действие, а второй пленник трясется в судорогах.
– Оп, и отправляем на сковороду.
Я смотрю на дым, наполняющий подвал, и надеюсь, что мы задохнемся в нем.
– Когда котлетку обжарили с одной стороны, переворачиваем на другую и ждем еще несколько минут.
Запах жареного мяса расползается во все стороны.
– М-м-м… Господа. Блюдо выглядит аппетитно. Думаю, готово. Можно пробовать.
Он отключает приемник.
– Артур, вы первый. Прошу. Ваш обед готов, сэр.
Он несет тарелку с котлетой. Развязывает мне рот.
– Что это?
– Очевидно, котлета.
– Из чего она?
– М-м? А, понял. Ха-ха-ха. Не переживай, не из сои, из мяса. Из натурального мяса. Никакой вегетарианской кухни.
– Что за мясо?
– А вот это уже глупый вопрос. Оглянитесь. Вы здесь видите какой-нибудь магазин?
Молчу.
– Естественно, не видите. Откуда ему здесь взяться? – Он корчится и хихикает. – Ваш оппонент любезно решил поделиться с вами собственными, так скажем, накоплениями. Ну-у-у. Арт, вы чего? Не надо так переживать. Тем более, раз победителя у нас нет, вы любезно в благодарность за столь невиданную щедрость поделитесь с ним своими накоплениями. – Он отламывает и заталкивает кусок котлеты мне в рот. – Кушай.
Он двигает руками мой подбородок. Меня рвет. Он пальцами разжимает мне челюсть и пихает остаток котлеты. Я отплевываю, а он собирает куски и возвращает их обратно мне в рот. Ждет, пока я проглочу.
– Вот. Молодчина! Я же говорил – вкуснятина. – Он посмеивается и достает нож. – Все. Теперь настало время делиться. Отрежем немножечко филе для нашего приятеля Дмитрия…
От нестерпимой боли я, наверное, теряю сознание. Перед глазами появляется ромашковое поле. Я больше не лежу. Руки расставлены, голые плечи чувствуют тепло, босые ноги поднимаются на пальцы, подбородок тянется к набирающим скорость облакам… Солнечный день. Пахнет свежескошенной травой. Набираю полные легкие сладкого воздуха, задерживаю дыхание и подхожу к обрыву. Напротив, на другом берегу узкой реки, на самом краю стоит старый дуб. Он, словно страж, закрывает собой рощу тонких беззащитных деревьев. Корни охранника выпирают, цепляются за грунт. На ту сторону реки когда-то вел подвесной мост, ошметки которого висят по обеим сторонам пропасти. Погода портится. Облака, не прощаясь, улетают, небо мгновенно затягивается темными красными тучами. Ветер усиливается, мечется из стороны в сторону, посыпает острыми песчинками и холодными брызгами нагое человеческое тело, мое тело. Крона дуба скрипит, раскачивается под ударами ветра. Я знаю, Р тоже знает, что ни нам, ни дереву в этом раунде не устоять. Знаем, конец неминуем. Знаем, что нам не спастись.
Отхожу от края. Разбегаюсь. Если повезет, удастся перепрыгнуть на тот берег и укрыться от непогоды в роще за дубом. А если нет… Ветер из холодного становится теплым. Останавливаюсь. Р останавливается.
– Открой глаза, – слышу его голос.
Я стою. Наблюдаю, как разлетаются листья.
– Открой. Так же не интересно. – Р требует посмотреть на него.
Страж теряет остатки зеленой брони. Теплый летний ветерок раздирает на части голые ветки. Я схожу с ума?
Вижу – Р тоже, я уверен, видит, – как пригибаются деревья, как река плюет брызгами в кровавое небо. Смотрим и знаем, что мои веки сомкнуты. И я, и он знаем, что это не сон.
– Никто не поможет.
Тело болит, но мне приятно. Мне нравится, что я снова могу хоть что-то чувствовать. Даже если это боль.
На том берегу цепкий листочек из последних сил сражается с ветром. Его собратья давно оторвались и лежат в грязи. А он рычит, трепещет, но не сдается. Ему хоть бы один шанс. Хотя бы маленький шансик. И мне…
– Ты не сможешь уйти.
Чувствую, как что-то холодное пробирается по животу, поднимается к плечам, проскальзывает под мышкой и обвивает мою шею.
– Открой. Слышишь?
Это холодное и скользкое сдавливает мне горло. Чувствую, как пульсируют и вздуваются вены под кожей. Я открываю глаза. День сменяется ночью. В темноте различаю, как огромная тень движется ко мне. Неведомый зверь. Монстр скалится и несется на меня. Из слюнявой пасти торчат стальные клыки, кривые мохнатые лапы с каждым прыжком когтями высекают искры из камней.
Смотрю по сторонам, ищу, чем вооружиться. Зверь воет, ревет. Я вижу, как горят глаза чудовища. Как зверь раскачивается на бегу и подмигивает своими бездушными огоньками. Свет, яркий свет.
– Не сопротивляйся.
Голос смеется. Голос говорит, что мне не нужно бороться.
Свет все приближается, обжигает. Пальцы впиваются ногтями в ладони. Тело извивается. Ртом хватаю воздух. Ноги сплетаются между собой, словно нитки, поясница выгибается, боль становится настолько сильной, что я вновь перестаю чувствовать тело. Свет плавит кожу. Моя нога горит. Раздается хлопок, звон в ушах смолкает. Боль мгновенно отступает. Будто невидимому мучителю наскучило смотреть на терзания жертвы и он переключил рубильник пыток в положение ожидание.
Ветер стихает. Листочек не сдается. Дуб трещит. Когда прихожу в себя, вижу свое забинтованное бедро и слышу, как ритмично причмокивает и пережевывает пищу мой оппонент.
– От, молодец. Аж за ушами трещит. Повару так приятно, когда тарелка остается пустой. Это значит, что его труд оценили по достоинству.
Меня снова рвет.
– Дмитрий, раз вы искупили свою вину, больше не вижу причин наказывать вас после первого раунда. Начислим Дмитрию один балл.
Псих берет утяжелитель и подвязывает его со стороны второго пленника. Чаши весов приходят в движение, шестеренки скрипят, механизм поднимает меня навстречу острию. Я кричу. Копье медленно врезается мне в живот, проникает под кожу. Я кричу, а копье не собираются доставать.
– Готово. Всего один балл и всего один сантиметр плоти за победу. Весомо?
Я кричу. Псих делает мне укол, и я наблюдаю, как в расплывающейся разноцветной картинке его руки зашивают и заклеивают мои раны на бедре и вокруг воткнутой железяки.
На ужин Рамуте пришла в платье. В одном из тех, которые покупала для важных встреч и которые месяцами пылились в шкафу рядом с брючным костюмом, туфлями на сверхвысоком каблуке и нарядом свидетельницы на свадьбе. Надела замшевые туфли. Она сомневалась, стоит ли обувать босоножки на шпильке, но решила, что желание произвести впечатление на Роберта не настолько сильно.
– Привет, очаровательно выглядишь.
– Привет.
– Красивое платье. Прическа умопомрачительная.
Рамуте промолчала. Она подумала, что еще один приторный комплимент из уст Роберта, и она скрутит из пальцев неприличный жест и покажет ему.
«Давай, красавчик, рискни, ляпни что-нибудь этакое».
Видимо, Роберт считал ее настрой и остановил поток лести.
– Пойдем. Наш столик вон за той колонной.
Они стали усаживаться за стол. Роберт задвинул за Рамуте стул; в благодарность она лишь отметила, что парень
