На третий день после памятного свидания с "мистером Скалом" я получил письмо, которое пришло вместе с другой почтой в адрес нашего офиса. Добрейшая мисс Макгроу, которая обычно сортировала корреспонденцию по степени важности, положила его в самый низ стопки, так что я наткнулся на небольшой плоский конверт только к концу рабочего дня.
Письмо было частное, поэтому моя секретарша не распечатала его. Обратный адрес ни о чем не говорил, вначале я даже заподозрил было, что отлаженная как часы австралийская почта дала сбой, и послание это попало ко мне по ошибке. Пластмассовым ножом для бумаги, сделанным в виде извилистого малайского криса, я вскрыл конверт.
Внутри оказался сложенный вчетверо листок, исписанный незнакомым, явно женским почерком. Обычное безымянное приглашение на обед, нацарапанное второпях близкому знакомому, даже без стандартного обращения и даты — адресату, как предполагалось, все должно быть понятно и так. Содержание как будто подтверждало мою мысль об ошибке почты, упоминались какие-то незнакомые мне лица и неизвестные события… Но так было лишь до того момента, пока я не наткнулся на выделенную красной чертой ("Писали трехцветной шариковой ручкой "Паркер Автоматик", — привычно отметил я) невинную фразу:
"ЗНАЯ, ЧТО ВЫ ЭТО ЛЮБИТЕ, Я ПОПРОШУ НЕГРА ПРИГОТОВИТЬ НАМ К ОБЕДУ КРЮШОН ИЗ АНАНАСОВ…"
Сердце мое дало сбой, но не потому, что сработал курс гипноза, которому меня подверг доктор Ашборн. Просто я понял: охота за мной началась.
Они решили не утруждать себя розысками по телефону — у Адамса действительно было сейчас много других забот. Мина замедленного действия в виде невинного письма должна была терпеливо ожидать того момента, когда я прочту его. Как скоро это случится, не имело для них особого значения.
Учитывая, что я могу из деликатности не дочитать до конца адресованное явно не мне письмо, они позаботились выделить смертоносную фразу так, чтобы она непременно бросилась мне в глаза…
Я вложил письмо обратно в конверт и спрятал его во внутренний карман. Эта бумажка была достойна того, чтобы храниться наравне с первой запиской Черепа в моем личном сейфе. "Придется немного посимулировать, — решил я. Если люди Адамса, несмотря на все свои заботы, все же держат «Ассунту» под наблюдением, они решат, что письмо оказало на меня действие. А тот факт, что я все же остался в живых, припишут особой крепости моего тренированного организма или своевременно оказанной медицинской помощи.
Через десять минут я нажал кнопку и вызвал мисс Макгроу.
— Да, сэр? — Она выглядела удивленной, не понимая, что бы это могло мне понадобиться так поздно.
— Мисс Макгроу, я, кажется, заболел. Возможно, завтра не приду, так что вам придется справляться с делами без меня.
— Что с вами, мистер Майнер? Вы так бледны… Может быть, вызвать врача?
— Нет, не надо. Легкий сердечный приступ, вот и все. Вероятно, это последствия жары и утомления после моей морской прогулки.
— Вы не бережете себя, мистер Майнер. В вашем возрасте — и сердце… У вас прежде бывали такие приступы?
"Доктор Ашборн тоже этим интересовался, — совсем не к месту вспомнил я. — Но при всей моей подозрительности не могу же я предполагать, будто моя милейшая секретарша его ассистентка! В этом случае, кстати, ей вовсе не нужно было пользоваться услугами почты и оставлять улику. Достаточно было сказать мне нужные слова лично и вслух".
Иногда моя привычка анализировать мельчайшие оттенки поведения окружающих, не раз выручавшая меня, начинала казаться мне самому отвратительной. Неужели я никогда уже не смогу относиться к людям так, как они того заслуживают, как того заслуживает, например, эта милая пожилая женщина? Легкая краска стыда вернула обычный здоровый вид моим щекам.
— Приступы? Да, бывали, и я знаю, что нужно делать в таких случаях, у меня есть специальные таблетки. Пустяки, отдохну денек-другой, и все пройдет.
— Желаю вам скорее поправляться, сэр. Вы доедете сами? Может быть, вызвать такси?
— Нет-нет, не беспокойтесь.
Она с озабоченным видом проводила меня до двери, поддерживая под локоть, как будто боялась, что я могу упасть. "Нерастраченная материнская нежность, — подумал я. — Бедная старая дева!"
Тронутый ее предупредительностью, я сказал:
— Звоните мне, если возникнут какие-нибудь трудности, мисс Макгроу.
— Но куда, сэр? Я ведь не знаю… Право, не хотелось бы вас тревожить.
— Я буду дома. Ничего, ничего, не стесняйтесь. Запишите номер моего телефона. Но это не для всех, как вы понимаете. Не хочу, чтобы меня беспокоили клиенты.
Она вытащила из кармашка своего жакета английского покроя маленький блокнотик и изящный золотой карандашик, отогнула обложку и приготовилась писать.
— Да сэр?
Я на секунду заколебался, уже жалея о своем первом порыве сентиментальности, но потом отбросил привычную, но явно излишнюю в данном случае осторожность и назвал номер. Машинально я следил за тем, как кончик ее карандаша выводит четкие, крупные цифры. Вероятно, она страдала легкой дальнозоркостью, хотя и не носила очки.
Дома меня ждал еще один сюрприз — автоответчик записал телефонограмму Дженнифер. Торопливо, сдавленным голосом, как бы опасаясь, что ее подслушивают, она назначала мне свидание… Но срок его, к сожалению, уже давно прошел.
Зато звонок мистера Скала застал меня дома.
— Вы следите за новостями, мистер Майнер?
— Да, конечно.
— Во что превратился Сидней! Взрывы, перестрелки, поджоги…
Это было явным преувеличением — инциденты, подобные тому, о котором он говорил, случались в почти трехмиллионном городе и прежде. Тем не менее, в его голосе звучало неподдельное огорчение, вероятно, он был искренне опечален необходимостью расстаться с двумя своими подручными. Для меня его звонок явился свидетельством того, что он не приписывает свою потерю моему предательству. Впрочем, не худо было кое о чем ему напомнить, и я сказал:
— Я же вас предупреждал, мистер Скал. Известный вам особняк окружен зоной повышенной опасности. И не только для меня.
— Конечно, конечно, я вас ни в чем не виню, Дэн.
Это могло быть попыткой усыпить мою бдительность, тем более, что тут же последовало приглашение на очередное рандеву, на этот раз — в район портовых складов.
— Там тебя вполне могут спустить на дно с ящиком цемента на ногах, приободрил меня Гриша, когда я поведал ему о нашем разговоре. Я и сам понимал, что иду на большой риск. Но выхода у меня не было.
Людского мяса фунт — от человека!
В.Шекспир
По виду это был обычный кусок сырого мяса, сочащийся кровью. Он лежал в алюминиевой рифленой коробке-боксе, запаянный в прозрачный пластиковый пакет и обложенный полурастаявшим льдом. На крышке бокса была наклеена этикетка из желтоватой бумаги с надписью: "СРОЧНО. ДОНОРСКИЙ ОРГАН". Кроме этой надписи там были еще какие-то слова по-латыни и цифры, которых я не понимал.
— Вот почему мы нуждаемся в вашей помощи, Дэн, — сказал мистер Скал покачивая головой. — Ценная вещь, которая могла бы спасти кому-нибудь жизнь или сделать неизлечимо больного человека здоровым, пропала, испортилась, превратилась в кусок собачьего корма только потому, что запоздала с доставкой.
— Но ведь подобные грузы, как и лекарства получают "зеленую улицу", заметил я.
— Да, но только в том случае, если есть сертификат, подтверждающий легальность посылки. Как вы понимаете, получение такого документа иногда сопряжено с большими трудностями… Взятки делают наш бизнес нерентабельным, а зачастую даже убыточным. Ох уж эта наша вечная бюрократия! Бумажки, бумажки, всюду бумажки! Человеку не верят.
— Вы имеете в виду вот эту наклейку? — указал я на крышку коробки. По-моему, подделать ее совсем не трудно.
— Нет, такие номера уже не проходят, — я легким сожалением возразил мой собеседник. — А все потому, что кое-кто не умеет тонко и умно вести дела. Наследят, напачкают, а потом удивляются, что люди от них отворачиваются, не хотят связываться, что общественность поднимает шум. Порочат благородный, гуманный бизнес…
— Были примеры? — вяло поинтересовался я. Меня уже начинало подташнивать в этом складе, напоминающем мясную лавку.
— Конечно, сколько угодно! Совсем недавно, например, в Питере один болван засыпался на подделке больничных сертификатов. Он скупал в моргах городских больниц глазные яблоки и перепродавал роговицу для пересадки через Латвию в Италию. Счет шел на тысячи штук, прибыль баснословная. Неужели нельзя было заплатить кому следует и получить настоящие документы? Так нет, пожадничал, начал лепить туфту и, конечно, попался.
— Неужели это такое денежное дело?
— Подумайте сами. Сердце, почки, печень стоят на подпольном рынке Германии по 30–40 тысяч марок за штуку. Полный забор еще теплых донорских органов дает прибыль порядка сотни тысяч долларов с каждого тела. Правда, организовать разделку столь оперативно обычно не удается, и мы торгуем, главным образом, замороженным материалом, но все равно игра стоит свеч.
