнать детали произошедшего.
Виржилиу знал, что она не отворит ему. Он мог весь день простоять под дверью и умолять поговорить с ним, но она будет непреклонна. Анна обладала сильным характером и неимоверным упрямством. Если в ее светлую голову взбредет какая-нибудь мысль, она совершит все возможное и невозможное, чтобы отстоять свое мнение. Он любил ее, когда она была открыта с ним, когда строптиво отвечала на его просьбы, когда ненавидела его и злилась.
– Убирайся прочь! Я не желаю говорить с тобой! – Ее голос звучал отчужденно, словно там за дверью была не его сестра, а кто-то совершенно незнакомый.
– Пожалуйста, дай мне шанс. Мы должны поговорить.
– Убирайся!!! Я ненавижу тебя!!! Ты во всем виноват!!! Ты чудовище!!!
Виржилиу оперся головой о дверь. Он готов был выломать ее, лишь бы сестра выслушала его. Но он знал, что может весь мир перевернуть и не добиться ничего. Упрямая девчонка не станет ни слушать, ни говорить.
– Анна, прошу тебя…
– Пошел вон!!! Уходи ко всем чертям!!!
Он отпрянул от двери. Ладно, не хочет беседовать сейчас, он подождет. Терпения у него хватит. Когда-нибудь сестре придется выйти из комнаты и тогда ей придется выслушать брата.
Священник вошел в конфессионал, поправляя фиолетовую столу. Прихожанин уже ждал за перегородкой. Желающих исповедоваться было много, несколько недель без духовного наставника сказались на истинно верующих горожанах. Диакон составил расписание литургических обрядов и таинств, но оно вступит в силу после окончания ремонта часовни и прицерковных зданий. Несмотря на хаос, творящийся в приходе, новый священник старался максимально выполнять свои обязанности.
– Слава Иисусу Христу! – голос прихожанина заставил Виржилиу побледнеть.
– Во веки веков, аминь, – священник пытался сохранить самообладание и скрыть волнение.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
– Бог да будет в твоём сердце, чтобы, сокрушенный духом, ты исповедовал свои грехи.
– Аминь.
В кабинке повисла тишина. Виржилиу ждал. Он слышал за перегородкой ровное дыхание.
– Давно я не исповедовался, святой отец. Последний раз ты слышал мой голос несколько лет назад. Я не поленился и приехал в ту церквушку, откуда перевели тебя сюда в это захолустье.
– Ты желаешь покаяться в содеянных грехах, сын мой? – тон священника стал ледяным, дрожь исчезла.
