Небо заметно посветлело. Облака окрасились грязно-белым цветом брюха снулой рыбы. Пришло утро.
За широкой осыпью, на террасе, заваленную обломками вулканической породы, Питер вдруг обнаружил клочок зеленой травы. А прямо за ним начинался перевал через гребень Пэя. Он уже был на вершине. Через перевал – прямой путь к Порто Мария. Вот только ноги Лэндерса совсем отказывались служить.
Он рухнул в траву, с трудом переводя дух и одурев от ощущения свободы. Питер лежал очень долго и думал, что больше никогда и никуда не сделает ни шагу. Откуда-то издалека все ещё доносились голоса, но они больше ровным счетом ничего не значили. Он взошел на вершину и тем поставил точку, мечтая об одном – чтоб никто не мешал ему лежать спокойно, чтобы поскорее перестало ломить в груди и перестало так безумно биться сердце. А пока он валялся в траве, над горизонтом, словно дельфин из воды, выпрыгнуло солнце, и от скал и валунов протянулись длинные резкие тени.
Ах, если бы так тут и остаться… Но нельзя. Внезапно в нем взыграл упрямый и жесткий моряцкий характер. И Питер заставил себя двигаться.
Уже на четвереньках он услышал хруст гравия и чью-то мягкую поступь. Лэндерс поднял голову. На фоне бледной полосы рассвета, черный и громадный, к нему приближался Ассис. Разгоряченный быстрой ходьбой, он остановился над Питером, тяжело дыша. В лицо Лэндерса в упор глядели два ствола.
– Сеньор, сеньор… – Ассис никак не мог перевести дух. – Совсем плохи ваши дела!
Даже в безвыходном положении Питер сумел уловить скрытое сочувствие, пробивавшееся сквозь грубый тон полуграмотного островитянина. Ассис мотнул головой, одна его рука повела стволы вниз, другая легла на предохранитель. Раздался характерный щелчок.
Питер качнулся вперед и схватился за стволы. Долю секунды оба дула смотрели на Питера в упор, грудь его отделял от них какой-то дюйм. Лэндерс рванул ружье в сторону, и тут рыбак выстрелил. С грохотом вырвалось пламя, резко дрогнул перед глазами воздух. Ассис и Питер упали в схватке не на жизнь, а на смерть, и покатились по земле. Сумев высвободить руку, он из последних сил ударил кулаком по искаженному злобой лицу рыбака, оказавшегося внизу. Пальцы врага впились в шею Питера. Они молотили друг друга до тех пор, пока неведомая сила не разбросала их в стороны, и Лэндерс услышал скрежет лавины гравия и камней.
Ухватившись за куст, Лэндерс сумел удержаться, и увидел, как Ассиса отшвырнуло прочь. Скользя и кувыркаясь, тот покатился вниз по осыпи к обрыву. Раздался душераздирающий вопль. Рыбак не долетел до края пропасти всего несколько футов, врезавшись в груду камней. Питер подумал было, что Ассис сметет эту груду и рухнет вместе с ней в пропасть, но камни устояли. Питер прикрыл глаза и попытался отдышаться. Голова кружилась. Немного придя в себя, он снова посмотрел вниз и увидел Ассиса, начавшего ползком, карабкаться по склону.
Лэндерс поднялся на ноги и, шатаясь, побрел в гору к каменным завалам. Трава вскоре кончилась, и перед Питером открылось небольшое плато, усеянное шлаком и валунами. Рыбак что-то орал вдогонку, но Питер продолжал идти вперед, все ближе к перевалу под рассветным небом.
За перевалом он с наслаждением подставил лицо неожиданно теплым для столь раннего часа солнечным лучам. У подножия казавшегося бесконечным склона уютно примостился Порто Мария. Едва Питер оказался на открытой местности, как слева от него раздались чьи-то крики. Оглянувшись, он увидел пробирающихся к нему со стороны изломанных зубцов кратера Лессета и братьев Пастори. Бросая преследователям вызов, Питер яростно выкрикивал проклятья им в ответ, – ведь теперь он был недосягаем, а между ним и Порто Мария не оставалось никаких преград.
Лэндерс устремился вперед и вниз, все ускоряя шаг, скользя и оступаясь; и даже падения приближали его к цели, с каждым из все ближе становился желанный Порто Мария.
Квисто мучило странное беспокойство, он чувствовал себя совершенно измотанным. Похоже, с Нимо и другими членами команды творилось то же самое. Все угрюмо молчали и часто, гораздо чаще обычного, поглядывали на океан и на небо, словно ждали какой-то неприятности.
Отойдя от берега достаточно далеко, они забросили сети, но рыба не шла и сети возвращались пустыми. Тогда они переместились ближе к острову, но и там рыбы не было. Квисто стал думать, что предстоит вернуться с пустыми руками, и припомнил слышанную от отца историю, как давным-давно команда, которой выпала честь выйти на ритуальную ловлю, всю ночь пропьянствовала, заранее приготовив под палубой пойманную накануне рыбу. Подобным вещам положил конец ещё предшественник отца Гордано.
И вдруг за час до рассвета, когда остров находился уже в пределах видимости, фортуна вдруг повернулась к ним лицом. Теперь море кишело рыбой, так что переполненные сети едва не рвались. Рыбы было так много, что приходилось трамбовать живую массу сапогами. В неё словно бес вселился, и это безумие стало передаваться людям. Забыв об усталости, снова и снова, как в лихорадке, они забрасывали сети в море и вскоре завалили уловом всю палубу. Чего тут только не было! Тайнха, небольшие скаты, скумбрия, зубатка, акулы, угри и даже свернувшаяся кольцом морская змея, которую тут же вышвырнули за борт. Вода кипела, словно в котле, и полыхала буйным фосфоресцирующим пламенем. Захваченные работой рыбаки оглашали океанский простор ликующими возгласами. Такое изобилие рыбы было добрым знаком, и Квисто разделял их точку зрения.
Они выбрали столько рыбы, сколько смогли набить в трюм, привели палубу в порядок, а самую ценную добычу сложили на крышке люка – деликатесы предназначались для торжественной церемонии в церкви. К тому времени, как с делами покончили и «Борриско» устремился к берегу, подгоняемый утренним бризом, стала сказываться усталость, все помрачнели и замкнулись.
Настроение не улучшилось, даже когда они вошли в гавань с первыми лучами солнца, позолотившими фасады высоких зданий Порто Мария, и заставившими сверкать аметистом гладь бухты.
Парусник шел с попутным ветром, держа курс к причалу. Город с нетерпением ждал его возвращения. Дозорные на мысе заметили его приближение ещё час назад, и теперь, греясь на солнце, толпа горожан молчаливо ждала, когда «Борриско» пришвартуется.
Отец Гордано стоял на пристани перед толпой. Утренний бриз трепал его сутану. За его спиной на носилках, которые держали четверо островитян, высилась статуя Пресвятой девы, покрытая алым покрывалом, щедро расшитым серебром. Дальше выстроился хор мальчиков, а за ними теснился народ. Мужчины стояли с непокрытыми головами, женщины, напротив, пришли в платках, одни из них прижимали к груди младенцев, другие держали малышей за ручки. Толпа заполнила весь пирс и облепила кромку площади; под ногами горожан путались и подвывали взбудораженные собаки. Чайки с криками носились в безоблачном небе. На небольшом клочке земли возле консервного завода грелись на солнце местные ослики.
Квисто стоял на самом носу. Вот уже просвистел в воздухе швартов и был пойман на причале. Толпа зашевелилась, сливаясь в одно целое, словно всю жизнь жила душа в душу. Никто из обитателей Порто Мария не мог пропустить такого момента. Вчерашнее гуляние уже забылось, и теперь народ во все глаза глядел на «Борриско».
Вид сложенной в кучу на палубе деликатесной рыбы вызвал в толпе почтительный шепот. Лодка стукнулась бортом о причал. Двое рыбаков ловко пришвартовали суденышко. Отец Гордано громким чистым голосом начал читать молитву. Островитяне склонили головы, часто крестясь.
Квисто с Нимо сошли на причал, неся крышку люка, груженную рыбой. Они опустились на колени перед священником, который благословил их и освятил улов, а потом, сопровождаемые всей командой, двинулись к городу вслед за отцом Гордано и покачивающейся на носилках Пресвятой девой.
Толпа расступилась, освобождая проход, потом плотно сомкнула ряды и следом за ними зашагала к церкви.
Хор мальчиков запел, и звук поплыл в дышащем утренней свежестью воздухе. Сбившиеся в гигантскую стаю чайки подняли дикий крик над палубой «Борриско», затеяв жестокую схватку за сваленную рыбу.
Весь Порто Мария поднялся по ступеням церкви и собрался под высокими колоннами портика. Мрак разрывали свечи. Тянуло прохладой. Здесь всегда было холодно, потому что храм помещался в пещере, выдолбленной в мягком известняке. Стены украшали дары горожан, мерцая серебром и позолотой. Прихожане разместились напротив алтаря. Когда Квисто и рыбаки с «Борриско» возлагали на алтарь жертвоприношение – свежевыловленную рыбу, хор мальчиков запел снова. А сверху на смертных неподвижно взирало бледное и благочестиво печальное Девы Марии.
Питер поспешно спускался к церкви. Внизу за крышами Порто Мария уже показался просвет знакомой улицы. Еще ниже открылись площадь, причал с пришвартованными лодками и огромная стая чаек, кружащих над одной из них. Нигде не видно ни души. Питер продолжал мчаться к городу по руслу пересохшего ручья, прикидывая, что выйдет почти точно к собору.
