Нотариус торопливо положила напечатанный на листе бумаги договор перед Александрой Ивановной, дрожащей рукой едва не смяв страницу. Бывшая хозяйка фермы взяла ручку и с усталым видом черкнула на листе свою подпись.
— Кто будет оплачивать комиссионный сбор? — испуганно произнесла нотариус.
Жлоб с приплюснутым носом достал из кармана пачку денег и отсчитал нужную сумму. Остальные деньги он передал Стольнику, который вытащил из пачки еще несколько сторублевых купюр и вручил женщине.
— Спасибо, — произнес подполковник. — Документы давайте мне.
Внимательно прочитав написанное и удовлетворительно кивнув, Стольник сложил лист пополам и засунул себе под китель.
— Соберите необходимые вещи — и уезжайте отсюда, — сказал он Александре Ивановне.
— Николай!.. Побойся бога!
— Я его боюсь, но смерти боюсь больше.
— О чем ты говоришь?
— Мне очень жаль, Шура, но у меня нет другого выхода. Просто нет.
— Если тебе нужны были деньги, мог приехать, и мы бы все обсудили.
— Несмотря на отношения между нами?
— А какие между нами отношения? Они были когда-то, двадцать лет назад. Одни воспоминания остались, и то не самые приятные.
— Я надеюсь, ты меня поймешь. Просто я не смог бы прийти на поклон к бывшей жене.
— Я знаю, ты гордый. Тебе легче было обойтись со мной как бандиту с ни в чем не повинной жертвой.
— Действительно легче.
Александра кивнула в сторону Андрея, с мрачным видом слушавшего весь этот диалог. Остальные бандиты слегка заскучали и к разговору не прислушивались. Для них главное было сделать дело и получить бабки.
— Это твой сын? Похож на тебя и почти вылитый Алешка. Ловко ты придумал поменять их местами.
— Ты уже поняла?
— К сожалению… Получается, что они братья?
— Получается, так…
— Встретились, что называется, при трагических обстоятельствах. Чем твой Андрей занимается?
Я уже, честно говоря, устала ждать. Может быть, оставить бывших супругов наедине друг с другом?
Пусть наговорятся вдоволь! Хотя лучше постою еще немного. Вдруг начнется стрельба по живым мишеням? Разговор тем временем продолжался:
— Чем и все — коммерцией. Покупает и продает.
— Не без твоей помощи, конечно?
— Он сам неплохо справляется.
— Зачем втянул парня в это дело?
— Еще раз объясняю — не было другого выхода.
Прости, что сделано — то сделано!.. — И, обратившись к сыну и боевикам, приказал:
— Уходим.
Те подобрали оружие и поспешили из дома. Нотариус следовала за ними.
Алексей бросился в объятия матери.
— Его держали в психушке, — сказала я. — Пичкали всяким дерьмом.
Александра Ивановна заплакала. Впервые я видела эту сильную женщину в слезах. Она плакала молча, глядя прямо перед собой, лишь соленые струйки стекали по щекам и падали на волосы сына, прижавшегося к ней.
И вдруг произошло непредвиденное!
Снаружи раздался сильный взрыв. Я выскочила на крыльцо и увидела, что горит серая «Волга», — очевидно, та, на которой приехал Николай Стольник.
Отскочившие в стороны бандиты и сын Андрей с ужасом взирали на языки пламени.
— Что здесь происходит? — воскликнула я.
— Не успел… — горестно произнес Андрей. — Не успел…
Из появившегося вдали облака пыли показались какие-то «Жигули» — машина подъехала к усадьбе и остановилась, резко затормозив. Из нее вышла Лида Стольник, которую привез сюда какой-то мужчина, не пожелавший выйти из салона.
Она медленно обошла вокруг горящей «Волги», в которой превращалось в пепел тело ее мужа…
— Вы можете объяснить, что случилось? — Я схватила Лидию за плечи и встряхнула ее.
— Он должен был деньги… Много. Он взял их у московской мафии. Сроки уже прошли, ему давно пригрозили расправой. Продажа этой фермы решила бы все проблемы. Мафия не захотела больше ждать, к тому же Николай был опасен для них, он был на грани отчаяния и уже плохо себя контролировал.
В любой момент мог не выдержать и дать информацию о грязных делах, которые совершались совместно с москвичами.
— Это вы подкинули мне записку?
Лидия кивнула:
— Мне не нравилось то, что он затеял. Особенно то, что он втянул в это дело нашего сына. Обо всем я узнавала, подслушивая телефонные звонки и просматривая разные документы, — в общем, занималась слежкой за собственным мужем. В принципе он был неплохим человеком, но власть поставила его на край пропасти. Хочешь, не хочешь, а надо делать выбор — падать или отступать назад.
Я бросилась к нотариусу, которая с ужасом взирала на происходящее.
— Сделка все еще законна? Ведь документы сгорели!
Та развела руками:
— Наверное, нет. Я от страха забыла занести данные в книгу реестров, так что доказать что-либо будет трудно, если только…
— «Если только» не будет.
Я подошла к Андрею:
— Мне очень жаль, что так получилось… По всей видимости, сработало взрывное устройство с дистанционным управлением.
— Они только что проехали мимо нас: белая «Нива» с тонированными стеклами, — сказала Лидия.
Я подскочила к своему многострадальному «Фольксвагену» и вытащила из «бардачка» бинокль.
Облачко пыли вдалеке свидетельствовало о том, что по проселочной дороге неслась прочь машина, которую не было видно из-за тянувшихся к солнцу подсолнухов.
— Если сообщить в милицию, то успеют перехватить, — проговорила я.
— Их выпустят из КПЗ, как только мы доедем до города. — Андрей сплюнул на землю.
— Мне очень жаль… — повторила я.
— Я просто хотел помочь отцу… — Он горестно вздохнул. — Думаете, мне на самом деле нужна эта ферма? Случилось то, чего мы так боялись.
Я вспомнила строки из сборника датских поэтов:
«И неизбежно случится то, что пугает нас…» Может быть, в этом есть какая-то правда?
Команда боевиков, оставшаяся без работодателей, расселась по машинам и укатила прочь, изо всех сил надеясь, что милиция не будет разыскивать их по всему региону.
Лидия со своим сыном Андреем молча смотрели на догорающий остов машины, в которой нашел свою смерть Николай Иванович Стольник. Не говоря ни слова, я вернулась в дом. Александра Ивановна и ее сын Алексей сидели, тесно прижавшись друг к другу. Мне стало неловко присутствовать свидетелем при этой сцене, и я негромко кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.
— Все кончено, — произнесла я, пытаясь ободряюще улыбнуться. — Осталось только подождать, когда зарубцуются раны.
Надеюсь, это случится скоро.
Да будет так.
