Между Знахарем и колонкой торчал рослый охранник из числа службы безопасности «Пилорамы». Он был в черном костюме и черных очках и жевал резинку. На его лице не выражалось ничего, и он смотрел поверх прыгавших в такт музыке зэков с выражением верблюда, глядящего в пустыню.
Наконец музыка загрохотала совсем уж оглушительно, и из колонок понесся повторяющийся припев:
«… В натуре, в натуре, К любой козырной шкуре Приду и лягу на кровать, Век воли не видать!»
Для Знахаря это было сигналом. Он подобрался и напряг мускулы. Сейчас.
И тут, одновременно с лихим музыкальным акцентом, сильно стегнувшим по ушам, из незаметных до этого коробок, стоявших по самому краю сцены, повалил густой белый дым, который сразу же растекся по сцене и начал тяжело сваливаться вниз туда, где толпились зрители.
Холодный, слабо пахнущий камфарой туман быстро поднялся до уровня колен, затем до пояса, и, когда белая колышущаяся пелена накрыла первые ряды, Знахарь рванулся вперед, но, не рассчитав расстояния, больно ударился грудью о край сцены. Упершись в него руками, он приготовился рвануться вверх, и тут почувствовал, как мощная рука охранника ухватила его сзади за штаны и легко забросила на фанерный настил. Не успев даже удивиться, Знахарь бросился к нужной колонке, и в это время из других коробок, тоже стоявших вдоль сцены, вверх ударили фонтаны разноцветных огней.
К оглушительной музыке и напористым воплям вокалистов добавился восхищенный рев уголовной публики, которая дружно повторяла понравившийся припев:
«… Приду и лягу на кровать, Век воли не видать!»
На сцене не было видно почти ничего.
С трудом разглядев в дыму и сыплющихся искрах надпись «Fuck», Знахарь подскочил к колонке, неожиданно оказавшейся почти с него ростом, и, ухватившись за нужную скобу, повернул ее и дернул.
Стенка колонки открылась, как платяной шкаф.
На двух стальных кронштейнах перед Знахарем висело устрашающее устройство, отдаленно напоминавшее акваланг, но с торчащими в стороны и вниз сверкающими ручками, как у мотоцикла, и с двумя расположенными чуть выше и шире соплами, тоже направленными вниз.
На устройстве было множество надписей, но Знахарь успел разглядеть только две самые крупные: «Jet pack» и «U. S. Army»
Сорвав с кронштейнов тяжеленный реактивный ранец, а это, если верить надписи, был именно он, Знахарь выругался, чуть не уронив его, и стал напяливать на себя ремни.
- Так, - бормотал он, разбираясь с застежками, - этот сюда, этот туда, как бы яйца не защемить!
Вокруг него в ослепительных вспышках фейерверка и грохоте петард диким вихрем неслось:
«… Приду и лягу на кровать, Век воли не видать!»
Зэки ликовали.
Наконец ранец был надет, ремни затянуты, и Знахарь взялся обеими руками за торчавшие на уровне его плеч мотоциклетные ручки.
Откинув большим пальцем красную пластину на левой ручке, он нажал на оказавшуюся под ней кнопку, и тут же справа и слева от него появились два бесшумно бьющих вниз прозрачных голубоватых факела.
Знахарь посмотрел наверх, где сквозь вспышки фейерверка и дым виднелась вечерняя синева небес, мысленно благословил самого себя и осторожно повернул правую ручку, успев подумать, что все совсем просто. Как на мотоцикле.
Сквозь оглушительный шум концерта прорезался тонкий свист, и Знахарь почувствовал, что его потянуло вверх. Тогда он плотно, как и было сказано в инструкции, сжал выпрямленные ноги и поддал газку. Свист усилился, и ощущение того, что его поднимают на тросе, стало совершенно убедительным. Почувствовав, что ноги оторвались от сцены, Знахарь сжал зубы и крутанул ручку до отказа. В уши воткнулись две острые иглы, и Знахаря рвануло вверх так, что нижние ремни больно врезались в промежность.
Окружавшие Знахаря грохот, дым и сверкание фейерверка мгновенно провалились вниз, и он неожиданно увидел вокруг себя чистый купол синего неба без единого облачка и неяркое низкое солнце на западе.
Посмотрев вниз, он увидел, что быстро удаляется от земли и от игрушечных коробочек «Крестов», во дворе которых бурлил дым, сверкали вспышки праздничных огней и гремела удалая музыка.
Замедлив подъем, Знахарь быстро огляделся и поразился тому, насколько огромен и прекрасен город, закругленно уходивший к горизонту и растворявшийся там в туманной дымке. Несмотря на то, что ситуация совершенно не подходила для того, чтобы любоваться открывшимся видом, Знахарь успел подумать о том, что никакие НьюЙорки и Гамбурги и рядом не стояли с городом на Неве.
Вдалеке, у Стрелки Васильевского Острова, были видны бешено носившиеся по кругу игрушечные катера. Там проходил чемпионат Европы по «Формуле-1» на воде. Точно такой же скутер медленно кружил внизу, на самой середине Невы, прямо напротив «Крестов». На этой «Формуле» не было номера, зато четко виднелась крупная латинская буква «N».
Качнув рукоятками управления, Знахарь направил рективный ранец в сторону «Формулы» и почувствовал, как невидимый подъемный кран понес его туда. Медленно опускаясь, Знахарь в то же время приближался к «Формуле», которая двигалась ему навстречу.
Когда до поверхности воды осталось метра три, Знахарь отпустил ручки и сильно ударил по клавише главной застежки, находившейся у него на животе. Ремни мгновенно отстегнулись, и Знахарь, подняв фонтан брызг, упал в холодную воду.
Освобожденный от груза ранец резко рванулся вверх, описал в воздухе сложную петлю и рухнул в Неву метрах в ста от Знахаря.
«Формула», водителя которой не было видно за темными стеклами кокпита, описала вокруг Знахаря круг, и через несколько секунд Знахарь уже держался за мокрый кнехт. Взобравшись на поплавок, он встал позади кокпита, крепко взялся за какую-то блестящую никелированную ручку и постучал рукой по крыше.
Мотор гоночной кометы тонко взвыл, и «Формула» стала быстро удаляться от места событий.
Оглянувшись, Знахарь увидел, как над «Крестами» все еще расцветали искрящиеся букеты фейерверка, легкий ветерок относил в сторону дым, и услышал быстро затихающий разухабистый припев:
«… Приду и лягу на кровать, Век воли не видать!»
Проскочив под Литейным мостом на скорости около ста километров в час, «Формула» описала плавную дугу и, скользнув вдоль высокого серого борта неподвижной «Авроры», направилась в сторону Финского залива.
Когда она пролетала под мостом Свободы, стоявшие на нем люди стали улыбаться и приветственно махать Знахарю руками, думая, что он участник водного шоу.
Знахарь улыбнулся, щурясь от встречного ветра, и помахал им в ответ.
Мост мелькнул над его головой, оглушив на секунду отраженным звуком мощного мотора, и над головой Знахаря снова открылось синее небо.
Впереди были свобода и неизвестность.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ЗВЕЗДА ВОСТОКА
Глава 1 КОГДА ЦЕЛОГО МИРА МАЛО
Я лежал, раскинув руки, на горячем песке у самой воды и чувствовал, как жаркое греческое солнце пронизывает меня насквозь. Рядом со мной, так же раскинув руки, лежала Наташа. Вокруг стояла полуденная тишина, нарушаемая лишь шорохом волн, время от времени накатывавших на наши ноги, и криками редких чаек.
Маленький скалистый островок, один из сотен других, разбросанных в древнем Эгейском море, на две недели безраздельно принадлежал нам.
Размером он был примерно метров триста на триста, и на нем имелось все, что нужно. А именно - живописные скалы, песчаный пляж по всей юго-западной стороне, густой кустарник и несколько деревьев с узловатыми сучьями. Посреди скал, в самой середине островка, там, где он возвышался над морем метров на двадцать, стоял небольшой белый домик, в котором тоже было все, что нужно. На крыше домика был установлен ветряк, обеспечивавший электричеством холодильник, телевизор, кондиционер, компьютер, спутниковый телефон, микроволновую печь и прочие достижения цивилизации, которыми домик был напичкан не хуже номера люкс в пятизвездном постоялом дворе.
Под полом нашего домика располагался мощный бетонный бункер, который, судя по его основательности, мог защитить нас от любого стихийного бедствия и даже от нашествия марсиан. В бункере были запасы питьевой воды, консервов, сигарет и выпивки. Хозяин острова был человеком предусмотрительным, и компания из десяти хронических алкоголиков смогла бы продержаться здесь в полной изоляции минимум полгода.
В западный скалистый берег была умело врезана небольшая, защищенная от волн и ветра гавань. Ее размеров как раз хватало на то, чтобы уместить маленький морской катер со скромным трехсотсильным мотором «Меркурий». На этом катере мы сюда и приехали. И сейчас, вот уже десятый день, мы с Наташей наслаждались этаким одиночеством вдвоем, так сказать, парным уединением.
Мы валялись и плавали, ловили рыбу и пожирали ее. То количество фосфора, которое я поглотил вместе с жареной, вареной и печеной рыбой с момента прибытия на остров, должно было обеспечить бесперебойную работу моего мозга в течение ближайших двухсот лет. А уж светиться я должен был, как публичный дом в день получки.
