— Как же случилось, что не досчитались «Мар‑голина»?
— Так они, голубчики, сразу пошли в студенческое общежитие. И предложили за бесценок мое оружие, чтобы еще водки купить. Причем редкое оружие никто приобрести не захотел. «Беретту» мою бесценную. Кому надо? Пропал «Макаров» да небольшой пистолетик американский, «Норидж армс». Мини‑револьвер со складной кобурой‑рукояткой. Очень удобная штучка, можно сказать, дамская. В милиции мне сказали, что был продан в общежитии за двадцать пять рублей — по тем, советским еще деньгам. Какая дешевка! Не нашли. — Барабанов с сожалением покачал головой. — Жалко‑то как, а? Ну и «Марголин» тоже не нашли. А все остальное вернули. Я обрадовался, что самое ценное возвратили. «Беретту». На эти два пистолета просто махнул рукой. Хотя, конечно, жалко. Но что делать?
Сергей Павлович слушал очень внимательно. Потом спросил:
— Суд был?
— А как же! Все как положено. Чтоб, значит, знали, у кого воровать. Получили оба на полную катушку.
— Дело, значитца, теперь в архиве. Надо бы взглянуть. А вы, Семен Михайлович, сами присутствовали на суде?
— Конечно! И речь сказал. В назидание. Я ведь за порядком в районе следил. В наше время такого безобразия не было, как сейчас. Преступников ловили и наказывали. И Ленин в Мавзолее лежал навечно. И…
— Фамилии не помните? — вновь прервал его майор. — Кто продал ваше оружие? Кто ходил по общежитию?
— Молодой парень. По фамилии Пентюхов. Я этого ворюгу на всю жизнь запомнил. «Марго‑лина» у меня увести и «Норидж армс»! Ах, злодеи! Скажите, а я могу получить его обратно?
— Возможно. Но дело еще расследуется, Семен Михайлович, вы должны понимать…
— Конечно‑конечно! Все понимаю. Вы не сомневайтесь, я знаю, куда надо написать. Связи‑то у меня остались. Не все наши, как я, на заслуженной пенсии. Как там в песне поется? «Броня крепка, и танки наши быстры!» Мы еще вернемся! И Ленин в Мавзолее…
— А сейчас коллекцию свою пополняете? — поинтересовался Волнистый.
Барабанов замялся и сразу же стал закрывать сейф, загораживая широкой спиной то, что в нем лежало. Сказал неохотно:
— Коллекция — это теперь все, что у меня есть. Была власть, а теперь только оно и осталось. — Он кивнул на запертый сейф. — Оружие. Броня, как говорится, крепка!
Майор догадался, почему Барабанов боится милиции. Наверняка покупает потихоньку раритеты. С рук. А может, и приторговывает оружием. Хорошо живет пенсионер, с размахом. Но это уже не их с лейтенантом дело. Своих проблем хватает. Барабановым пусть местные правоохранительные органы занимаются. Напоследок майор спросил:
— А в какое общежитие пошел продавать украденное оружие Пентюхов?
— Да там же, в Химках. Институт культуры, что ли? Эти, как их? — Барабанов поморщился. — Плясуны, балеруны. Рояли с дудками. Оркестр, одним словом. — Тут Барабанов спохватился и крикнул: — Валентина! Ну, где ты там?!
На пороге тут же появилась жена. Словно ждала. В руках она держала поднос: запотевший графин с водкой, соленые грибочки, огурчики, домашние пирожки. Волнистый не удержался и крякнул. Потом пригладил рукой усы. Закуска что надо!
Лейтенант Попугайчик пить не стал. Буркнул «за рулем» и взял с подноса только пирожок. Подробности визита обсуждали в машине.
— Ты понял, Сережа, кто у нас теперь подозреваемый номер один? — спросил Сергей Павлович.
— Тот самый алкаш? Пентюхов?
— Эх, глупая твоя голова! Думаешь, он «Марголина» себе оставил? Нет, Сережа. Скорее всего продал он его. В тот же день и продал. А где, спрашивается, продал? В студенческом общежитии. Где, по словам Барабанова, обитают плясуны‑балеруны. Иными словами, хореографы.
— Новлянский? — тут же среагировал лейтенант Попугайчик.
— Вот именно. Сколько ему лет? Около тридцати. То‑то и оно. Получается, что когда украли коллекцию Барабанова, Олег Новлянский еще учился. Возможно, в том самом Институте культуры, в Химках. Он вполне мог зайти к друзьям в общежитие. А следовательно, купить у Пентюхова пистолет «Марголин». Вот тебе, Сережа, и балет.
Первым делом после разговора с барабановым Сергей Павлович сделал запрос на Пентюхова. Все выходило очень просто, если тот опознает человека, которому много лет назад продал украденный из квартиры Барабанова пистолет. Но найти Василия Пентюхова оказалось нелегко. После того как его освободили из колонии строгого режима, Пентюхов теперь уже уверенно и без колебаний ступил на преступный путь. С торговли оружием, которая оказалась в жизни Василия эпизодом случайным, он переключился на торговлю наркотиками. Его дважды пытались привлечь к уголовной ответственности, но освободили за недостатком улик. Последний раз выпустили Пентюхова пару месяцев назад, но он тут же взялся за старое и теперь находился в разработке у Федеральной службы безопасности. Туда поступила информация, что Пентюхов должен на днях встретить крупную партию наркотиков из южной республики.
Василий Пентюхов был фигурой мелкой, пешкой, поэтому сотрудники ФСБ ходили за ним по пятам, но не брали, ожидая прибытия «товара». Майору Волнистому сказали:
— Потерпите несколько дней. Операция серьезная, нащупали канал, по которому идут наркотики, и Матроскина спугнуть нельзя. Потому его и «отпустили». Вот возьмем с поличным — и спросите про свой ствол.
Волнистый озадачился:
— А почему Матроскин?
— Кличка у него такая. Хозяйственный парень, с руками. Чистоту очень любит, порядок. Словно кот домашний. Сотрудники, которые за ним по пятам ходят, столько хозяйственных магазинов за это время обошли! Матроскин скоро сядет и знает об этом, а все равно ходит, новые обои для хаты выбирает. Натура такая. К тому же сам он рыжий, коренастый, да еще и зовут Василием.
Майору пообещали участие в операции по захвату Пентюхова и разрешили с ним потом побеседовать об оружии, украденном из квартиры Барабанова. А пока Сергей Павлович вплотную занялся Олегом Новлянским. Тем же вечером они заехали к хореографу домой, и едва его застали: Новлянский только что пришел с работы и уже собирался исчезнуть по личным делам.
То, что Олег Новлянский старался как можно больше времени проводить вне дома, Сергея Павловича не удивило. Он сам поначалу растерялся, пытаясь определить, сколько же человек проживает в старой трехкомнатной квартире. Во‑первых, родители Олега: отец, пенсионер по инвалидности, и мать, женщина очень уж энергичная и крикливая. Дверь открыла она — и сразу же начала, словно курица‑наседка разбежавшихся по двору цыплят, созывать всех домочадцев в тесную прихожую. На это куриное квохтанье из разных дверей выскочили две молодые женщины в домашних халатах и одна за другой две девочки‑погодки с одинаковыми темными кудряшками на головах. Такие же упругие завитки, только почти седые, украшали и голову самой матери‑наседки. Ее невысокий щуплый муж затерялся среди халатов и ярких девчоночьих платьев. Сам же Олег был настолько миловиден и похож на девушку, что от сестер и племянниц мало чем отличался. Новлянский только что принял душ и тоже был в махровом халате — волосы влажные, пухлые губы, которые он то и дело облизывал. Он был настоящим красавчиком, в то время как сестер нельзя было назвать даже хорошенькими, малышки тоже отличались грубоватыми чертами лица и были смуглы как головешки. Когда Сергей Павлович наконец всех сосчитал, то невольно вытер ладонью лоб: однако!
Неудивительно, что в квартире стоял такой же гам, как на птичьем дворе. Беспокойные девчонки постоянно ссорились друг с другом, мать‑наседка перелетала из комнаты в комнату, выясняя отношения то с супругом, то с дочерьми, то с внучками, то с Олегом, Поговорив пару минут с Сергеем Павловичем, она накинулась на единственного сына, растопырив руки и отчаянно крича:
— Олежек! Что ж ты натворил, Олежек, раз к тебе милиция домой пришла?! Девочки, что ж вы не спрашиваете вашего любимого брата?! Олежек! Саша! Сашенька! Оля! Катя!
Муж Новлянской нерешительно кашлянул и посмотрел на жену: я что‑то должен сказать? А что?
Похоже, за долгие годы совместной жизни он стал безнадежным подкаблучником.
— Вы не переживайте так, — успокоил мать семейства майор Волнистый. — У нас к Олегу Александровичу несколько вопросов. Убита девушка, с которой ваш сын был близко знаком. Да он разве вам не рассказывал?
— Мои дети мне рассказывают все, — безапелляционно заявила женщина. — У Олега есть девушка. Но не Нэтти. Она никогда не была его девушкой. Мы ее не одобряли. Правда, девочки?
Четыре девочки дружно закивали кудрявыми головами. Самая маленькая прицепилась к Волнистому и храбро спросила:
— Дяденька, а настоящий пистолет у вас есть? Я у дяди Олега видела настоящий пистолет!
— Маша, быстро к себе!
