Единственное, что имело сейчас значение для Франклина, — это непреложный факт присутствия в его кабинете самого высокопоставленного и самого влиятельного полицейского штата. Этот человек сидел перед ним, и какая разница, в полицейской он форме или в банном халате.
— Я довольно интенсивно занимался этим, я бы сказал, довольно запутанным делом и даже достиг определенных успехов. Однако для продолжения расследования мне необходимо прояснить кое-какие моменты… и я решил обратиться за помощью к специалисту.
Шеридан говорил правду: за последние два месяца не было ни одного дня, когда бы он не размышлял над загадкой двадцати четырех трупов, обнаруженных у строящегося ответвления автострады. Для него, как и для Амоса Гарсиа, эти размышления трансформировались в бесконечное расследование с многочисленными версиями и предположениями. Полковник тщательно изучил всю собранную информацию о жертвах, уликах, вещественных доказательствах, проштудировал анализ сопоставления личных данных погибших. Он попытался выделить несколько наиболее правдоподобных версий, однако его мучило множество других догадок, а еще больше — сомнений. Бывали дни, когда Шеридану, к его великой радости, казалось, что он наконец-то напал на верный след, но уже на следующее утро приходилось признавать ошибку — и тогда у него невольно опускались руки. Будучи опытным полицейским с большим стажем и имея на своем счету далеко не одно расследование, полковник оказался в плену идей, рождавшихся и умиравших едва ли не в один и тот же вечер.
— Речь идет, видимо, об уголовном деле? — вежливо осведомился Франклин.
— Да.
Шеридан обронил это слово, как показалось Фрэнку, вызывающим тоном. Франклин снова насторожился: раз дело касается уголовщины, ожидать можно чего угодно.
— У меня в настоящий момент имеется несколько предположений, которые, я надеюсь, смогли бы пролить свет на это запутанное дело, — сказал Шеридан. — Среди них есть одно, которое, несомненно, покажется вам весьма странным, однако мне очень хотелось бы его потихоньку проверить. Как раз для этого мне и необходим такой человек, как вы.
Шеридан достал из картонной папки книгу. Это была работа Франклина, посвященная писателям-романистам, — «Тяга к перу, или Писатели за работой».
— Интересное исследование. Очень интересное, — произнес полковник, взвешивая на руке тоненькую книжку. — Особенно в свете того, чем я в данное время занимаюсь.
Франклин хотел было вежливо улыбнуться, но не смог — его челюсти и губы вдруг так сильно сжались, что ему даже стало больно.
— Я с трудом представляю, как может эссе на литературную тему помочь офицеру полиции в проводимом им расследовании, — с трудом выдавил он.
Шеридан открыл книгу на странице, где у него лежала закладка, и стал читать вслух подчеркнутый им абзац:
— «Граф Лев Толстой вел такой же образ жизни, как и крепостные крестьяне в его поместье, чтобы лучше понять, чем живут бедняки его страны; Гюстав Флобер принял безопасную дозу мышьяка, желая лично почувствовать, каким был вкус яда во рту у отравившей себя Бовари; Эмиль Золя ни минуты не колебался, когда у него возникала необходимость посетить поселки и угольные шахты, в которых жили и работали его персонажи; Джек Лондон и Джозеф Конрад черпали вдохновение из воспоминаний о своей молодости, когда один был золотоискателем, а второй — моряком…
У некоторых писателей-романистов существует потребность в точном знании, в достоверной информации, которую невозможно ничем опровергнуть. Ради того, чтобы творить, они хотят знать.
Парадокс же применительно к подобным великим писателям заключается в том, что они, в целом, обладают огромнейшим воображением. Однако им его все равно никогда не хватает».
Франклин, словно подтверждая только что прозвучавшие слова, кивнул. Однако он все еще не мог понять, чего добивается Шеридан. Наблюдая, как тот листает его книжицу, Фрэнк думал только об одном: что хочет от него этот полицейский? Тем временем полковник перевернул еще десятка три страниц и взглянул на подчеркнутый им абзац. Затем он улыбнулся, положил книгу на стол и пристально посмотрел на Франклина.
— Вам известен писатель по имени Бен Боз?
Фрэнк задумался.
— Бен Боз? Вроде что-то слышал… Подождите, я вспомнил: «Правило трех». Эта книга, по-моему, была его первым успехом и, к несчастью, единственным. Вот уже лет пятнадцать о нем ничего не слышно. А эта его первая книга и в самом деле получилась неплохой. Вы ее читали?
— Да.
Шеридан вытащил из своего бумажного пакета семь книг, написанных Бозом, и сложил их стопкой на столе перед Франклином. Затем он открыл картонную папку и достал из нее семь досье, на которых стояла печать полиции штата Нью-Хэмпшир.
— Я не буду вдаваться в подробные разъяснения и лишь скажу, что в последние несколько недель в силу определенных обстоятельств я заинтересовался этим второразрядным писателем. Мне стало известно, что его роман был любимой книгой девушки, ставшей одной из нескольких жертв трагедии, которую я в данный момент расследую.
— Одной из нескольких жертв? — изумленно переспросил Фрэнк.
Самоуверенность, уже начавшая было возвращаться к нему, вмиг растаяла.
— Да, — сказал полицейский. — Именно нескольких жертв. Мы заметили, что произведения Боза пользовались популярностью у людей, которые впоследствии погибли. По какой-то — пока совершенно непонятной причине — Боз фигурирует в досье, заведенных на этих людей. Вполне возможно, что это всего лишь случайность. Если проанализировать книги, которые читали при жизни жертвы, проходящие по нашим уголовным делам, то такие авторы, как Стивенсон и Жюль Верн, точно попали бы под подозрение. Тем не менее… — Шеридан прикоснулся рукой к сложенным стопкой романам. — Вот семь детективов, написанных Бозом. Проведя кое-какой анализ, я обнаружил, что все они связаны с реальными событиями, происходившими в Новой Англии.
Он положил другую руку на стопку досье. Фрэнк проследил за его движением и напрягся.
— А вот в этих уголовных делах описаны имевшие место факты. Конечно, в книгах Боза имена, преступные действия, орудия убийства в той или иной степени изменены, однако суть остается.
Руки Франклина невольно потянулись к лежавшим на столе романам: ему вдруг стало очень любопытно, о чем же в них написано. Шеридан неторопливо продолжал:
— Я прочитал всего лишь пятнадцать книг Боза, опубликованных в течение последних девяти лет, а один из подчиненных мне экспертов прочитал все его остальные книги. Нам удалось сравнить произведения автора только с теми материалами, которые хранятся в полицейских архивах нашего штата, потому что проводить расследование на территории других регионов мы, к сожалению, не имеем возможности. И вот результат — семь совпадений.
Полковник скрестил на груди руки и на секунду-другую задумался. После небольшой паузы он перешел ко второму этапу своего разговора с преподавателем.
— Франклин, я веду речь не просто о каких-то там совпадениях, — жестко произнес он. — Из-под пера Боза вышли произведения, изобилующие абсолютно достоверными подробностями и тесно связанные с данными уголовными делами. Речь идет о том, что он досконально знал содержание уголовных досье. Более того, он знал его заранее. Некоторые из совершенных убийств описаны Бозом еще до того, как полиция успела провести соответствующее расследование. Вы понимаете, о чем я говорю?
Франклин кивнул. Шеридан поднялся со стула и, подойдя к окну, посмотрел на лес, окружавший замок.
— Писатели — это ваша стихия! — воскликнул полковник. — Вы лучше меня знаете особенности их воображения, приемы создания литературного произведения и вообще весь творческий процесс. А еще — мотивы, побуждающие писателя браться за перо…
Полковник вернулся к своему стулу и сжал ладонями верхний край его спинки.
— Не могли бы вы прочитать эти романы и досье, чтобы потом определить, не обладает ли этот тип каким-то особенным — возможно больным — воображением? Определить, действительно ли он придумал все это, сидя за рабочим столом, или же у меня и в самом деле есть основания для беспокойства…
Наступило долгое молчание.
— Если я вас правильно понял, — наконец тихо произнес Франклин, — вы подозреваете Бена Боза в том…
— …что он доходит до фанатизма в стремлении правдоподобно изображать действия тех убийц, которых он описывает, — закончил полковник. — Или что он сам — убийца. Почему бы и нет? — Шеридан взял со стола книгу Франклина. — Вот в этой главе вы пишете, что Леонардо да Винчи и Микеланджело покупали за немалые деньги еще теплые трупы, чтобы затем извлечь их внутренности и тем самым расширить свои знания в анатомии. И все это не ради овладения искусством лечения людей, а всего лишь для того, чтобы создавать более совершенные скульптуры и картины, изображающие человеческое тело. Ради их искусства! Вот именно о таких людях я сейчас и веду речь. О людях, способных на что угодно. Скажите мне, Франклин, а не мог ли этот Бен Боз, создавая детективные романы, в которых он писал о событиях в нашем штате, почувствовать, что и ему не хватает воображения?
