Эрик закрыл глаза и замер. Мариша молча смотрела на сыщика. Голубев нервно ерзал на стуле и явно хотел о чем-то спросить Волохова, но не решался нарушить тишину. Волохов беспокойно посматривал то на Эрика, то на Голубева и облизывал языком губы.
– А почему Храмов перенес место встречи? – вдруг произнес Эрик.
– Что? – вздрогнул тот.
– Что сподвигло Юрия Семеновича перенести место встречи вашей на дачу? – повторил сыщик.
– Не знаю, – покачал головой мужчина.
– А раньше на даче вы уже встречались?
– Нет, никогда. Хотя я знаю, где это. Один раз мы проезжали мимо, и Юрий Семенович показал мне это место. Но на самой даче я никогда не был.
– Странно… – сыщик побарабанил пальцами по столу. – Зачем Храмову менять место встречи? Ехал бы себе спокойно домой.
– Может, он не был уверен в том, что дома безопасно? – предположил Голубев.
– Что, по-твоему, могло его насторожить?
– Мало ли… Вдруг он решил, что их разговоры прослушиваются.
– Вряд ли, – покачал головой Эрик. – Но все же пошли ребят, пусть осмотрят квартиру.
Сыщик вновь обратил свое внимание на Волохова.
– А зачем Храмов вас вызывал?
– В каком смысле? – нервно поинтересовался тот.
– Ну, какие драгоценности вы должны были осмотреть?
– А… Серьги и два кольца. Я уже говорил.
– И где они сейчас?
– Откуда же мне знать? – изумленно произнес Волохов. – Ведь мы так и не встретились.
– Да? А я подумал, что Храмов передал вам драгоценности, и вы должны были вынести свой вердикт.
– Нет, он никогда так не поступал. Все было совершенно секретно. Я приезжал к нему домой. Он почему-то очень не хотел, чтобы кто-то знал, что он со мной советуется.
– А где же тогда драгоценности? – поинтересовался Эрик и пристально посмотрел на ювелира.
– Должны быть у него.
– Голубев, что-то подобное в вещах Храмова было найдено? – обратился он к следователю.
– Дома ничего. А на даче только вещи покойной жены.
– Драгоценности были с ярлыками? – спросил сыщик у Волохова.
– Обязательно. И ярлыки, и печати.
– Нет, подобных вещиц не находили, – замотал головой Голубев. – Ребята бы мне сказали.
– Тогда я повторю свой вопрос: куда делись драгоценности?
Видимо, до следователя только сейчас дошел смысл вопроса.
– Ты считаешь, что Храмова могли убить из-за них?
– Все возможно.
– Юрий Семенович никогда никому не рассказывал о наших предстоящих встречах, – покраснел Волохов.
– Откуда вам знать? – спросил Эрик. – Храмов звонил вам из офиса?
– Когда как. Иногда из офиса, иногда из дома.
– Вот видите… А у стен бывают уши, – наставительное произнес сыщик. – Так что о встречах с вами мог знать любой. Может, даже сам Храмов с кем-то делился своими планами.
Волохов с сомнением покачал головой. Он никак не мог поверить, что такой разумный человек, как Храмов, стал бы говорить с посторонними на эту тему. Сам Петр Сергеевич был человеком чрезвычайно осторожным и следил за каждым своим словом.
Эрик отпустил ювелира и погрузился в раздумья. Голубев успел сбегать в соседний кабинет и получить отчет о результатах расследования, а сыщик все пребывал в состоянии глубоких размышлений. Из раздумий его вырвал телефонный звонок. Сыщик посмотрел на дисплей и тут же взял трубку. Разговор получился недолгий. Эрик больше слушал, чем говорил. А по окончании разговора прищелкнул языком, что означало некое недоумение и досаду.
– Кто звонил? – поинтересовался Голубев.
– Кочетков. Он уже вернулся в офис и разбирается в документах.
– И что? – заинтересовался следователь. – Что-нибудь новенькое?
– Ага! Похоже, нас ожидают еще сюрпризы. И пропавшие драгоценности – не последнее звено в нашем деле.
– Да что случилось-то?
– Помнишь, Елена рассказывала, что некоторые изделия проходили мимо общей кассы? – спросил Эрик у следователя.
– Ну…
– Это те изделия, которые заказывали по специальному каталогу.
– И что дальше?
– А деньги, полученные за эти вещицы, пересылались в главный офис.
– Да не тяни ты, Эрик! Говори по существу! – взмолился Голубев.
– Я так и говорю, – усмехнулся сыщик. – Просто кое-кто не умеет слушать. Так вот, на счет компании должна была прийти крупная сумма денег. «Бирюзовый рай», судя по документам, должен был перечислить некую сумму, озвучивать я ее не буду, чтобы не ранить твое нежное сердце, но деньги до адресата почему-то не дошли. А сумма очень приличная, поверь мне. Вопрос, где деньги?
Голубев застонал.
– Эрик, что за напасть такая! Сначала папка, потом драгоценности, теперь еще и деньги! Не многовато ли?
– Я думаю, это еще не конец, – подмигнул ему сыщик. – В таких делах обычно много чего намешано.
– Но куда все это могло деться?
– Ты лучше спроси, кто во всем этом замешан.
– А чего спрашивать? Это и так понятно. Кто-то из ближайшего окружения.
– Правильно! О делах Храмова могли знать только конкретные люди. Да и доступ к драгоценностям и деньгам был все у тех же людей. А именно у его подчиненных и сына.
– Ты думаешь, в этом замешан Антон? – поинтересовался Голубев. – Но ведь он не мог пойти в офис к отцу и залезть в его сейф.
– А зачем идти на работу? Храмов мог держать драгоценности и дома. Вспомни, Волохов говорил, что приезжал к Юрию Семеновичу домой и именно там осматривал изделия.
– Да, но Антон давно не живет с отцом!
– Не живет, – согласился Эрик, – а ключи наверняка имеет. Нужно узнать, не приезжал ли Храмов-младший на квартиру к отцу.
– Я пошлю ребят, – кивнул Голубев, – пусть поговорят с охраной.
– Алексей Анатольевич! – в кабинете показалась голова одного из полицейских. – Там Храмова доставили. Приводить?
– Давай, – махнул рукой Голубев и добавил: – Наконец-то. Мы два дня его искали, хотели поговорить об отце. Но парень как в воду канул.
– И где же его нашли? – усмехнулся сыщик.
– Сейчас узнаем.
В кабинет нехотя шагнул довольно молодой парень. На вид ему было лет двадцать пять, неопрятный, небритый, в помятой одежде. Было ясно, что парень зря времени не терял. Последние несколько дней он явно злоупотреблял алкоголем.
Сыщик презрительно оглядел его с ног до головы.
– Как самочувствие? – насмешливо поинтересовался он.
– А то не видно, – хмуро ответил парень.
– В честь чего запой?
– Отец у меня помер.
– А… Тогда это уважительная причина. Значит, в остальное время ты не пьешь?
– Почему? Пью, – ухмыльнулся он. – А чем еще заниматься?
– И правда! – хохотнул Голубев. – Работать не пробовал?
– Зачем?
– Например, для разнообразия.
– Та работа, которой я хотел заниматься, пришлась не по душе моему отцу. А другое мне неинтересно.
– И кем же ты хотел работать? – поинтересовался сыщик.
– Преподавать рисование в школе.
– Похвальная профессия.
– Я тоже так думал, пока отец не сказал, что если я пойду работать в школу, то у него больше не будет сына.
– А чем ему не нравилась эта специальность? – удивился Эрик. – В деньгах вы не нуждаетесь. Работал бы себе в удовольствие.
– Отец так не считал. Ему хотелось, чтобы я продолжил его дело.
– Вообще-то он прав, – кивнул сыщик. – Такой бизнес в чужие руки не отдают.
– А мне не нравится возиться с цифрами и брать на себя ответственность! – с вызовом ответил парень.
– А вот это зря, – покачал головой Эрик. – Ответственность нужна в любом деле. И особенно в школе. Как бы ты стал работать с детьми, если тебе хочется жить легко?
Антон пожал плечами:
– Какая теперь разница.
– В общем, ты предпочел показать характер, вместо того чтобы взять волю в кулак и пойти тем путем, который тебе кажется правильным, – констатировал сыщик. – И как, получилось?
– Сами видите, – огрызнулся парень.
– Видим, – вздохнул Голубев. – У нас полстраны так живет. Безвольные и слабохарактерные люди. Нет бы идти работать, так водку хлещут. Детей жалко. Какое поколение вырастет…
– У меня нет детей, – буркнул Антон.
– И не будет при таком образе жизни.
– Вы зачем меня сюда притащили? – разозлился он. – Нотации читать? Я все это и без вас знаю.
– Антон Юрьевич, – вздохнул сыщик, – читать нотации, конечно, не наше дело. Просто к слову пришлось. Живите, как хотите.
– И на том спасибо.
– Только поймите одну вещь – вы остались один на белом свете. Вам больше никто руку помощи не протянет.
– А мне и не надо. Деньги есть, проживу как-нибудь.
– А откуда у вас деньги? Насколько я знаю, отец в последнее время отказывал вам в материальной помощи.
– Так наследство. Теперь заживу!
– Вы знаете про наследство? – вроде как удивился Голубев.
– А как же! Отец все уши прожужжал: вникай, сынок, в мои дела. Умру, все тебе останется. Да и кому он должен был оставить свои деньги?
– Мало ли кому… Например, благотворительному фонду.
